Страница 4 из 68
Мы становимся вихрем плотской потребности, напрягаясь, чтобы проникнуть друг в друга. Мы дикие, хваткие, находим новые позиции, новые места, к которым можно прикоснуться. Я ненасытен, она ненасытна. Я рычу с каждым толчком, мои глаза пожирают ее, когда изголовье кровати ударяется о стену.
— Ронан… — Ее голова мечется взад и вперед по подушке.
— Я здесь, принцесса…
Мои пальцы обхватывают ее бугорок, и она взрывается ярко, великолепно, ее тело изгибается в извилистые волны. Мой член утолщается, готовый последовать за ней, экстаз на расстоянии удара сердца.
— Уитни, — зову я, кончая.
Мое тело дрожит, когда я ложусь на нее сверху, прежде чем скатиться и упасть на спину. Я засовываю пальцы в свои влажные волосы убираю с лица и жадно втягиваю воздух. Это было невероятно. Моя рука тянется к пространству между нами и перебирает ее длинные светлые волосы, пропуская их сквозь пальцы. Она уже перевернулась, лицом в другую сторону, простыня накинута на плечи.
Часть крови возвращается к моему мозгу.
Подождите…..
Тонущее чувство просачивается….
Я… я называл ее… Уитни?
Ни за что. Невозможно.
Мое сердце падает в желудок, когда приходит осознание.
Господи, я так и думал, но… все было не так.
Этого просто не могло быть.
Я не знаю, что сказать. Конечно, она меня услышала. Морщась, я смотрю на ее затылок и ломаю голову над тем, как объяснить смерть Уитни, как она умерла у меня на руках, как это была моя вина… Но эти воспоминания полны шипов.
Я подыскиваю слова, но язык у меня заплетается, мозг вялый, пробивающийся сквозь дымку бурбона. Я должен извиниться, я должен спросить, как ее зовут, я должен сказать ей, что она — лучшее, что случилось со мной за год…
Усталость побеждает и затягивает меня.
Когда я просыпаюсь, моя голова набита ватными шариками. Солнечный свет пробивается сквозь жалюзи, и я протираю глаза. Напрягшись, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на подушку рядом со мной. Там никого нет, даже вмятины. В комнате царит мертвая тишина, если не считать рева клаксонов от уличного движения снаружи. Тяжелое чувство поселяется в моей груди, и я не могу решить, радуюсь я или разочарован, что она ушла. Я запускаю руки в волосы, хмурясь, пытаясь собрать воедино события прошедшей ночи. Это может занять некоторое время.
Я шиплю, когда вижу, что уже два часа дня, а я пропустил обед с родителями Уитни в Коннектикуте. Ругаясь себе под нос, я поднимаю штаны с пола, достаю телефон и отправляю сообщение с извинениями.
Я падаю обратно на кровать. Ясно одно. У меня был секс .
Чувство вины грызет меня острыми зубами, а потом с отвращением выплевывает. Разве я не мог подождать до тех пор, пока не пройдет годичный юбилей Уитни? Разве она этого не заслуживает? Я любил ее всем сердцем, всем, что было во мне, и все же мне кажется, что я предал ее.
Тяжело сглатывая, я встаю и хватаю свою одежду, когда из-под моей рубашки выкатывается золотой манжет.
Я провожу пальцами по толстому металлу, в моей голове вспыхивает прошлая ночь. Я вспоминаю, как мы танцевали, секс, и все же… Я хмурюсь, прищурившись. Да, она была блондинкой. Да, у нее были голубые глаза, но остальное расплывчато и размыто.
Конечно, я был пьян в стельку, но как я могу помнить благоговение в ее глазах, когда мы встретились, ее игристость, запах ее шеи… но не ее черты?
Может быть, я не хочу? Чувство вины перед Уитни? Я выдыхаю. Я не знаю.
Просачивается еще одно воспоминание, уродливое и жестокое, и проклятие срывается с моих губ. Я назвал ее Уитни.
Новая волна раскаяния накрывает меня. Господи. Неудивительно, что она ушла, не сказав ни слова.
Мои внутренности скручиваются, когда я смотрю на бутылку виски на тумбочке, как будто это она виновата.
Глубокие вдохи вырываются из моей груди, когда я расхаживаю по комнате, голова кружится. Я беру бутылку и выбрасываю ее в мусорное ведро. Что-то должно изменится. Я не могу продолжать делать это с собой, со своим телом.
Правда в том, что я заглушаю себя, барахтаюсь, приближаясь все ближе и ближе к разрушению. Это не я. Я не пьяница. Я бывшая суперзвезда. Я Ронан Смит и… Я делаю паузу, когда в моей голове проясняется. Я хочу вернуть свою жизнь, какой бы она ни была.
Закрыв глаза, я касаюсь кольца на шее.
Сегодня все меняется.
Глава 2
Нова
Два с половиной года спустя
Белый джип с ревом въезжает в мой двор, едва не задев мой почтовый ящик; останавливается на секунду; а затем косит мою клумбу. Азалии, обезьянья трава, пампасная трава — все это уничтожено, но когда он уничтожает мой куст желтых роз — тот, который мама посадила на мой первый день рождения, — я готова кого-нибудь убить.
Я топаю ногой и вытаскиваю наушники в середине Unchained Melody от Righteous Brothers.
Спарки шипит, его спина выгибается дугой.
Вот так. Мой гнев оправдан. Он шипит только на плохое дерьмо.
Стоя на тротуаре в свете уличного фонаря, я поднимаю Спарки и глажу его по голове, его голубые кошачьи глаза все еще смотрят на машину, когда она выезжает с моего двора (не обращая на нас внимания), затем перепрыгивает бордюр и приземляется на дороге. Автомобиль проскакивает знак Стоп в конце нашей улицы, затем резко поворачивает направо на шоссе.
— Слава Богу, мы не стояли у нее на пути, — бормочу я, и под ней я подразумеваю девушку, которая выбежала из соседнего дома с криком “Все кончено! На этот раз я серьезно!”, а затем бросилась в джип, который чуть не убил нас.
В старом доме Локков живет кто-то новый.
И если этот джип указывает на их компанию, у нас будут проблемы.
Обычно я шла им навстречу, “делала вид, что хорошенькая”, как говорила мама, но жизнь стала беспокойной после ее похорон. За те несколько недель, что я здесь, я разобралась с банком и юристами, записала свою сестру в среднюю школу и организовала отправку моих вещей в Техас. Моя одежда все еще не прибыла. Все, что у меня есть, — это то, что я засунула в свою сумку в своей квартире в Нью-Йорке, когда услышала, что мама скончалась от аневризмы.
Волна ревущего горя угрожает, когда я верчу в пальцах поводок Спарки с фиолетовым бриллиантом.
Она ушла в пятьдесят пять. Слишком молода. Моя мама. Сдерживая слезы, я смотрю на величественный двухэтажный белый дом по соседству. Величественный, с колоннами в дорическом стиле и свежим слоем белой краски на кирпичах, центр внимания — большое переднее крыльцо, украшенное причудливыми плетеными качелями. Тусовщики вложили много работы в дом с тех пор, как я уехала.
Дом моего детства, напротив, представляет собой небольшое двухэтажное бунгало, нуждающееся в многократном ремонте.
Хуже всего то, что у меня нет денег, чтобы следить за платежами. Я заработала на сентябрь, и мне хватит до конца года, но я не знаю о будущем. У мамы были сбережения, но большая часть этого предназначена для колледжа моей сестры. У нее был небольшой полис страхования жизни, но он вряд ли считается, и может потребоваться несколько месяцев, чтобы просрочиться. В сотый раз… Что мне делать?
Отчаянное чувство скручивается в моем животе. Счастье за деньги не купишь, но немного прямо сейчас помогло бы мне снять стресс.
Гнев, ярко вспыхивающий на джипе, я возвращаю свое внимание к дому для вечеринок. Машины припаркованы по две на длинной подъездной дорожке. Добавляя еще больше оскорблений к травмам, один из них, белый Мустанг, частично остановился за моей подъездной дорожкой, блокируя мамин (мой) розовый Кадиллак старой модели.
Открывается входная дверь соседнего дома, и несколько женщин выходят с напитками в руках, пока они танцуют во дворе под Cotton-Eyed Joe. Девушки кажутся молодыми… Подождите… это вечеринка в колледже?
Блу Белл — маленький городок, но у нас есть общественный колледж в западной части города.