Ложные убеждения

Утром просыпаюсь от щекочущего нос странного запаха. Медленно открываю глаза, потягиваясь на кровати. Провожу рукой по мягким простыням, покрывающие пустующее место. Надо бы позвонить или написать Марку сегодня, мы почти сутки не общались. Впервые так долго. Вдохнув воздух полной грудью, ощущаю еще раз непривычный запах и морщусь.

Откидываю одеяло и пытаюсь встать, но не могу. Весь пол был утыкан гигантскими вазами с не менее большими букетами роз всех цветов. Красные, розовые, белые, желтые. Никогда не любила эти цветы, но кажется с этого момента полюблю. Улыбаюсь, понимая от кого они и удивляясь как же крепко я спала, что не услышала, как их заносили.

Пробравшись сквозь цветочное поле, направляюсь в кабинет, ожидая увидеть там Марка, но комната пуста и ничего не выдает присутствие хозяина. Разочарованно вздохнув, иду на кухню, чтобы выпить чашечку утреннего кофе и немного взбодриться. Кажется, потраченные вчера силы будут восстанавливаться несколько дней.

Захожу в кухню-гостиную, которая так же, как и спальня заставлена цветами. Посреди этого цветочного безумия вижу за стойкой сидящую фигуру в знакомой футболке и спортивных штанах. Марк сидит на барном стуле и ест кашу, которую я вчера готовила. На носочках подхожу и обнимаю сзади, утыкаясь носом в шею и мокрые завитки волос.

— Неужели ты так соскучился, что решил мне подарить весь цветочный магазин? — спрашиваю я. Вдыхаю аромат, исходящий от мужчины. Привычный окутывающий вуалью с ног до головы мускус, свежесть геля для душа и что-то еще, что заставляет меня сморщиться. Алкоголь?

— К сожалению в цветочном магазине не было такого количества, пришлось скупать весь склад, — слышу, как Марк улыбается.

Мужчина перехватывает меня за руку и заставляет обойти стул и встать рядом с ним. Вижу его бледное, не выспавшееся лицо и круги под глазами. Сразу же становится его жалко и хочется заварить крепкий кофе или уложить спать.

— Соскучилась по мне? — спрашивает и кладет ладонь на мою щеку и гладит большим пальцем.

По спине пробегают колючие мурашки и концентрируются на затылке, сигнализируя о чем-то, но я не придаю этому значение и просто киваю. Не успеваю ничего сказать, как губы Марка накрывают мои в нежном поцелуе, и я таю, как мороженое под палящим солнцем. Ноги подкашиваются, мысли улетучиваются. Разве это законно, чтобы человек вызывал такие ощущения?

— Как прошла твоя поездка? — спрашиваю, когда Марк отстраняется.

— Да так, — он кривит лицо, — ничего такого. Решил несколько скучных вопросов.

— Хорошо, — пожимаю плечами и еще раз принюхиваюсь, — ты пил?

— Да, — с раздражением отчеканивает он. Киваю головой, не зная, что сказать и как реагировать на его поведение. Свожу это на бессонные ночи из-за срочной командировки. Видимо проблемы на работе гораздо серьезнее, чем он о них говорит.

Марк запускает руки под пижаму и кладет их на мою попу, поглаживает ее ладонью, похлопывая и сжимая, периодически заходя пальцами чуть дальше. А другой отправляет очередную порцию каши в рот. Непонимание сменяется зарождающимся возбуждением. Прикусываю нижнюю губу, когда при очередном сжатии ягодицы из меня вырывается стон.

— Завтракай скорее и Виктор отвезет тебя к Эльвире, а мне уже пора на работу, — он ухмыляется, когда видит, как эмоция на моем лице сменяется нахмуренностью, — остальное продолжим вечером.

Щеки слегка краснеют, и я мотаю головой:

— Да нет, я не про это. Зачем мне к Эльвире?

— Она попросила, чтобы ты заехала к ней на осмотр, — кивает на мою ладонь, перемотанную свежим бинтом. Его вчера наложила Марта после того, как я неудачно порезала овощи и ткнула себе кончиком ножа прямо в свежую, размокшую после многочисленных обработок водой и мылом рану и порвала лейкопластырь.

Мда, наверное, действительно лучше показаться доктору. На всякий случай. Только не понимаю, как я буду смотреть в глаза Эльвире после того, что видела.

— Собирайся и скажи, как будешь готова — я сообщу Виктору, — вырывает меня из мыслей Марк.

Глава 37

Спустя два с половиной часа захожу в трехэтажное красивое белоснежно-стеклянное здание. Мысленно присвистываю, когда вижу внутри сияющие чистотой мраморные полы и белые с серым оттенком стены в венецианской штукатурке. Не так я себе представляла больницу. Даже в частных клиниках заграницей нет такого. Привыкла к простым бетонным зданиям без изысков внутри и снаружи. Хотя, разве можно представить Эльвиру Андрианову в простой государственной поликлинике с пошарпанными стенами?

Надеваю полу тканевые бахилы на входе и подхожу к стойке регистрации, за которой сидят симпатичные девушки, в отутюженных платьях-халатах, от которых так и веет холодом:

— Здравствуйте, я к Эльвире… Андриановой.

— Вы к Эльвире Григорьевне? — с нажимом поправляет мне одна из девушек, не отрывая взгляда от экрана компьютера, — Вы записаны?

— Да, на имя Елизавета Вишневская.

Девушка резко вскидывает голову и внимательно осматривает меня. А затем натягивает улыбку и вскакивает со своего места, поправляя складки на одежде. Быстро делает звонок по стационарному телефону и выходит из-за стойки.

— Да, да. Нас предупредили о вашем визите. Вас уже ожидают. Елизавета, я провожу вас до кабинета.

Выгибаю бровь, наблюдая за этой картиной и пожимаю плечами. От такой резкой смены настроения и через чур сладкой улыбки администратора прямо зубы сводит. Вышколенные, однако работники здесь. Интересно, их обучают на каких-то курсах профессионального подхалимства или сразу на месте работы дрессируют?

Девушка открывает мне одну из многочисленных дверей и пропускает вперед. В простом кабинете, не отличающимся по дизайну от коридора, за белым столом на металлических автоматических ножках сидит Эльвира. Она одета в обычную медицинскую рубашку и брюки, которые идеально сидят на ее фигуре, волосы уложены в высокую прическу с выпущенной закрученной прядкой. Женщина перебирает медицинские карточки пациентов, делает какие-то заметки ручкой.

Дверь за мной закрывается со щелчком, и Эльвира отрывает взгляд от бумаг и обращает на меня внимание.

— Привет, Лизочка, — говорит она и добродушно улыбается, — присаживайся.

Выполняю ее просьбу и сажусь на мягкий удобный стул напротив.

— Здравствуйте, — киваю ей смущенно.

Она без слов встает с места и подходит ко мне, осматривая лоб, а затем отходит к шкафу и достает из него металлический поднос с медикаментами для обработки. Ставит его к себе на стол и садится в свое кресло.

— С раной на лбу все в порядке. Немного раньше времени отошла корочка, но это не страшно. А вот руку я бы хотела получше осмотреть и обработать.

Киваю ей и протягиваю забинтованную ладонь. Она аккуратно снимает повязки и поджимает губы, когда видит рану.

— Что ты с ней делала? — смотрит на меня, а затем поспешно добавляет, — Не пугайся раньше времени, все нормально. Просто уже должна была начать заживать, а выглядит как будто только что поранилась.

— Марта вчера заставила меня изучить всю поваренную книгу и тут же применить это на практике, — пожимаю плечами.

Эльвира усмехается и качает головой:

— Ох уж эта Марта. Выскажу ей сегодня. Калечит моих пациентов!

Она принимается обрабатывать мою рану, аккуратно проводя ватными дисками, смоченными антисептиком.

— Вы же меня не за этим позвали? — аккуратно спрашиваю я.

Эльвира молчит. Присыпает рану антибактериальным порошком.

— Подержи пока ладонью вверх, — произносит, а затем откидывается на спинку кресла.

Смотрю на нее выжидающе. Пальцы на руке начинает слегка покалывать от напряжения.