Страница 22 из 28
Подставила ему плечо и он туда перепрыгнул. Это он меня таким нахохленным встретил, чтобы больше казаться. Я забрала ягоды и с Даром на плече отправилась к медведице.
Она спала. Крепко и спокойно. Вот и замечательно.
— Ну, Дар, что будешь кушать: есть мясо, вареное правда и хлеб.
— Мясо и хлеб! — твердо заявил этот гурман
Я аккуратно сняла с плеча мой подарочек леса и развернула узелок с мясом и хлебом.
Вороненок подпрыгнул к угощению и посмотрел на меня
— Тебе помельче сделать кусочки? — блеснула я пониманием
— Да
Наломала хлебушек, нащипала мяса. Вороненок принялся за еду.
Маленький, а слопал половину пайка. Поел и глазки закрываться стали. Совсем еще птенчик!
— Давай, Дар, спать ложится! Медведица спит спокойно и мы можем отдохнуть.
Я решила устроится у медведицы под боком.
Во-первых, так теплее. Во-вторых, я почувствую если с ней будет что не так. Вороненок устроился у меня под боком. Спали мы все до рассвета и все было спокойно.
Лес берег нас. На рассвете поменяла медведице повязку и рассказала, что ее медвежат Серафима с собой в дом наш взяла, чтобы накормить.
Медведица успокоилась, а то проснулась и сразу их звать стала.
— Ты уже можешь пойти со мной? — спросила я медведицу
— Да — рыкнула она
— Тогда немного подкрепимся и пойдем.
Я отдала медведице мед с ягодами, а вороненок доклевал вчерашний паек.
— За медвежат не переживай. Сейчас придем и ты их увидишь. Серафима их с собой забрала. Она о них позаботится
— Спасибо! — опять рыкнула больная.
Полянка нас встретила солнышком и бегающими друг за другом медвежатами. Мать-медведица радостно им зарычала, они не менее радостно бросились к ней.
Эта медвежья семья еще несколько дней прожила на нашей полянке. А потом медведице стало лучше и они ушли в лес.
А вороненок…
Он, оказывается, мои «глаза»! И мне полагалось на себя полностью, чтобы вырастить его и поставить на крыло. Обо всем этом мне очень подробно рассказала бабушка Серафима и дала все рекомендации, как правильно мне его кормить. Что допустимо в воспитании ворона, а что нет.
Это оказалось целой и отдельной наукой. Наукой по выращиванию и воспитанию животного или птицы, чтобы в дальнейшем они могли вернуться в свой родной мир.
Да, ведунья и это должна знать. Ей же приходится поднимать детенышей диких зверей и птиц. Тех, что лишились родителей. А такое тоже не редкость…
Мы с вороненком теперь были постоянно рядом. Он оказался на удивление сообразительным и понятливым.
Я попросила его не гадить в доме и он это понял. Правда мне приходилось с ним почаще на двор бегать. Да это не страшно, справляюсь. И он в благодарность старается изо всех сил и каждый раз просится на двор.
И мясо вареное ему лучше не есть. Вернее просто вареное можно, но без специй. И желательно не много… Все таки его пищевая система рассчитана на сыроедение.
А этому прохвосту как раз вареное со специями очень понравилось. Я же не знала и там на поляне с раненой медведицей накормила его своим мясом.
Вот теперь вареное со специями мясо у нас, как конфеты для детей. Правильное питание никто не отменял, но в качестве «сладкого»…
Летать ему пока рано, Серафима сказала, но махать крыльями и чувствовать свое тело гармонично — можно. Больше скажу — нужно обязательно.
Поэтому его поза в постоянно расставленными крыльями — это нормально.
- Дарчик, а скажи-ка мне: как ты на той полянке очутился-то? Там ни гнезд вороних я не заметила, да и летать ты не умеешь? — все таки решилась его спросить.
Давно интересно было.
- Так сидел я в гнезде, мамку ждал, а тут вихрь налетел. А потом когда он улетел я уже сидел там, где ты меня нашла. Так что я и сам не понял. — вздохнул Дар — А потом тебя увидел и понял, что к тебе меня отправили…
Вот как все интересно!
18
Через несколько дней пришло время в лес за травой целебной идти. Пора было. Она только цвести собиралась, вот эти бутоны набухшие нам и нужно было собрать.
Все собирать нельзя, надо оставить и на семена и не все бутоны могут подойти. В голове то я вроде как все знаю, но Серафима пошла со мной, чтобы показать на месте.
Травка эта растет далеко от нас, но тропами заповедными мы быстро до нее доберемся. И попасть туда надо рано. Так как время сбора — с первыми лучами солнца.
Сегодня мы вместе с бабушкой Серафимой идем, а завтра одна пойду. Она дома останется. Не молодая уже, ей и правда тяжело и ходить далеко и сборами заниматься. Хоть она и хорохориться, и бодрится, и виду старается не показывать.
Она вообще молодец: и живая, и веселая, и добрая.
Нет, для порядка и ворчит и ругается, да только голос добрый и без ноток злости или недовольства.
Так для порядка!
Вот по темному мы и отправились за цветами.
Дар на плече моем носом клевал. Отказался дома остаться.
Вышли к полянке и такая красота перед глазами открылась!
Небо еще только первые, слабые намеки на восход подавало, а поле цветами покрыто на сколько глаз хватает. И вот они все вот вот свои прекрасные соцветия откроют и тогда тут будет все солнечно. Потому что цвет у этих цветочков от ярко желтого до желто-оранжевого оттенка.
А пока все цветочки свои головки в сторону восхода повернули и замерли в ожидании. Вот и надо их быстро набрать.
Споро заработала руками бабушка Серафима показывая какие берем, какие нет. Растения высокие, поэтому удобно собирать.
Наклоняться, почти, не надо. Иди да рви и в сумку складывай.
Присоединилась к бабушке и давай шустрить рядом. А небо все светлее и светлее. И вот уже начали раскрываться бутоны
- Ну все — сказала Серафима — Вот так же завтра и послезавтра тебе придется сходить. Справишься или мне с тобой идти?
- Да справлюсь я, бабушка! Не переживай. Наберу сколько надо цветочков
- Вот и славно! Ну а теперь домой пошли
И развернулась в сторону леса. Я за ней. Дар на плече проснулся
— Покушать есть что? — каркнул мне в ухо
Полезна в сумку. Там припас для него был. Он же еще птенец, ему надо хорошенько питаться.
Вошли в лес, на тропу ступили и в сторону дома отправились.
И вдруг слышу в стороне плаче-скули кто. Не можем мы Ведуньи мимо такого пройти.
Сошла с тропы. Бабушка молча за мной идет.
Вышли в пролесок, а там силок, а в нем рысеныш застрял. Давно бьется похоже, только силок сильнее на себе затянул и из сил уже практически выбился. А веревкой себе уже шерстку проредил и полоса кровавая поперек тела и лапа одна зажата.
Как увидела, аж сердце обмерло.
Подбежала, еле веревку размотала.
А рысеныш уже и не двигается, только плачет. Подняла его на руки и пошли мы назад к дому.
Домой вернулись и на кухню-лабораторию сразу пошли. Сумки с цветами пока в уголок поставили.
На стол Серафима чистую пеленку постелила, а я туда кису лесную положила.
- Досталось тебе, бедненький! — успокаивала его Серафима осматривая — Гляди Марфушка, лапка пострадала. Хорошо если ток крови восстановиться и не сломана.
— Да вроде не сломана, а просто пережата сильно и долго была — осмотрела я лапку рысину — А вот на теле до открытых ранок кожу веревкой содрал.
— Да, согласна надо ему обезболивающего дать, да ранки промыть. А потом накормим.
— Хорошо. Сейчас разведу.
Многие снадобья мы с Серафимой варим концентрированные. Так легче. Накапал сколько надо и напоил клиента. А уж сколько и кому надо — знаем. Вот и тут в молочко накапала, как положено и споила рысику.
Он видно уже и не пил давно, так что с жадностью вылакал и не посмотрел, что даем. Вообще то лесные жители Ведуньям верят.
Это из каких других рук — помер бы, а не взял. А нам верят, знают, что плохого не допустим.
В конце концов с рысиком все оказалось благополучно. Сильных повреждений не было. Только шкурку сильно попортил.
Это не самое страшное. Ранки заживут, шкурка отрастет.