Отец для двоих

— Может, по мохито? — спрашивает Настя, когда мы допиваем лимонад.

— Можно.

Настя скрывается внутри дома, а через пару минут выплывает оттуда с двумя стаканами. Она прекрасно готовит, а через минуту я понимаю, что она еще и бармен неплохой. Мохито у нее шикарный и… алкогольный.

— Ты же кормишь!

— Я себе безалкогольный сделала, — она пожимает плечами. — А ты пей, тебе не помешает расслабиться, вон ты напряженная.

Я понятия не имела, что напряжена ровно до того момента, пока не выпила полстакана коктейля. Вот теперь гораздо лучше. Меня отпускает, я даже полностью ложусь на спинку шезлонга и позволяю себе тоже порассуждать на тему сложной жизни. На меня периодически накатывает, когда я пропущу стаканчик. Вот и сейчас…

Мы с Настей сидим несколько часов. Удивительно, но Стас нас не беспокоит. Сидит в доме с дочкой. И дети бегают по лужайке, прыгают на батутах без конца, играют в песочнице.

На первом коктейле останавливаемся. Мне определенно хватит, раз после философских размышлений я перешла на смех. Но это все Настя. Она веселая и жизнерадостная, а еще видно, что ей не хватает компании. Лера с Богданом на несколько месяцев уехали и теперь Насте попросту не с кем общаться. Собственно, как и мне.

От разговоров нас отвлекает отъезжающие ворота, в которые вклинивается большой внедорожник. Я почти сразу его узнаю. Машина принадлежит Макару. Он заезжает на территорию, а из дома ему навстречу выходит Стас.

Я подбираюсь. Прекрасное настроение пропадает. Я перестаю улыбаться.

Зачем он приехал? Мне ведь так хорошо было. Спокойно и легко.

Мужчины о чем-то переговариваются, а затем оба смотрят в нашу сторону. Стас идет в дом, а Макар направляется прямиком к нам. Ко мне, судя по его взгляду.

Когда он подходит, я уже абсолютно готова к столкновению с ним. Спокойно сижу, жаль закончилось мохито.

Тимофей Макара еще не видел. Они с Данькой побежали за дом наперегонки, вот-вот выскочат. У Измайлова пара минут есть, чтобы со мной поговорить.

Настя тактично нас оставляет, пробормотав что-то о том, что ей нужно посмотреть к дочери. Разумеется, не нужно. Она в надежных руках ее мужа. Предательница, оставляет меня наедине с Макаром.

— Нам нужно поговорить, — произносит Макар.

Его голос звучит требовательно, на что я лишь ухмыляюсь. Не хочется мне с ним беседу вести.

— Оля, пожалуйста. Я должен все объяснить.

Как я и думала, нас прерывает несущийся в нашу сторону Тимофей. Он рад возможности повидаться с отцом. Тут же запрыгивает к нему на руки и радуется, когда Макар его берет.

— Оль… — Измайлов поворачивается ко мне.

— Ладно, идем.

Я соглашаюсь. Все равно ведь не отстанет.

Я прощаюсь с Настей и Стасом, машу Дане на прощание и вместе с Макаром следую к его машине. Тимофей все это время важно сидит у него на руках. Пользуется, наглец, моментом повить из отца веревки. А Макару и в радость доставлять удовольствие сыну. Так и живем.

Мы забираемся в автомобиль все вместе. Я с сыном на заднее сидение, Измайлов за руль. Приехал без водителя, значит, чувствует себя хорошо, хотя я бы все же рекомендовала ему пока за руль не садиться.

— Оль… — он замолкает и смотрит на меня в зеркало заднего вида. — Может, поменяемся? Голова болит жутко.

И снова. Господи, он вообще собирается обследоваться? Или это врачу ни к чему? Есть надежда, что пройдет само? Вот откуда столько упрямости?

— Без проблем.

Вожу я хорошо, поэтому быстренько забираюсь на переднее сидение, пристегиваюсь. С автомобилем разбираюсь сразу. У меня уже был опыт вождения внедорожника, хотя я их не очень люблю. Они кажутся мне огромным корытом, которое больше трясет, чем оно едет. В общем, не впечатлилась я.

Из двора брата выезжаю быстро, выруливаю на дорогу. К моему удивлению, внедорожник Измайлова неплох. Не трясется из стороны в сторону, меня даже не укачивает, хотя такое в больших машинах случалось часто. Видимо, хорошая модель. Надо тоже присмотреть такую. Хотя… куда ездить. Точнее, с кем. У меня и подруг, кроме Насти с Лерой нет, а там автомобили есть у их мужчин и при необходимости они отвезут нас на природу и на шашлыки. Да куда угодно смогут!

Дорогу к дому я знаю хорошо, поэтому быстро перестраиваюсь в нужный ряд и следую за потоком машин. Бросаю взгляд на Измайлова. Сидит, запрокинув голову на спинку сидения. Видимо, у него сильно болит голова, раз он даже не пытается развлекать сына, который, между прочим, только этого и ждет.

Нет, с болезнью Измайлова нужно что-то делать. Тимофей к нему прикипел. Как-то не очень терять отца, когда только его обрел. Я решаю, что нужно попытаться поговорить с Макаром еще раз. Решить как-то полюбовно эту проблему. Пусть пройдет обследования, сделает снимки, проконсультируется с хорошим доктором. Причину нужно найти.

Припарковавшись у подъезда, вдруг осознаю, что Измайлов уснул. Он никак не реагирует на остановку автомобиля. Зато Тимофей тут же отстегивается и выбирается наружу.

— Папу нужно разбудить, — говорю ему с улыбкой.

Забираюсь в машину и аккуратно касаюсь плеча Макара. Он не реагирует. Я толкаю его сильнее, и он открывает глаза. Поначалу смотрит на меня растерянно, словно не понимает, где мы находимся. Потом его взгляд фокусируется и он улыбается. Едва заметно приподнимает уголки губ.

— Приехали?

— А ты как думал?

— Думал, мы в раю.

Он это что… намекает, что я плохо вожу?

— Я шучу, — видимо, заметив мою растерянность, говорит Макар. — Не придумывай. Прости, что уснул.

Мы почти синхронно выбираемся из автомобиля. Я беру Тимофея за руку и по пути к подъезду достаю ключи из кармана. В квартиру мы все поднимаемся в тишине. Даже сын задумчивый и молчаливый, а может, просто уставший, ведь они сегодня с Даней полдня бегали, успевали разве что только поесть, да и то так… по-быстрому. Настя жаловалась, что едва заставила.

Мы все вместе вваливаемся в квартиру. Пока я разуваюсь и помогаю Тимофею снять куртку, совсем не замечаю, что Макар прислонился спиной к стене и прикрыл глаза.

— Совсем плохо? — спрашиваю у него.

— Хорошего мало. Болит жутко. Есть таблетки?

Те препараты, которые у меня есть, ему явно не помогут. Я видела названия тех, которые он пьет. Сильные. И выписываются только по рецепту. И они тоже, насколько я знаю, перестали ему помогать.

— Идем со мной, — я тяну его за руку.

Прошу Тимофея пока не тревожить Макара, так как папе плохо. Сын понимает и убегает в свою комнату. Я же веду Измайлова к себе в спальню. Буду расспрашивать у него, что может еще помочь, кроме таблеток. Такие боли ведь — ни в какие ворота.

Макар доходит до спальни с трудом. Сжимает с силой мою руку. Мне становится даже страшновато, потому что таким уязвимым я его вижу впервые. Он вообще дезориентирован. На вопросы, которые я ему задаю, не отвечает. Я не придумываю ничего лучше, как позвонить Стасу.

Оставляю Макара в спальне, а сама выхожу в прихожую. Через несколько гудков, брат поднимает трубку и обеспокоенно спрашивает:

— Все в порядке?

— Со мной и Тимофеем да, — быстро выдаю я. — Макару плохо. У него сильные головные боли. Он, кажется, дезориентирован, не понимает, что я спрашиваю.

— Плохо дело, — комментирует брат, но тут же меня “успокаивает”: — Наберу сейчас своего хорошего знакомого, у него клиника своя, спрошу, смогут ли они приехать.

Я отключаюсь и иду к Макару. Нужно отдать должное Тимофею. Он ведет себя очень спокойно и тихо. Пока я жду звонка от Стаса, пытаюсь как-то облегчить состояние Макара. Даже массаж на шее ему делаю, но это не помогает.

Господи…

Я же вижу, как он мучается. С силой сцепляет зубы, руки в кулаки. Мне хочется как-то ему помочь, но я ничего не могу. Абсолютно. Те таблетки, что у меня есть, ему не помогут, да и самолечением заниматься — такое себе решение. Вон Макар столько времени занимался и к чему это в итоге привело?

От брата звонок поступает где-то через пять минут. Он говорит, что сейчас ко мне приедет скорая и осмотрит Макара.