Страница 30 из 62
Может, в академию? Там много с кем можно пообщаться. Точно! Наверное, ди Тарт просил к нему заглянуть, чтобы обсудить поединок с Лорин, вероятно, хотел пояснить, почему назвал меня своей помощницей.
Я решительно зашагала к центральному зданию, величественно возвышающемуся над остальными, даже свернула на дорожку, которая вела к заднему входу, как увидела мелькнувшую сбоку тень. Резко развернулась, выставила вперед руки.
— Это я! — поднял вверх ладони Георд.
— Вижу, что ты, — расслабилась я и снова зашагала вперед.
— Куда идем? Давай лучше на тренировочное поле. Если хочешь, согласен уединиться с тобой в подземке — там нас точно никто не увидит.
Что ему нужно? Вероятно, именно к этому человеку тянуло, вот только присутствовало необъяснимое ощущение, что это не так.
— Ты обещала научить тому приему, помнишь? — подсказал колдун причину своего поведения.
Глава 17 (2)
В голове поселился туман. Я терялась в происходящем, чувствовала необходимость куда-то идти, что-то сделать, поговорить, помнила о встрече, которую нельзя пропустить. Это важно! Вот только не удавалось выудить из сознания не достающую информацию. И присутствовала уверенность, что увидеться должна не с Геордом.
Почесав спину, я развернулась к академии, пошла.
— Ладно, давай туда. Да будет тебе известно, я совсем не стесняюсь тебя, готов даже за ручку пройтись по коридорам в учебное время. Единственное — для нашего мероприятия лучше выбрать более безопасное место. Поговаривают, с силой творится неладное, а наказание из-за пустяковой промашки получать не хочется. Ты так не считаешь? — прикоснулся к моей лопатке колдун, как раз где очень чесалось.
Он спешно убрал ладонь, отступил. Видимо, очень красноречивым был мой взгляд, судя по реакции Георда.
— Не хочешь в подземку, можем выбрать любое другое место, да хоть дикий сад.
Сад!
Я обогнула колдуна, едва ли не бегом направилась к шепчущей роще, теперь вспомнив о своих прямых обязанностях смотрительницы. Уже почти закат, а я не поделилась эмоциями с ней, совсем забыла.
Георд еще что-то говорил сзади, но со временем замолк и вообще пропал. Я же целенаправленно двигалась к мрачно столпившимся деревьям, макушки которых пылали алым в свете последних дневных лучей.
Я спешила. В голове набатом стучала мысль, что надо поговорить, встретиться. Вперед, скорее. Опаздываю! Это было единственно важным в данный момент. Меня ждут!
Сзади сомкнулась тьма, ноги провалились в траву. Призывно ухнула фука. Я ускорялась, виляла между деревьями, терялась среди однотипных видов уходящих вверх толстых стволов, перебиралась через огромную сеть корней, ползла по влажному мху. Черные силуэты кустов, изогнутые лапы-ветки, цепляющие мои волосы, красные огоньки глаз и хлопки крыльев надо мной.
«Где это я?» — пронзил сознание вопрос, и я остановилась.
Темно. Вокруг непроглядный лес. Через листву крон с трудом пробивался свет двух лун, тонкими нитями рассеивая ночной мрак. Справа отчетливо слышался плеск воды и переливы булькающего смеха, с другой стороны доносился задушевный плач, щемящий грудь своей тоской.
Почесав спину, я снова двинулась вперед.
Поговорить. Мне нужно поговорить!
Был неприятный запах тины, а еще стройный ручеек, бегущий по деревьям из сияющих голубых, зеленых и розовых нитей. Я шла, рассматривая их, и потому не увидела обрыва. Покатилась вниз, начала цепляться за попадающиеся на пути растения, переворачивалась влево и вправо, а потом упала прямо на залитую ночным светом поляну.
— Ау-у-у, — раздалось прямо передо мной.
Я сгребла мягкий мох, медленно подняла голову, помня, что дикие животные не любят резких движений.
В самом центре на холме стояло изогнутое полукругом дерево. Казалось, оно росло, росло, потом устало и, ссутулившись, село на землю. И теперь на нем расположилось маленькое мохнатое существо с четырьмя глазками и парой острых ушек. Длинный хвост шарфом прикрывал лапы. Детеныш смотрел на меня с интересом, но не спешил навстречу.
— Ау-у-у, — завыл он, запрокинув голову.
Воюн? Не может быть! Этих зверьков давным-давно никто не видел.
— Какой ты красивый.
Я поднялась на четвереньки, сделала пару шажков к животному, но вдруг потеряла последние силы и свалилась на мягкую траву.
Происходило что-то невообразимое. Мир кружился, пел на разный лад. Мне виделись четыре бисеринки-глаза, моргающие по парам. Был далекий плач, булькающий хохот, разговоры, лай, вой. Я плыла по необычной реке. Над головой играли вытянутые листья. Спину гладили, массировали, хлестали, били.
— Ауф, человек-человек, ты вкусная?
Что-то капнуло прямо на лоб. Я рассмотрела ряд острых зубов, длинный язык, но едва открыла рот для крика, как мир закружился с новой скоростью.
И снова шелест, шевеление, движение сияющих нитей, от которых внезапно отделился паучок с кристаллом-тельцем, но быстро вернулся в строй и слился с основной массой. Над ухом слышалось громкое дыхание. Были новые капли, падающие на мое лицо.
Одна, вторая, третья…
— Сл-ладкая.
Я замычала, отмахнулась. Из-за бесконечной круговерти голова налилась свинцом, веки с трудом открывались. Мою руку обвило, потянуло вверх. Я безвольной куклой повисла в воздухе.
— Ауф, мое! Хочу-у, хочу, хочу, хочу-у-у попробовать. Р-р, моя добыча!
Откуда эта тяжесть? Почему я не могу открыть глаза и хотя бы понять, чего требует этот детский голос?
В ноге, чуть ниже колена, появилось давление. За нее потянули, отпустили. Я начала качаться из стороны в сторону. Снизу раздалось тявкающее:
— Дай! Дай, дай. Да-а-ай!
Через маленькие щелки, на которые у меня хватило сил, я разглядела забавного полосатого воюна, который прыгал у моих ног и клацал зубами, будто пытаясь ухватиться за мой новый башмачок, но не доставал. Я невольно улыбнулась от умиления, как вдруг погрузилась в знакомое видение с разрастающейся черной лозой, которая теперь поглотила чуть ли не четверть рощи.
Потом была яркая вспышка, и я все же смогла поднять веки. Мою руку оплетали лианы с красными отростками-присосками, держали над землей, подо мной прыгал на задних лапах воюн и пытался ухватить меня за ногу.
— Мое. От-дай! Р-р-р.
Глава 17 (3)
Малыш отступил назад, примеряясь, и прыгнул. Он вцепился зубами в мою ногу.
Лиана, по силе сжатия напоминающая настоящий канат, начала удлиняться, теперь обхватила мое плечо, задела шею, грудь, подняла меня еще выше. Воюн зарычал, начал дергаться, словно таким образом собираясь отвоевать свою добычу у прожорливого растения.
Какой он милый. Я смотрела на его забавные потуги и широко улыбалась. И меня не заботили оплетающие мое тело живые зеленые плети, которые тянулись все ниже, присасывались к оголенным участкам кожи, пронзали то место резкой болью, не беспокоила мрачная тьма шепчущей рощи и усилившийся плач-завывание. Все нормально. Не происходило ничего необычного.
Воюн разжал пасть, упал на землю и чинно сел. Завилял хвостом. В его глазах полыхнуло завораживающим синим светом. В груди задрожало, натянулось. Вокруг животного появились крохотные молнии, которые жалящими ударами атаковали воздух, листву, корни. Мою голову наполнили многочисленные голоса, терзающие сознание неприятными криками, отвратительным смехом и жужжанием. Звук нарастал. Он давил, заполнял собой, сжимал. Было невыносимо, но вдруг что-то лопнуло внутри меня, и все затихло.
Я рухнула на землю. Передо мной, прижав уши, заскулил воюн.
— Ты такой красивый, — словно заведенный механизм, повторила я, и потянулась к животному.
Он встрепенулся, отступил, будто от величайшего зла. Почему-то стало больно от подобной реакции.
Что я ему сделала? Почему испугался меня?
— Красивый, — попыталась улыбнуться, но воюн заскулил громко и жалостливо, будто его ударили, а потом вовсе убежал.
Новая вспышка света пронзила разум. Я окончательно очнулась, различила опасные лианы с присосками, которые оказались отростками гигантского плотоядного цветка, и они снова тянулись ко мне. Начала отползать. Поднялась, побежала.