Страница 74 из 86
Его глаза вспыхнули от моего обвинения. Он ничего не отрицал. Он стоял там, вокруг нас прижимаются тела, не двигаясь, пока смотрит мне в глаза. Я видела борьбу на его лице. Видела две его стороны, которые боролись за доминирование. И я знала без сомнения, что этот потерянный и проблемный парень любил меня. Но любил ли он меня достаточно сильно?
Он уронил руки и отвел взгляд. Мое сердце сломалось. Разбилось. Раскололось на миллион крошечных кусочков у моих ног. Я получила ответ.
— Я не собираюсь делать это здесь, Обри! — прошипел он.
— Ну, мне не кажется, что мы сделаем это в любое другое время, — огрызнулась я.
— Ты спрашиваешь, почему я не говорю с тобой о том, что происходит в моей жизни? Спрашиваешь, почему я все утаиваю от тебя? — он развернулся, чтобы снова смотреть мне в лицо, и я видела, что он был зол. Это мужчина, так глубоко погрязший в своем отрицании, что не видел разрушений вокруг себя. Он не видел, что этот мир высасывает из него душу.
— Потому что ты стоишь здесь на своих гребаных салфетках, понятия не имея, какого это быть мной. Легко осуждать, не так ли, Обри, — выдает он с ненавистью.
— Я не осуждаю тебя! — спорю я, но он не слышит меня.
Макс схватил меня за плечи и прижал к бару.
— У меня есть дела. Ты должна оставаться здесь. Не двигайся! — командует он, глаза открыто говорят, что он ожидает подчинения.
Я никогда не видела его таким злым, не передо мной, в любом случае. Я не знаю, что делать, так что не делаю ничего.
Не глядя в мою сторону, Макс исчезает в толпе. Эрик, бармен, оказался у моего локтя, как только я осталась одна.
— Могу я предложить тебе еще напиток? — спросил он меня. Я посмотрела на свою пустую бутылку и кивнула.
Так что выпила еще одно пиво. Затем еще одно. И еще. И затем подумала, к черту Макса и его требования. Я оттолкнулась от бара и направилась прямо на танцпол.
Я была слегка пьяна и ощущала прекрасное онемение. Тупая боль в груди от раннего поведения Макса слегка угасла, и все что я хотела делать, танцевать и забыть.
Я нашла себе укромный уголок между танцорами для себя. Музыка была быстрой, и я начала покачиваться на ногах. Раскачивала головой вверх и вниз, моя короткая юбка поднялась на бедрах. Вероятно, я была в опасной близости от того, чтобы показать миру свою задницу, но мне было плевать.
Мою ноги уже болели от каблуков, так что я скинула их, босые ноги коснулись грязного пола. Я не думала о том, на чем стою. Сейчас, мне было плевать. Я позволила себе расслабиться, как и в прошлый раз, когда была здесь. И это было освобождением.
Приятное освобождение продолжалось еще несколько песен. Я танцевала с абсолютными незнакомцами, не отстраняясь, когда они прикасались ко мне. Я принадлежала этому удивительному опыту. Кто-то протянул мне святящуюся палочку, и я засунула ее в лиф своего платья и продолжила танцевать.
Я была скользкой от пота, мои босые ноги грязные и ноют, в голове помутнение от алкоголя, и я чувствовала себя чертовски великолепно.
Пока не открыла глаза, пока танцевала, и увидела Макса, своего парня, у дальней стены, перед ним стоят две девушки, их сиськи на полном обозрении.
Не знаю, что они говорят. По языку тела Макса могу сказать, он не смотрел в направлении, в котором они надеялись. Их вопиющих усилий дрянного обольщения было достаточно плохо. Но вид денег, которые они передавали из своих рук в протянутую ладонь Макса, заставил меня остановиться.
Он вытащил мешочек из кармана и бросил его одной из девушек. Он открыла его и засунула палец внутрь, вытаскивая то, что как я предполагала, было какой-то таблеткой. Она протянула одну своей подруге, прежде чем засунуть одну себе под язык. Затем она дала одну Максу. Он держал ее на ладони, не двигаясь. Медленно, он поднял голову, и я увидела, как он сканирует толпу. Он искал. Высматривал.
Меня.
Я спряталась за людьми, танцующими поблизости, не желая, чтобы меня заметили.
В течение одного сердцебиения, Макс поднял руку и закинул наркотик в рот.
Я не могла не смотреть, как он вытаскивает еще один мешочек и вытряхивает еще несколько таблеток на ожидающую ладонь. Они следуют за предыдущей на его язык. Не глядя на сиськи близняшек, он отворачивается и идет через клуб.
Икс был в своей стихии.
Я не первый раз видела, как он это делает. Так почему этот раз ударил по мне как тонна кирпичей?
Потому что теперь я любила его. И от этого стало труднее справиться с реальностью того, что он делал.
Но разве это не худший вид лицемерия, встречаться с ним, точно зная, кем и чем он был, и теперь испытывать от этого отвращение? Как я могла ожидать, что он изменится за такой короткий период? Это не честно по отношению к нему. Ко мне. Не справедливо по отношению к отношениям, которые мы только начали строить.
Тем не менее, наблюдая за тем, как он продает наркотики этим девушкам, которые с жадностью хватают их, желая сделать все ради того, чтобы получить их, и не видеть ничего кроме воспоминания, о котором никогда больше не хотела думать.
У меня было ровно тридцать минут, чтобы добраться до дома и переодеться до того, как отправлюсь на ужин с друзьями в городе. У меня было задание, которое нужно было выполнить ночью, и оно уже составлялось в моей голове.
Я остановилась поговорить с парой знакомых в классе по английскому, ожидая, пока пик схлынет с парковки, прежде чем направиться к собственной машине.
Наконец все опустело, и я вышла из школы через боковой вход, который вел мимо футбольного поля. Это был яркий, солнечный день, так что я надела очки.
Я быстро прошла под трибунами, которые были коротким путем к парковке.
Я услышала кашель, затем смех, который я знала слишком хорошо.
Я повернула назад туда, откуда пришла, заворачивая, пока не оказалась у трибун, которые находили сбоку здания. Здесь было темно, и в этом месте дети любили собираться в перерывах между занятиями. Ты мог выкурить косяк или нюхнуть, и тебя не поймают. Вы бы подумали, что учителя уже давно бы унюхали это местечко наркоманов, но это место по-прежнему оставалось безопасным для всех видов гнусностей.
— Хочу еще, — услышала я требование своей младшей сестры, за которым последовало горловой смешок парня, который был очень доволен собой.
— Ты знаешь, чего я хочу сначала, Джей.
Я выглянула из-за стальной балки, и увидела небольшую группу детей, сидящих на земле под трибунами. Некоторые купили сигареты. У одного была самокрутка и зажигалка. Около него отключилась девушка, ее голова у него на коленях.
Но не это привлекло мое внимание. Блэйк, лузер, парень моей сестры, дразнил Джейми пакетиком. Она смеялась и пыталась выхватить его. Он убирал его подальше от нее, превращая все в игру.
На секунду они стали похожи на одну из дурачащихся парочек. Как бы я хотела, чтобы это было так. Но наблюдая за ними, я знала, что происходит нечто большее.
— Я не буду делать это здесь. Перед всеми, — произнесла Джейми, бросая нервный взгляд на своих друзей.
Она была такой красивой девушкой, наконец-то расцвела. Ее поры начали очищаться, и она потеряла детскую припухлость, которая до недавнего цеплялась за ее тело, нанося ущерб по ее чувству собственного достоинства.
— Мне плевать, Джей-Джей. Ты знаешь, что должна сделать, если хочешь большего. Ты жадная девочка, — подразнил Блэйк, и что-то в его тоне вызвало у меня мурашки. Я ненавидела этого парня. Ненавидела то, как он обращался с Джейми. Ненавидела, как она защищала его, даже когда было очевидно, каким он был придурком. Больше всего я ненавидела, что он знакомил мою наивную сестру с миром, о котором она никогда не должна была знать, с миром, который в конечном итоге убил ее.
Блэйк расстегнул ремень и указал на свой пах.
— Никто не сосет мой член так, как ты, малыш, — застонал он, будто это был комплимент. Джейми не могла влюбиться в эту кучку дерьма. Я видела, что она чувствует себя не комфортно.