Ложные убеждения

Андрианов обильно поливает твороженные кругляши карамелью, ставит плошку на столешницу и облизывает большой палец.

— Выглядит вкусно, — тяну я. Как же здорово ему удалось затуманить мой мозг с самого утра. Я даже позабыла обо всем что произошло накануне и опять схожу с ума от его голого торса, взъерошенных после душа волос, испачканных карамелью пальцев и дерзкой ухмылки. Такому Марку я была готова простить все.

Андрианов берет меня ладонью за щеки и притягивает к себе мое лицо, целует в губы и обжигает горячим шепотом:

— Приятного аппетита, — хмыкает и отстраняет меня.

Сижу в немом удивлении. С этим мужчиной явно что-то происходит в последнее время. Он начал открываться мне с другой стороны. До этого он был всегда более нежным и заботливым, сейчас же появилась легкая небрежность и грубость. В какой-то степени это было очень сексуально, но не в тот момент, когда это подавляло мою волю и использовалось против моих желаний.

Прикусываю губу и размазываю вилкой карамель по сырникам.

Во всех любовных связях бывают белые и черные полосы, кризисы и затишье, ссоры и бурные примирения. Нет идеальных отношений между двумя сформированными личностями. Они всегда будут где-то, в чем-то притираться друг к другу. А пока моим саднящей промежности и мозгу подпитанному эндорфинами все нравится, я буду наслаждаться моментом.

— Я позвал самого лучшего визажиста в этом городе, она придет через час, — оповещает меня Марк и делает глоток ароматного кофе с молоком.

В который раз за сегодняшний день удивленно поднимаю на него глаза. Я привыкла, что на все наши мероприятия сама делаю себе макияж и прическу. Мужчина ни разу не интересовался нужна ли мне помощь или хочу ли я пойти в салон красоты.

— Я решил, что тебе будет приятно, — пожимает плечами и возвращается к еде.

— Мне приятно, — улыбаюсь, — Люблю, когда мне делают макияж и не нужно самой тратить на это время. Спасибо.

Он улыбается мне в ответ и убирает мокрую прядь моих волос за ухо.

Визажистом оказывается девушка приблизительно моего возраста, не особо разговорчивая, но точно знающая толк в своем деле. Она продемонстрировала примеры своих работы, от которых я была в шоке. Но не от работ, а от холстов, на которых она творила. Среди них были знаменитости международного уровня. Подобрала челюсть с пола и показала ей свой сегодняшний наряд. Серьезно и коротко кивнув, она приступила к работе.

Захожу в кабинет к Марку, который все это время решал какие-то рабочие вопросы. От бедра переступаю порог и встаю в позу модели на подиуме, делаю оборот вокруг оси и возвращаюсь в стойку, выставив ногу в бок.

Оторвавшись от экрана телефона, он смотрит на мои волосы, завязанный в тугой «зализанный» хвост с пробором, на лицо с макияжем в виде тонких стрелок, перламутровых кремовых теней и темно-ягодным оттенком помады. Скользит взглядом по ключицам, которые щедро были покрыты сияющим маслом; по короткому черному платью; ногам, блестящим от бронзирующего средства, который скрывает мою через чур бледную кожу. Упирается взглядом в те самые высоченные шпильки, которые я купила накануне.

Ожидаю восхищенных комплиментов, но в ответ получаю:

— Не слишком ли откровенно? — говорит с холодом, но на дне зрачков полыхает огонь.

Лучшая реакция от мужчины — это всегда блеск в его глазах.

— Мы же идем в клуб, — вздыхаю, закатывая глаза, — Тем более ты будешь рядом и не думаю, что кто-либо посмеет даже на меня посмотреть.

Склоняюсь над ним и томно провожу пальчиком по треугольнику его грудной клетки, которую оголяет расстегнутая на верхние пуговицы белая рубашка. Рукава небрежно закатаны, черные брюки обтягивают ягодицы.

Невольно облизываюсь. Между ног становится влажно, и я их скрещиваю из-за нарастающего желания. Несмотря на утренний марафон, мой голод никак не может покинуть мое бренное тело и дать удовлетворение. Хочется брать, как можно больше, пока Марк в хорошем расположении духа.

— Я не могу тебя поцеловать, — шепчет Марк мне прямо в губы и проводит по ним языком, — Иначе мы останемся дома смывать твою размазанную помаду с наших тел.

— Тогда хорошо, что нам уже пора выходить, — хриплю осевшим голосом и отстраняюсь от него.

Глава 48

Не успеваем подъехать ко входу в клуб, как мне уже становится неловко, а ладони начинают потеть. Красная ковровая дорожка, невероятное количество людей, папарацци, журналисты берут интервью, пихая в лица приглашенных свои микрофоны и все это происходит под громкую музыку и нескончаемые вспышки фотокамер.

— Это точно вечеринка в клубе, а не премьера голливудского кино? — спрашиваю сдавленным голосом.

Марк отрывается от телефона и выглядывает в окно автомобиля.

— Узнаю Дашкины вечеринки, — хмыкает, — Они всегда так проходят и о них слагают легенды. Теперь ты понимаешь почему мы завтра едем загород?

— Какой ужас, — шепчу я, наблюдая, как наша машина приближается к ковровой дорожке.

Как же хорошо, что стекла затонированы, а то по сети разошлись бы фотографии моего искаженного ужасом лица, прилепленного к окну автомобиля с ладонями по обеим сторонам. Уже с нетерпением жду завтрашнего дня, чтобы подлечить свои нервы на свежем воздухе. Если бы могла, то перенеслась бы туда прямо сейчас.

Работник клуба в бордовой униформе с круглой шляпкой на голове открывает дверь с моей стороны, а мой мужчина протягивает мне руку, приглашая сделать шаг на красный ковер. Скидываю свое пальто вглубь салона и сжимаю пальцы Андрианова.

Мы неспешно проходим на середину дорожки. В этой части находятся самые ярые папарацци, которые кричат как тебе правильно встать и неустанно щелкают затворами фотокамер. Чуть свободнее выдыхаю, когда мы позируем для них, ведь мне не приходится контролировать каждый свой шаг, чтобы не упасть поперек ковра из-за дрожащих ног.

В какой-то момент я сдаюсь и просто прижимаюсь к Марку, всем телом прося защиты, а глазами «кота из Шрека» умоляю поскорее уйти из этого ада социофоба. Он крепче обнимает меня за талию, но даже не обращается своего взора в мою сторону, продолжая изображать псевдосерьезную мину в многочисленные объективы.

Мне кажется, что время длится бесконечно медленно. Вспышки все сильнее ослепляют меня, а если бы не рука Марка я бы уже упала в обморок от страха. Чувствую приближение панической атаки, которая своими щупальцами засасывает меня в свою темноту.

Щипаю Андрианова сквозь рубашку за кожу на спине. Он мгновенно опускает свой взгляд на меня, и не выражая никаких эмоций, с легкостью припадает к моим губам. Что помогает мне и оттесняет паническую атаку, отводя ее на второй план. А на первом появляется раздражение и неловкость. Хочется оттолкнуть мужчину. Замешкалась от неожиданности, но вовремя сжимаю губы, не давая проникнуть его языку. Самец опять метит свою самку. Как мерзко и унизительно.

Марк как ни в чем не бывало отстраняется от моих губ, протирает свои тыльной стороной ладони от моей помады, дарит мимолетную едва заметную улыбку папарации и подталкивает меня сильной рукой ко входу в клуб.

Мы оказываемся одни в темном коридорчике, стены которого обклеены черными с завитушками обоями, и я успокаиваюсь, паника уходит, оставляя неприятный осадок после себя.

Воспользовавшись моментом уединения, хочу высказать Марку за его неприемлемое для меня поведение, ведь я ставила его в известность о своей нелюбви к «обжиманием» на публике. Но тот, как будто предчувствуя это, ускорил шаг, со всей силы сжимая мою талию и буквально волоча за собой, так как мои туфли не позволяли мне быстро идти.