Последняя надежда Пандоры

А мы двигались вперед в полной тишине. Арман держал меня за руку, а другой рукой освещал путь. Но вдруг он резко остановился, и посмотрел на меня как-то странно. Одним рывком он прижал меня к стене и стащил маску с моего лица, впившись своими губами в мой рот. Сердце заколотилось с невероятной скоростью. «Что он делает?», — зашипел мой внутренний голос. Руки его блуждали по мне, вызывая искры в моем теле. Я почувствовала, как ладони мои засияли голубым пламенем, и я оттолкнула его своей силой от себя. Тяжело дыша, я посмотрела на Армана серьезным взглядом.

— Прости! Не хотел упустить момент, потом ты будешь с мужем, а я буду вспоминать в полном одиночестве твои губы, — прошептал Арман и снова приблизился ко мне.

— Арман! Ты лишился ума? Нашел время для поцелуев, мы же на территории врага! — возмутилась я.

Он улыбнулся и снова прижался ко мне, страстно целуя, только в этот раз, поднял мои руки над головой и не давал пошевелиться. Я призвала свое пламя на помощь, и оно спустилось по моим рукам и обожгло Армана, он отстранился и посмотрел на меня с улыбкой.

— Что ты творишь? — ругалась я шепотом.

Но он не ответил и в третий раз схватил меня со страстью, прижав к стене и зажав крепче мои руки, он стал покрывать мое тело поцелуями, от чего моя голова начала терять рассудок, но сердце подсказывало, что так нельзя. Я ощутила приток своей силы, голубое пламя наполняло меня, текло по моим венам, оно мне подчинялось, и тогда я выпустила его всем своим телом, да так, что Арман отлетел и врезался в противоположную стену.

Костюм на нем дымился, а он стоял и улыбался. «Нет, он точно лишился ума», — с грустью подумала я.

— Мила! Ты же до этого момента не могла контролировать свое пламя, потеряла связь с ним, когда Алексия погибла, а в последнее время, оно еле вспыхивало в твоих ладонях, посмотри, что сейчас произошло, ты излучаешь свет всем своим телом! Ты обрела новую надежду не так ли? — прошептал Арман.

«А я об этом и не подумала, а ведь действительно, я вернула свою силу, но как он догадался, что надо делать», — удивился мой внутренний голос.

— Как ты это понял, вы же не можете душой ощущать надежду сами, как ты догадался, что во мне появилось это чувство? — спросила я с подозрением.

— Твои глаза, они изменились, в них появился блеск, и я решил проверить теорию, ты так хотела меня остановить, что воспользовалась своей силой, это очень хорошо, она нам поможет, если мы попадем в засаду, — прошептал Арман, и взяв меня за руку, повел дальше.

Мне все это показалось очень подозрительным, но деваться было не куда, надо было кому-то доверять в этом сложном мире.

Мы подошли к дверям, которые вели к тюремным камерам. Надев маски, мы вошли в помещение. Сырость, и холод пронизывали все тело. Валькирия и Энза никогда не использовали эту тюрьму, она просто пустовала. Но вот их сыновья заполнили все камеры.

— Здесь слишком много людей, не используй свою силу, иначе выдашь себя, я все сделаю сам, — прошептал мне на ухо Арман.

Кивнула в знак согласия, и мы медленно стали идти через коридор, по обе стороны от нас были решетки, за которыми сидели безмолвно люди. Нам на пути попалось всего два охранника, они моргнуть не успели, как получили разряд тока и свалились на пол. Яркая вспышка его молнии привлекла всеобщее внимание.

— Арман? — услышала я голос Энза совсем рядом с собой. Слева от меня в камере были Энза и Валькирия, а в соседней Бальтазар. Сердце мое сжалось, когда я увидела, что он выглядел поникшим и сидел уставившись в одну точку. Он даже не поднял глаз, в ту сторону, где стояли мы с Арманом. В глазах была пустота и безразличие ко всему. «И это тот правитель, которого все раньше боялись? Передо мной сейчас человек, чей боевой дух сломлен и лишен смысла жизни», — с грустью подумала я.

— Да, Энза, это я, нам надо поскорее выбираться, — он достал булавку и бросил ее Валькирии, а сам начал плавить решетку моим кулоном.

Энза и Валькирия освободились от браслетов и начали уничтожать прутья на камере Бальтазара.

— Бальтазар! Давай быстрее, что ты сидишь? Сними с себя браслеты! — шепотом командовал Энза.

— Уходите, я не пойду с вами, — ответил холодно Бальтазар, продолжая смотреть на стену перед собой.

Арман мне дал знак рукой, чтобы я молчала и не выдавала себя, нельзя было чтобы хоть кто-то узнал о моем существовании, потому что неизвестно, что за люди здесь сидели в остальных клетках. Я кивнула, что поняла, но Арман продолжал пристально на меня смотреть. Я толкнула его в бок, давая понять, чтобы он вмешался и вытащил моего мужа.

— Бальтазар! Вставай, пока не поздно, нам надо скрыться, пока прекрасные сыновья Энза не обнаружили нас, — с раздражением сказал Арман.

— Дайте мне спокойно умереть! — ответил мой муж, и сердце мое сжалось, я набрала воздух в легкие, чтобы сказать ему, что я жива, но Арман догадался и слегка толкнул меня, сжав при этом мою руку.

— Да что с тобой такое? Что бы Мила сказала, если бы увидела, что ты сдался, что не борешься? Она бы подумала, что ты слабак! — прорычал Арман, за что я его пнула в ребра. Он потер бок, но в мою сторону не повернулся.

— Да, она бы так и сказала, вот только ее больше нет, а я, вместо того, чтобы сказать ей как сильно я ее люблю, расстроил ее своими словами, — прошептал Бальтазар и мое сердце облилось кровью. Почувствовала, как слезинка моя скатилась по щеке и впиталась в маску.

Арман сжал мою руку, словно понимал, как мне тяжело удержаться от признания, но он был прав, пока обо мне не знают, у нас больше преимуществ и времени.

— Бальтазар! — прошептала Валькирия. — Идем с нами! Прошу тебя, ради меня, ради Милы, мы должны узнать отправили ли ее тело в последний путь, и должны отомстить за ее смерть. Я ее тоже очень сильно любила, и дня не проходит, чтобы я не вспоминала ее застывший взгляд, но она бы разочаровалась в нас, если бы мы сдались!

Я была так благодарна ей за эти слова, особенно потому что они подействовали на Бальтазара, и он поднялся и отправился за нами. Других пленных мы не стали освобождать, потому что Арман не разрешил останавливаться, и Валькирия с ним согласилась, а когда я услышала, что большая часть там тех людей, которые меня приготовили к казни, то и я не стала возмущаться.

Мы бежали по темному туннелю, пока не добрались до Ники.

— Милорд, все получилось? — прошептала она, но когда увидела остальных, то сама все поняла.

— Никого не было у выхода? — спросил он, не останавливаясь, продолжая тянуть меня за руку.

— Нет, все спокойно, можем улетать, — ответила Ника.

Мы осторожно вышли на улицу, где нас ждали летуны. Арман посадил меня с собой, остальные распределили оставшихся друнгов. И мы взлетели, ночь скрывала нас, и мы были очень высоко над землей, чтобы наверняка нас никто не заметил.

— Ну, а когда будем дома, я могу сказать своим близким, что я жива? — прошептала я, покосившись на Армана.

Он одной рукой правил летуном, а другой держал меня за талию, чтобы я не упала.

— Да, когда приедем, все им расскажешь, но ты уверена, что среди них нет предателей? — прошептал Арман мне на ухо.

— Да, я уверена, вернее, надеюсь на это, — промолвила я.

— Весь день будем набираться сил, а ночью отправимся на остров Бермут. Сколько до него добираться?

— Если мы сейчас в запретном лесу, и двигаться только ночью, то дней шесть, может чуть дольше, если без остановок, то меньше, — ответила я.

— Нет, будем в пути только ночью, чтобы не столкнуться с Матвеем или твоими детьми, — прошептал Арман, крепче прижав меня к себе.

— Ты счастлива, что мы спасли твою семью? — поинтересовался Арман.

— Да, очень, спасибо, что пытался уговорить моего мужа пойти с нами, — прошептала я, посмотрев на Армана.

— Никогда его таким не видел, он сдался, а, значит, не достоин тебя, — сказал Арман.

— Арман! Прекрати опять это состязание! — грозно сказала я.

— Ты, когда сердишься, становишься еще желанней для меня, если бы ты знала, как мне хочется развернуть летуна и унести тебя в свое королевство, защитить тебя от тьмы и от всей боли, что ты испытываешь, — прошептал он мне на ухо, обжигая мою кожу своим дыханием.