Страница 3 из 18
Единственная в мире.
И если ей это не портит настроения, почему нет?
До встречи с супругой он искренне считал женщин тонкими и хрупкими натурами, эфемерными созданиями, рядом с которыми не стоит даже упоминать о чем-то серьезном, тем более – обсуждать преступления.
Помощь?
Поддержка?
От женщины?!
Помилуйте, о чем вы говорите? Женщины на это просто не способны! Куда им!
Оказалось, что он женат на той самой, единственной, которая способна на все. И наладить производство кружев, и прооперировать рану, хладнокровно вытащив из человека штук шесть наконечников стрел, и удрать из охваченного мятежом города, и убить человека…
Джес не мог сказать, что все грани характера супруги приводили его в восторг. Но женщин много, а его Лилиан – единственная. Хочется ей обсуждать кровавые подробности – пусть. Тем более, ему и самому интересно. Так пришлось бы ждать конца ужина и вежливо избавляться от женщин, а с Лилиан такого не получится. И обсудит, и расспросит, и искренне удивится, если ей кто-то скажет, что так себя вести графине не подобает. Еще как подобает!
На то она и графиня, чтобы нарушать правила!
– Не сразу, – хмыкнул Ганц. – Очень не сразу…
– Играли или пытали?
– Скорее, первое. Но вряд ли это серьезно отличалось от второго, – Ганц невозмутимо расправлялся с кабанятиной.
Лиля задумчиво кивнула.
Ей такие вопросы тоже аппетит не портили. А вот появление маньяка в Лавери нервировало.
Что б его черти не в Уэльстер понесли?
Или вообще – в Авестер?
Хотя нет. Девушек везде жалко. И родятся ж на земле такие уроды!
Утешило лишь одно. Презумпции невиновности здесь нет, адвокатов тоже, так что когда маньяка поймают, никакого тюремного заключения ему не будет. Скорее всего, колесуют. Или что-то поинтереснее придумают.
И поделом.
Тратить ресурсы государства на то, чтобы подонок пожил подольше? А то еще вышел и увеличил число своих жертв?
С точки зрения Лилиан – совершенно неправильный подход. А кто думает иначе – в морг, господа, в морг. Да не помирать, а посмотреть на то, что такие мрази с людьми творят. Представить на месте жертвы кого-то родного.
И быстро поменять мнение.
Авестер.
Мужчина на троне был красив. Без преувеличения.
Светлые волосы, мускулистая фигура, очаровательная улыбка… ей-ей, фаворитки мечтали согреть его постель не только из-за короны на голове.
Но…
Мало кто из фавориток видел его – таким.
Когда серые глаза становятся почти белыми, как лед на грязной луже, когда губы сжимаются в тонкую нить, а скулы резко выделяются, делая лицо похожим на рельефную маску. В таком состоянии его величество Энтора мало кто видел, и слава Альдонаю. Спокойнее жить будут.
Без кошмаров.
Стоящий перед троном мужчина, впрочем, страха не испытывал. Вины он за собой не знал, зато понимал, что необходим. И чего переживать раньше времени?
– Ативерна процветает.
Барон Лофрейн поклонился. Вот уж с чем он не собирался спорить.
Да, процветает. И что?
Хотя он и так понимал – что именно.
Пятьдесят лет уж прошло, поколение сменилось. А ненависть…
Ненависть осталась.
И эта ненависть несла имя красивой женщины.
Имоджин.
Несчастная королева Ативерны. Нелюбимая мужем, ненужная, нежеланная, униженная и оскорбленная. Королева, на место которой посадили едва ли не уличную девку!
Леонар любил сестру. И ненавидел Эдоарда Ативернского. Эту ненависть он и передал сыну, немало не задумываясь о последствиях. А потом добавилась еще одна обида, теперь уже за дочь.
Лариссия.
Далеко не самая красивая девушка, которая влюбилась в красавца принца. А к ней даже свататься не стали. Даже не рассматривали Авестер, чтобы выбрать невесту Ричарду Ативернскому. Ну да, родство близкое, но альдон мог бы выдать диспенсацию. 1 Тем более, что союз мог быть выгодным, да и приданое давали хорошее, и сама Лариссия влюбилась – разве мало? Более, чем достаточно для любого.
Ан нет!
Второй раз королеве из Авестера предпочли какую-то девку!
И не то, чтобы Леонар был сильно неправ. С точки зрения любви – виконтесса Иртон просто любила. С точки зрения морали – как называется женщина, которая соблазняет чужого мужа?
То-то и оно. И не надо отговариваться, что для королей другие правила. Порядочность всегда остается порядочностью, а подлость – подлостью. Джессимин и Эдоард любили друг друга,, но недаром говорят – не давши слово – крепись, а давши – держись. Они и не крепились, и не держались…
Разве Имоджин была в чем-то виновата?
Нет.
Но поступили с ней бесчестно. И не стоит оправдывать это чувствами – человек на то и не животное, что хозяин и своим чувствам, и своему разуму.
А уж Анелия Уэльстерская, которую предпочли Лариссии! Это вообще плевок в лицо!
Да, не все были в курсе той истории, но его величество Леонар смог кое-что разузнать по своим каналам. Тоже мне, девственница-невеста! Которая до свадьбы спуталась с учителишкой, а потом вообще сбежала невесть куда!
Образец достоинства!
А раз одна такая, то и сестры там не лучше, разве нет? И вот ЭТО выбрали вместо Лариссии?
Наглость и оскорбление!
И с точки зрения ныне покойного Леонара, и с точки зрения Энтора. Может быть, Леонар, останься он жив, и не полез бы в драку. И не стал ничего предпринимать. Худой мир, он завсегда лучше доброй ссоры, особенно в политике. Но Энтор не обладал мудростью своего отца, был молод, азартен и жаждал реванша. За что?
А, за все и просто так!
Ох, не вовремя умер его величество Леонар.
Отчего умер его величество? Нет-нет, ничего необычного в его смерти не было. Лиля могла бы квалифицировать болезнь его величества, как прободную язву. А такое и в двадцать первом-то веке не всегда лечат, иногда просто довезти не успевают.
Бывает. Больше тут ничего не скажешь.
Увы, человек умер, а ненависть осталась. И ладно бы – ненависть!
Легко стерпеть, когда твой враг болен, несчастен, в печали… но так?
Чтобы все в Ативерне было замечательно? Чтобы Ричард счастливо женился и уже ожидал первенца, чтобы королевство богатело, славясь своими зеркалами и кружевами, стеклом и лекарями…
Ативернский докторус – последнее время это словосочетание стало едва ли не знаком качества. И это было еще более обидно.
Почему Эдоарду доступны лучшие докторусы, а его величеству Леонару, а теперь и Энтору – нет?
Почему им все, а в Авестере ничего такого нет?
Это не просто обидно, это может подвигнуть на определенные действия. Какие?
Да простые. Отнять и поделить. Если у богатого взять немножко, это не грабеж, это дележка. Так рассудил его величество Энтор и принялся узнавать подробности.
И выяснилась интересная вещь.
Новинки идут из замка Тараль и графства Иртон.
Лекари идут из графства Иртон.
И вообще, куда пальцем ни ткни, выплывает одна светловолосая графиня. Энтор заинтересовался и приказал копать глубже. Понял, что Лилиан Иртон если и не стоит за многим, то уж точно причастна. А еще…
Еще она замужем за иртонским ублюдком, еще она дружит с его величеством и с его высочеством.
Информатор уверял, что Лилиан Иртон очень многое знает. Даже если на передний план и выставляют кого-то другого, она обязательно там тоже будет. И она стоит за всеми новинками…
Именно она.
И она – женщина.
Слабая, податливая, привыкшая подчиняться мужчинам. Ее легко запугать, заставить, в конце концов…
В конце концов, ее исчезновение причинит горе всем, кого ненавидел Энтор. А раз так…
Надо действовать.
Так что барону давалось задание.
Похитить Лилиан Иртон. Привезти в Авестер. Сделать это тайно, чтобы и следов не нашли…
Справится – графом будет. Не справится – вообще не будет. Не то,, что графом, а просто, на этом свете.
1
в данном контексте – разрешение на брак, прим. авт.