Меж двух орлов

Все аж шеи повытягивали, стараясь увидеть, что же упало в корзину. Но строгое покашливание храмовника заставило вновь повернуться к святыне и не срамиться перед поганином.

Дождавшись окончания службы, Борута не пошел вслед за всеми приложиться к алтарю, а так же бесшумно, как и появился, исчез за дверью.

– Мироська! Что это было? – Марыля надеялась затеряться в общем шуме, но не подумала о том, что звуки в святыне слышны намного лучше, чем в обычном доме. Снова оказавшись у всех на виду, Мирося смутилась и не придумала ничего лучшего, как так же шепотом ответить.

– Борута с Ятвежи.

– Да что ты говоришь?! Ни за что бы не догадалась! – Фыркнула было Марыля, но тут же осеклась под строгим взглядом отца.

Пану Янушу и самому было очень интересно, что делал Борута в святыне. Ну, в самом деле, не веру же в Творца принимать собрался? Но пока он, на правах будущего тестя, подошел к ядзвину, его уже опередил храмовник.

– Рад приветствовать шляхетного пана Боруту в нашей святыне! – Сухонький храмовник приветливо улыбался, раскланиваясь с Борутой. – Прошу пана принять благодарность за щедрое пожертвование! Как здоровье пана Сколоменда?

– Спасибо, не жалуется. – так же вежливо отвечал Борута. – Нога вот только на погоду ноет.

– Да-да, старые раны… – Храмовник сочувственно закивал головой. Стоящие поодаль шляхтычи, внимательно прислушивающиеся к разговору, тоже не удержались, чтобы не кивнуть. Почти у каждого были такие раны, напоминающие о былых битвах.

– Прошу пана принять благодарность за щедрое пожертвование!

– Пустое. – Отмахнулся ядзвин, оглядываясь и приветливо кивая пану Янушу и, к их большому смущению, еще паре знакомцев.

– Не пустое, совсем не пустое. – Храмовник, оседлав любимого конька, воодушевился. – Жертва пана Творцу угодна и милость его…

– Вот и ладно, – обманчиво покладисто согласился Борута.  – Вот пусть и помогает, раз угодна. Не то теперь время, чтобы от помощи отказываться.

– Хм-м-м, – Храмовник прокашлялся, не зная, что ответить на такие слова.

Согласишься, да еще на глазах у паствы, получится, что все время врал, что милость Творца нельзя просто так купить. Вохразишь, как бы не обиделся поганин. Не хотелось бы нелепой ссорой оттолкнуть от себя этого ядзвина. Это ведь не простой воин, это – сын ядзвинского вождя. Если удастся донести свет истины до него, за ним пойдут многие. К счастью, пан Януш вовремя сообразил спасти ситуацию.

– А что же так, пан Боруто? Что за времена? Дошли до пана какие-то вести?

– Дошли, как не дойти… – Борута отвечал степенно, неспешно, но взгляд, направленный прямо в глаза Соколувскому, выдавал тревогу. – Орденцы побили наших на севере и теперь ставят замок на месте спаленной вески.

Новость не то чтобы вызвала переполох, но обсуждалась живо.

– А чего погане ждали…?

– Да тем все равно, кого жечь…

– Ну, хоть одно хорошо, орденцы в крепостях сразу свои святыни ставят.

–… Ага, свои ставят. А наши – жгут!

Борута переждал, пока первый шум стихнет, а потом добавил, словно невзначай.

– Если вождь Анкад не удержит свою землю, в следующий раз орденцы будут начинать свой поход на один дневной переход ближе.

Теперь замолчали все, осознавая степень опасности. Храмовник, потеребив четки, спросил осторожно.

– А вестнику пана точно верить можно?

– Вестника с письмом прислал вождь Анкад. То письмо отец вчера читал на совете старейшин.

Кто-то из шляхтычей только крякнул. Кто-то тихо выругался. Храмовник замер на краткий миг с опущенной головой, видно, молился. Наконец-то, рещившись, обратился к Боруте.

– Если пан Борута не возражает, я бы отписал епископу…

– И пану каштеляну я бы, на месте пана храмовника, тоже отписался. – ответил Борута, заканчивая таким образом разговор. И тут же обратился к шляхтычу Соколувскому.

– Пан Януш позволит мне перекинуться парой слов с невестой?

– Конечно, пане Боруто. Дело молодое… – Тот жестом подозвал Миросю, которая подошла, скромно потупив глазки.

– Пройдемтесь, панно Мирославо? – Борута галантно предложил невесте руку и неспешно, словно и правда на прогулку вышел, повел девушку прочь от толпы. Туда, где на краю площади лежали в тенечке несколько толстых бревен – колод.

– Что пан хотел мне сказать? – Нашла в себе смелость спросить Мирослава, когда они отошли чуть подальше.

– Хотел похвастаться панне, что больше не хромаю. – В голосе Боруты послышалась смешинка.

– Смеется пан…

Молодые замолчали. Борута смотрел на Миросю и понимал, что зря, наверное, затеял всю ту встречу. И, хотя главную свою задачу – донести до пущан новости с границы – он выполнил, в отношениях с невестой не сдвинулся ни на шаг. Здесь, на глазах у толпы, спокойно поговорить им все равно не дадут.

– Не смеюсь. Хотел увидеть панну, а то так до свадьбы и будем ходить кругами, каждый у себя дома.

Ответом ему был быстрый взгляд

– А разве пану Боруте уже в Соколув приезжать не вольно?

– Вольно. – Борута мысленно обругал себя ослом. – Вольно, панна Мирослава. Да только некогда. Перед войной многое надо успеть.

– Так война все-таки будет? – От волнения Мирося даже забыла смущаться, и теперь, чуть приподняв лицо, смотрела прямо в глаза своему странному жениху. Словно пыталась разгадать, кто же он – ядзвин Борута – на самом деле?

На вид – обычный шляхтыч, каких в округе много. А ведет себя так, словно княжич какой, или каштеляныч. Ишь, как храмовник вокруг него забегал, стоило Боруте в храм войти. В святыне, опять же, замертво не падает, дымом не плюется, а ведь вроде – поганин из поган. Странного жениха сосватал батюшка Мирославе. Зря Марыля завидует, чует Миросино сердечко, непросто будет им вместе, ой, непросто.

Борута же, налюбовавшись на невесту вспомнил, что на вопросы, вообще-то, полагается отвечать.

– Будет, панно Мирославо. Тут, у вас, может одним-двумя налетами обойдется. А нашим землям достанется так и так.

– А что пан в святыне искал? – Задала Мирося вопрос, который мучал ее с самого начала. – Не просто же так пан пожертвование приносил? Не чтобы на меня посмотреть?

– А почему бы и нет? – Суровые складки на лбу Боруты разгладились, он опять улыбнулся. – За такое счастье никакого золота не жалко.

– Скажет пан такое…

– Ой, панно Мирославо, я еще и не такое скажу. Но, если правду говорить, надо мне было ваших предупредить об опасности. Но так предупредить, чтобы до самого каштеляна дошло, что дело нешуточное.

– А почему пан сам не написал?

– Потому тогда пошло бы послание через слишком много рук. И не все из них – дружеские. Иные думают, что легче было бы Ордену дань платить, чем терпеть нас на своих границах. А того, глупые, не понимают, что для орлена они – такие же погане, как и мы.

– Но, как можно, пане?! – Возмутилась Мирослава, которой всю жизнь внушали, что ее вера – самая правильная и настоящая.

– А вот так.  – Борута снова нахмурился.  – Пани отец был в спаленной Ясновке. Вот пусть панна как-нибудь спросит пана Януша, какими он дочек хозяйских нашел на пепелище. Разве дети Творца так с единоверцами поступают? Да и вообще, с людьми?

Мирося от ужаса прикрыла рот ладошкой, сдерживая вскрик.

– Пан меня специально пугает. – Только и вымолвила она.

– Нет. Просто прошу, чтобы панна была осторожной. И чтобы не верила в орденское рыцарство и милосердие. Может, они и рыцари, но только с княжнами да каштеляннами, за которых отцы выкуп золотом по весу заплатить готовы.

– А что же я могу?

Борута на миг задумался. Не перегнул ли он палку? Да, напугать-то он девочку напугал, а, действительно, что она может?

– Пусть панна предупредит брата, чтобы завтра на рассвете был на рыбалке, на своем любимом месте. – Решился Борута, словно прыгая в омут с головой.  – Покажу ему место, где в, случае чего, можно семью спрятать.

– А что же пан отцу то место не покажет?

– Место это тайное, панно Мирославо. Даже из наших не все его знают.