Страница 34 из 35
— А зачем тогда удалили? — не удержала своего любопытства Райсара.
— Она просвечивала сквозь кружево перчаток, — спокойно ответила я. — Для высокородной леди это недопустимо. Отец настоял на операции, а я… Я подчинилась.
— Страшно было? — поежился Лиам.
— Нет, меня полностью усыпили, — рассмеялась я.
— У двуликих похожие стандарты красоты, — приосанилась Райсара, — но исключительно из-за того, что мы от рождения лишены недостатков.
— Вы сейчас про характер или про тело? — заинтересовалась я.
— Про тело, — ничуть не смутилась лисица, — хотя мне и с тем, и с тем повезло.
— Коре, как мне кажется, тоже и с тем, и с тем повезло. И родинка под глазом лишь придает ей больший шарм.
— Я бы не называла эту женщину так фальмирьяно, — поежилась Райсара.
А я зависла, пытаясь понять, что о чем она говорит. У двуликих очень много своих собственных слов. Слов, которые порой заменяют целые фразы!
— Фамильярно, — поправила ее Альбирея. — И нет, маме это позволено. Они с тетушкой Ликорис близкие подруги, разделившие завтрак.
"Осталось только узнать, что по этому поводу думает сама Ликорис", — немного нервно подумала я.
Перебросившись еще парочкой колких шпилек, мы, все же, разошлись. Райсара вместе с Дамьеном проследовала к алтери Риоке, а я с детьми направилась к себе. И если лисята попытались улизнуть…. Что ж, я не могу хватать детей за ушки, это причинит им боль. Но вот перехватить сорванцов петлей левитации и забрать с собой как связку праздничных летучих шаров — почему бы и нет?
— Мы хотели пойти рисовать, а потом нас ждет госпожа Зайра, — ворчали мои малышарики, прекрасно понимая, о чем я собираюсь с ними говорить.
Закрыв за нами двери свои покоев, я опустила детей на софу и, сложив руки на груди, строго произнесла:
— К обеду я сделаю для вас амулеты. Мои дети не будут страдать из-за чужой неспособности сдержать эмоции!
— Нет, — нахмурился Морис. — Нет. Нам необходимо понимать и знать, как именно она к нам относится!
— Просто помнить недостаточно, — поддакнула ему Альбирея.
— К тому же все происходящее заставляет Лиама взрослеть, — добавил Морис. — Он чувствует мою боль как свою и это подстегивает его магию. Думаю, он откроет в себе ментал, как и мы. Он ему сейчас необходим — брат хочет доказать нам всем, что прав он, а не мы. И потому он изо всех сил желает открыть в себе эмпатию. В таком возрасте магия пластична. И если основной вектор дара всегда врожденный, то второстепенный отвечает на детские желания. Отсюда и берутся всякие глупости, вроде зажигать свечу пальцами или подражать птичьим голосам — что ребенку хотелось, то он и получил.
Тут я страшно смутилась — у меня тоже был второй вектор магии. Для Пылающих это довольно нетипично, обычно наш огонь забивает все, но… Моя нянюшка страшно любила энрильесы. Белоснежные и хрупкие, они цветут лишь три дня в году. Необъяснимо, но имея три семечка я могу вырастить один энрильес. Два идут на подпитку, а третий… Третий становится полноценным растением, его даже можно использовать в алхимических зельях! Его свойства ничем не отличаются от свойств сородичей, выращенных обыденным путем. И сейчас, когда нянюшки уже нет со мной, я с сомнением смотрю на свой дар. Прямо скажем, он абсолютно бесполезен.
— Давайте поступим так, — я хлопнула в ладоши, привлекая внимание лисят, — боль вам причиняют не сами эмоции, а их давление на вашу ментальную оболчку. Я потрачу чуть больше времени и сделаю амулеты, которые уберут именно давление. Вы будете знать, будете чувствовать, но это все не будет на вас так сильно действовать.
— Мы точно будем знать? Очень страшно оказаться на месте Лиама, — Аль ссутулилась. — Я понимаю, что нас уже невозможно обмануть, мы все знаем. Но….
— Но страшно, — Морис обнял сестру за плечи, — у нас не было такой няни, ради которой мы бы изменили свою магию. Нас все сторонились — как же, дети магистра Теней!
— Но… Но они же любят вас, — я беспомощно развела руками, — все лисы и люди в поместье.
— Да, — улыбнулся Морис, — папа потратил почти пять лет, чтобы собрать здесь тех, кто не боится теней.
— И тех, кто боится, но способен держать себя в руках, — добавила Аль.
— Бедные мои зайчики, — вздохнула я, и протянула лисятам руки. — Обнимемся?
— Да, — они нырнули в мои объятия, после чего Морис, прижавшись ко мне, проворчал, — но зайчики это обед.
— Мои лисятки, — рассмеялась я, — так лучше?
Они зафыркали и, отстранившись, нехотя проворчали, что им, к сожалению, пора на занятия. После чего Аль, найдя взглядом мою бабочку, погрозила ей пальцем:
— Присматривай за мамой.
— Стоп, — резко произнесла я, когда малыши уже были на пороге гостиной, — закройте дверь. Это не надолго. Запомните одну вещь — поводка никогда не было.
Аль и Морис переглянулись и лисенок понятливо произнес:
— Какой-такой поводок? Мама просто сильно устала, переутомилась. А мы и рады были помочь. Будто продукты сложно купить.
— А Лиаму никто не поверит, его слово против наших двух, — добавила Аль.
— А остальные и так меня опознают, — кивнула я. — Но похороны были слишком помпезны, обратно не откатить.
— А даже если и откатить, ты уже Антер-Айервилль-Мор, — припечатал Морис. — И станешь просто леди Мор.
Альбирея немного помялась и тихо спросила:
— Почему ты думаешь, что это понадобиться?
— Я встретила наследного принца. Он узнал меня, но доказать не смог. Боюсь, что сейчас он трясет герц…
Губы обожгло уже забытой болью.
— Не говори, мы поняли, — тут же выдохнул Морис. — О, твоя Искра идет. Она так славно срезала вреднючку Крист. Я случайно это услышал, молока ночью захотелось.
— Вреднючку? — переспросила я. — Она осмелилась причинить вам вред?
— Нет, — фыркнул лисенок, — но она так рьяно пыталась подружиться… Неприятно.
Иллюзии Морис поменяли цвет, со светлых оттенков на темные и насыщенные.
— Мам, прости, но госпожа Зайра способна нудеть часами, — пискнула Аль.
И дети, открыв дверь, побежали на занятия. А через минуту пришла Искра и принесла письма. Точнее письмо, всего одно, зато какое!
Сбылись мои худшие опасения…
— От Его Высочества Наследного Принца, — с трепетом произнесла девушка и подрагивающими руками протянула мне конверт.
Конверт, переполненный до боли знакомой силой.
Сломив сургучную печать, я с обреченной тоской прочитала скупые строки — Его Высочество Наследный Принц приглашает Ноэль Альхену Антер-Айервилль-Мор во дворец. Его Высочество нуждается в свежем взгляде на старую проблему и профессоров позволяют ему не сомневаться в своем выборе.
Именно в этот момент я подумала, что стоило бы попросить документы отъявленной бестии и бестолковой магички. Тогда бы у принца не было ни единой причины для вызова.
"Нашел бы", промелькнула мысль. "Он никогда не останавливался".
Но… Но расследовать мою смерть не стал. А я до сих пор не знаю, под каким благовидным предлогом меня похоронили.
Заполошный стук в дверь и к нам входит Тави:
— Милорд Мор хочет вас в рабочем кабинете!
— Сильно хочет? — ничуть не смутившись спросила я.
— Очень, — Тави пыталась отдышаться.
— Раз очень, то идем, — фыркнула я. — Искра, ты купила книги для записей?
— Да, миледи, — кивнула девушка.
— Есть какая-то особенно удобная и красивая? — хитро спросила я.
— Да, миледи.
— Возьми с собой, будешь использовать для работы.
— Что я могу туда записывать?
— Все, что посчитаешь нужным. Это для тебя, чтобы облегчить работу.
Девушка, восторженно пискнув, метнулась к конторке и из внутренних ящиков вытащила чисто черную тетрадь с золотым обрезом страниц.
"Мой любимый стиль", с легкой тоской подумала я.
— Веди же нас, Тави.
Искра, открывшая тетрадь, незамедлительно сделала там первую запись. Я хотела было одернуть ее, но… Пусть играется. Будто мне самой неизвестно это неистовое желание сделать первую запись в чистой тетради.