Миллионщица

– Как полагаешь, – поинтересовался Коваленко, – если отравление, то чем?

– Трудно сказать, – спокойно пожал плечами Валентин. – Может быть, действительно алкогольное, а может – и нет. Нужны анализы, хотя полагаться на них я бы тоже не стал...

– Почему? – автоматически спросил следователь, думая уже о другом.

– Потому что сейчас полно всякой дряни, делающей в организме свое черное дело, но следов не оставляющей.

– Ясно... – Коваленко еще раз задумчиво поглядел на спящего Стулова, кажется, даже не почувствовавшего перемещения из-за руля на асфальт, на его безнадежно испорченный дорогой костюмчик и принял решение.

– Что ж, ты спец – тебе и решать. В медсанчасть – так в медсанчасть... Все слышали? В Сокольники сопровождающим поедете вы, Крылов. В качестве напарника вам вполне хватит водителя. Остальные работаем на месте!

Свою часть протокола, описывающую место преступления с указанием топографии, замерами и прочими традиционными деталями, Игорь уже сделал. Наступил черед внести туда под диктовку все того же Валентина предварительные данные судмедэкспертизы.

Прежде чем пристроиться на сиденье распахнутого сорок первого «Москвича», украшенного всеми положенными мигалками и выкрашенного в традиционные милицейские тона с преобладанием канареечно-желтого, Коваленко поинтересовался уже для себя:

– Как думаешь, Валентин, когда ее убили?

– Ну, с учетом температуры трупа и окружающей среды... А также...

– Слушай, давай без этих твоих... деталей, а?

– Убили девочку не менее пяти часов назад, – сухо произнес явно обидевшийся эксперт. – Возможно, часов восемь-девять...

– Что-о?.. – следователь поднял голову от пристроенного на колене листка бумаги. – Уж не хочешь ли ты сказать, что кто-то среди бела дня – скажем, ее обезумевший папаша – задушил ребенка на людном месте, можно сказать, на глазах покупателей данного универсама?!

– Если позволено, я бы хотел сказать другое: ребенка убили в другом месте. Уж больно аккуратно уложена девочка... Возможно, возили затем в багажнике, например, несколько часов. И наконец, пристроили машину с трупом здесь, на стоянке...

– Неужели отец? – несмело подал кто-то из оперативников голос.

– По пьяни и не такое бывает, – криво усмехнулся Валентин. – А уж верные ответы на вопросы – это, извините, ребята, ваше дело, а никак не мое!..

«Будем надеяться, что и не наше тоже», – тоскливо подумал про себя Коваленко, с точки зрения которого от этого дела за версту нехорошо пахло «висяком». Но вслух он этого, конечно, не сказал. И подавив вздох, вновь склонился к протоколу:

– Давай, диктуй, что там исконно твое-то!

– Что ж, пишите...

Первые лучи солнца как раз сумели разогнать ночной туман, напоминавший в нынешнем году банный пар, когда бригада, возглавляемая Игорем Васильевичем Коваленко, покинула наконец место убийства Марины Стуловой, одиннадцати полных лет от роду, совершенного с особой жестокостью...

1

Июль 1999 года – того самого года, который одни считали последним годом бурного XX века, а другие яростно с ними по этому поводу спорили, – выдался для столицы необыкновенно жарким. Особенно если учесть, что несколько лет до этого он если и баловал чем-то истосковавшихся по синему небу москвичей, то в основном проливными холодными дождями, явно позаимствованными у осени.

Любители мистики, коих успело за постперестроечные годы развестись более чем достаточно, и в этом обстоятельстве усматривали нечто символическое, на всех углах высказывая по поводу и без оного мысль о близком конце света. Самые образованные напоминали менее образованным, что, мол, даже в Библии говорится о том, что последние три лета нашего бренного и грешного мира будут отличаться адской жарой, а зимы, напротив, страшным холодом...

Ни в конец света, ни в какие иные страшные пророчества Лара Широбокова не верила. Как выражалась она сама, если в ее присутствии заговаривали обо всех этих мистических ужасах, верила она в Закон и Правопорядок – как и положено, собственно говоря, судье Московского районного суда. Человеку в определенной степени публичному, а следовательно, обязанному не поддаваться суевериям. По протоколу...

Ну а без протокола – что ж... Только ее ближайшая подружка и коллега Катя Звягинцева знала о том, как однажды после очередного неудачного романа Лара ввиду полного отчаяния по поводу провалов в личной жизни под ее, Катиным, именем посетила популярную в столице ведьму и уплатила приблизительно половину своего судейского оклада, чтобы узнать насчет прочно обосновавшегося на ее очаровательной головке «венца безбрачия». Но об этом Катя никому в жизни не сказала бы и под пыткой, поскольку подруге своей была предана по-настоящему и не меньше самой Лары переживала из-за ее неудач.

Когда-то девушки вместе учились на юридическом, потом, тоже одновременно, устроились работать в один и тот же суд. Только Катя – секретарем, а Лара начала с помощника судьи. Еще в университете никто из однокурсников не сомневался в том, что быстрее и удачнее всех замуж выйдет именно Лара: смуглокожая натуральная блондинка с очами необыкновенного, почти фиолетового цвета, идеальной фигуркой и веселым, как говорила ее мать, «шебутным» характером. Жизнь, однако, любит парадоксы. И в конечном счете к их с Катей полным двадцати восьми годам замужней оказалась Ларина подружка, толстоватая, обладавшая самой заурядной внешностью, а она сама, по-прежнему яркая, стройная, но несколько подрастерявшая веселость и легкость характера, могла похвастаться только имеющимися в ее арсенале пятью или шестью неудачными романами, «венцом безбрачия» и недавно возникшим конфликтом с их грозной начальницей – председателем суда... Увы!

Председательша, Надежда Петровна Дубинина, с точки зрения девушек, своей фамилии соответствовала целиком и полностью. Редкостная стерва еще советской партийной закваски, она всех своих подчиненных женского пола подозревала, во-первых, в развратном образе жизни, во-вторых (и это было куда хуже!), во взятках... Хотя какие уж такие могут быть особые взятки, скажите на милость, у той же Лары, ведущей исключительно гражданские дела, среди которых процентов девяносто являлись бракоразводными процессами?! Остальное – иски, предъявляемые Мосэнерго и ДЭЗами к неплатежеспособным жителям района... Тьфу!

Ну а сегодняшний день у судьи Ларисы Вячеславовны Широбоковой, кажется, и вовсе не задался. Несмотря на то что самый сложный на ее памяти бракоразводный процесс господ Стуловых наконец завершился. Но, господи, как же он ее раздражал! Особенно эта богатенькая мерзавка, жена, Оксана Ивановна Стулова... Нет, надо же? Обыкновенная пухловатая хохлушка из какой-то там ихней, теперь уже зарубежной (ха!) тмутаракани, заявившаяся в российскую столицу несколько лет назад, и мало того, что ей удалось почти сразу подцепить удачливого, но, видимо, начисто лишенного мозгов бизнесмена Стулова, пожить в свое удовольствие среди роскоши, так еще, видите ли, и любви захотелось! Да не просто любви, а чтоб и дальше не хуже жилось...

Самое обидное, и тут у этой плебейки все сложилось: новый супруг тоже бизнесмен, тоже удачливый, да и родом из Киева – ее родной хохлацкой столицы!.. Единственный недостаток – судя по всему, дочка от «москаля» ему оказалась лишней, а иначе разве бы согласилась родная мать, даже такая стерва, как эта Оксана, оставить девчонку отцу? Тем более что отец вроде бы не слишком и настаивал. И сколько же нужно иметь наглости бабе, чтобы при этих условиях требовать от бывшего супруга бабки, якобы положенные ей по контракту.

Брачные контракты – дело пока что практически для России новое, а это оказалось к тому же довольно запутанным. Решение можно было повернуть в пользу как супруги, так и супруга. Этим-то и воспользовалась Лара, чтобы «поставить на место» наглую хохлушку, выдав ей по лобешнику за всех их – несправедливо везучих.

Да, бракоразводный процесс ее и впрямь вымотал. И едва завершилось последнее заседание, как Дубина, как звали председательшу между собой они с Катей, немедленно вызвала Ларису к себе. Ничего хорошего от вызовов к начальнице она не ждала и, разумеется, оказалась права!