Страница 14 из 14
– Ближе к делу, ближе! Я не психоаналитик, я ветеринар. Проблемы детства за отдельные деньги и у другого врача!
Гранкин снова постучал по столу ручкой, но промолчал. Он решил, что за такие деньги можно и о детстве послушать.
– Стукнуло девушкам семнадцать лет. И понеслось! – Эльза выудила из сумочки ещё одну длинную коричневую сигарету и опять закурила. – Как это часто бывает у близнецов, мы влюбились в одного парня. Парень был старше нас на два года и был нашим соседом по дому. Его отец, тоже учёный, был тем самым «вторым хозяином» коттеджа. Какой Роман был красавчик! Высокий брюнет, в меру раскаченный, черты лица как... как... ну, вам этого не понять!
– Этого-то уж точно не понять, – пробурчал Гранкин, и снова постучал по столу ручкой. Миллион долларов! Пусть мамзелечка треплется хоть до вечера.
– Возле него всегда вертелись какие-то взрослые красивые девицы. Он занимался теннисом, ходил на байдарках, и даже пел в каком-то городском вокально-инструментальном ансамбле, как тогда это называлось. Адка первая мне призналась, отчего не спит по ночам. Я тогда посочувствовала ей, но сама не призналась, что ворочаюсь до утра от тех же чувств и мыслей. Я сказала ей, что шансов у неё никаких, потому что к нам он относится как к соседкам, маленьким девочкам. Наши родители особо не дружили, так, по-соседски переговаривались из-за забора. Но как-то раз я забирала из почтового ящика почту и нашла там письмо, адресованное Адке. Первый раз в жизни я совершила не очень благовидный поступок – прочитала чужое письмо. Я просто сердцем почуяла – там что-то важное. И точно – в маленькой записулечке Ромка приглашал Адку на свидание. Оказывается, я была не права: он относился в нам совсем не как к маленьким девочкам... Но выбрал он Адку! Я от досады тогда разревелась. И совершила второй в своей жизни неблаговидный поступок: ничего не сказав Адке, намарафетилась вечером и пошла на свидание вместо неё. Ромка не заметил подмены, мы целовались почти до утра в какой-то беседке, и это стало первой моей тайной от Ады.
– Так, – Виталя резко вскочил и натянул на себя белый халат. Эта привычная униформа добавляла ему уверенности в себе. – Так! – почти закричал он. – Ближе, пожалуйста, к делу, ближе! Я не психоаналитик, я ветери... я частный детектив!!! Проблемы детства за отдельные деньги и у другого врача! – Он выпалил этот текст, набрав в лёгкие побольше воздуха и выкатив глаза. Сердце ухнуло где-то в районе желудка. Сейчас дамочка затушит сигарету о подошву туфли, пульнёт окурок щелчком в плетёную урну, встанет и уйдёт, хлопнув дверью. И плакали его денежки! И Сашка его зарыдает, прильнув к пустой Галкиной груди в подвальном сыром помещении...
От ужаса похолодели пальцы на руках и ногах. Виталя схватил снова ручку и нервно затарабанил ей по столу, как это делал его препод по хирургии, когда намеревался поставить в зачётке «неуд».
Но дамочка не встала и не ушла.
– Меня предупреждали, что у вас трудный характер, – улыбнулась она. – А также меня предупреждали, что если вы возьмётесь за дело, то успех гарантирован.
Отлично! У него тяжёлый характер.
– Прекратите курить! – заорал Гранкин и выдернул у неё из пальцев длинную сигарету. Он затушил её о подошву своего ботинка и щелчком отправил в урну. Виталя катастрофически позорно промазал – сигарета улетела в другой угол комнаты, но Гранкин с вызовом глянул на даму. Может, он и не снайпер, но у него репутация самого лучшего детектива!
– Отвечайте на мои вопросы.
– Да, – покорно кивнула Эльза.
– Что случилось с вашей сестрой?
– Она погибла в результате несчастного случая, но я уверена, что её кто-то убил!
– Это я уже слышал. При каких обстоятельствах она погибла?
Виталя сам собой восхитился. Как он ловко сформулировал фразу! «При каких обстоятельствах...»
– Она была дома одна. Муж уехал в командировку в другой город. Они живут в том самом коттедже, в котором жили мои родители. Коттедж двухэтажный, на втором этаже есть небольшой такой балкончик, там стоят столик, шезлонг и маленькая кушетка под ноги. Неделю назад, вечером, вернее, ночью, моя сестра... упала с этого балкончика. Высота там ерундовая, в крайнем случае ноги-руки сломаешь, но Ада... сломала шею. Это ни у кого не вызвало удивления, потому что на столике остались две пустые бутылки из-под шампанского. Менты и медики сделали вывод: дамочка напилась в одиночестве, подошла к невысоким перилам, закурила и... то ли голова у неё закружилась, то ли просто равновесие потеряла, в общем, она упала с высоты второго этажа и свернула себе шею. Её нашёл наш сосед, второй хозяин дома, Иван Терентьевич. Вернее, его собака, с которой он ночью любит прогуливаться. Ада лежала прямо на клумбе с цветами, голова неестественно вывернута, на ней было вечернее платье с открытой спиной, в пальцах зажата сигарета...
Эльза сделала попытку смахнуть слезу, но слезы не было, и она, не донеся руку до глаз, махнула ей, мол – ладно уж, своё я уже отрыдала.
– И с чего же вы взяли, что вашу сестру убили? – искренне удивился Гранкин.
– Шампанское!
– Что, шампанское? Вполне дамский напиток!
– Дамский, – фыркнула Эльза, – Вот именно – дамский! Адка была экзальтированная особа. И она терпеть не могла шампанское! Могла выпить водку, виски, текилу и даже ром, но только не дамский напиток! Если бы ей пришло в голову налакаться в одиночку, это было бы всё что угодно, только не шампанское! А ведь медики подтвердили – она немеренно выпила именно «вонючей газировки», как она его называла. Отпечатки пальцев на бутылках – её, на фужере – тоже. Ни у кого никаких сомнений, только у меня. Вот, например, какого чёрта на ней было вечернее платье?! Она в тот вечер никуда не ходила и никуда идти не собиралась. Да и ночь была довольно прохладной для такого наряда. В тот вечер она позвонила мне часиков в девять, трезвая и абсолютно спокойная. Сказала, что сидит дома. Мы поболтали о том, о сём, а в конце разговора она заявила мне, что завтра расскажет мне что-то такое, от чего я «офигею, обалдею, и сойду с ума». Как ни пыталась я выпытать у неё, что случилось, она только твердила: «Завтра, завтра». А в час ночи мне позвонил Иван Терентьевич... Кстати, зря вы мне не дали рассказать про нашу первую любовь. Дело в том, что я вышла замуж за того парня, соседа, и Иван Терентьевич – это мой тесть. Адка мужественно перенесла крах своей первой любви. Я так и не рассказала ей, что то, первое письмо Роман прислал ей, а не мне. Он только потом разобрался в подмене, но было уже поздно, у нас такое закрутилось...
Гранкин хотел снова постучать по столу, но передумал, мозг подсунул вдруг не свежую, но верную для его новой работы мысль: «Детали очень важны».
– Замуж я выскочила рано, в восемнадцать. Намыкались мы сначала с моим. Ромка от отца помощи брать из принципа не хотел, говорил, что всего добьётся сам. Я от родителей тоже ушла. В институт поступила, в тот же что и Ромка. Жили мы с ним в общаге, в Ромкиной комнате, отгородившись шторкой от соседей-студентов. Туалет один на этаж, душ в подвале, работает только ночью. Сорок рублей моей стипендии, сорок его. Это потом муж стал известным в городе предпринимателем. Ну, вы же знаете, Перов! Почти все крупные в городе автозаправки принадлежат ему!
– Ах, Перов! Ну да, Перов! – неуверенно воскликнул Виталя и тут вдруг вспомнил.
Перов был действительно знаменитой личностью в городе. Когда предпринимательство ещё только поднимало голову, он создал какую-то фирму, которая торговала лесом и цветными металлами, причём ходили слухи, что он очень выгодно продаёт всё это за рубеж. Пресса тогда подняла вой, что он «распродаёт Родину», но потом всё помаленьку утихло. Перов стал уважаемым человеком в городе, приобщился к власти посредством депутатства то ли в городском, то ли в областном совете. А о его талантах «торгаша» напоминал только выстроенный из красного кирпича и обсаженный голубыми ёлочками диковинный офис, который туристам показывали как архитектурную достопримечательность города. О том, что ему принадлежат ещё и заправки, Виталя не знал, но видимо, это так, раз госпожа Перова так утверждает. Может, она и не врёт, что в состоянии заплатить миллион за детективные услуги. Может, не врёт.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте