Страница 16 из 28
Мозг вообще отказался со мной общаться и вместе с моим сознанием они покинули меня.
13
Мне было тепло, уютно и очень спокойно
Почти детское состояние счастья и родного дома.
Давно, очень давно не ощущала я такого душевного покоя и вместе с тем свободы.
Открыла глаза и увидела совершенно незнакомую, светлую комнату. И вместе с тем было чувство, что я дома.
Вот что значит дома? Я никогда здесь не была — это точно.
— Ну что, девонька, пришла в себя? — голос старческий раздался откуда то слева и над головой.
Повернула туда голову и увидела сгорбленную фигуру старой женщины. Женщина что-то делала и даже головы в мою сторону не повернула.
— Где я? — знаю, что не хорошо на вопрос вопросом отвечать
— В домике Моровской ведуньи. Страшно? — хрипло захихикала женщина
— Так Вы Ведьма?
— Считай как тебе приятнее. Мне больше Ведунья нравится. Но как тебя кликать будут — сама выбирай.
Совершенно не удивилась такому повороту событий и такой постановке вопроса. А просто задумалась
— Мне тоже Ведунья больше нравится — зачем-то ответила я
— Я так и подумала — спокойно согласились со мной
Странный разговор получается.
— Ладно, это мы все и потом обсудить сможем. А сейчас скажи мне как себя чувствуешь. — продолжила спокойно разговаривать со мной спина женщины
— Спасибо. Хорошо — прислушалась к себе и поняла, что тело такое отдохнувшее и опять молодое, каким я его давно не чувствовала — Можно даже сказать замечательно!
— Вот и славненько! Ссадины и синяки твои я подлечила. Душевные раны со временем сами затянутся. Да мне, почему-то, кажется, что не так и болит твоя душа по разлуке…
— Откуда Вы знаете?
— Так Ведунья же я — прокряхтело совсем рядом
Я оглянулась, а рядом со мной стояла такая древняя старушка, что и описать сложно. В руках она держала чашку с каким-то напитком
— Выпей — протянула она ее мне — Это поможет тебе уснуть нормальным сном и придаст сил.
Даже мысли не возникло отказаться. Я взяла чашку и выпила травяной настой весь до последней капельке.
— Спасибо — поблагодарила я и протянула чашку обратно.
— Вот и славно! А теперь спи! Проснешься — тогда и поговорим.
Это было последнее, что я услышала.
А во сне я была дома у мамы и папы. Да только радоваться было нечему: дом наш я видела сгоревшим, мамы с папой нигде не было, но вот в душе чувствовала, как оборвалась ниточка связывающая меня с ними.
Больно!
Очень больно!
А по селу нашему движутся какие-то странные воины в кожаных доспехах, широких штанах и коротких сапогах.
Головы у всех лысые, а вот бороденки неприятно редкие и длинные.
Они движутся от дома к дому и после их ухода дома вспыхивают яркими кострами. Смотреть на все это — душа кровью обливается.
А потом все пропало…
Тягучая боль еще ныла глубоко во мне, но уже не была такой острой.
Мое пробуждение было подобно чуду. Я особенно глубоко и свободно вздохнула, улыбка расплылась сама собой от наполняющей меня радости.
Не знаю с чем сравнить.
Просто радостно и все!
Вот уже и не помню, когда я с такой улыбкой просыпалась. В детстве, наверное. Дома у мамы с папой.
Мамочка и папочка — внутри что-то защемило…
Что-то было…
Во сне?
Или на яву, а я забыла?
Как они там?
Давно их не видела.
Даст Бог поправлюсь и навещу!
Обязательно!!!
А что навещу?
К ним перееду. Они у меня не молодые, им помощь в хозяйстве ох как пригодится.
А я за них!…
Люблю их! Сильно! Самые родные люди — были, есть и будут!
— Ну проснулась? И что опять хандришь? Давай поднимайся. Дел у нас ой как много, а времени как раз и не так много — опять этот старческий ворчливый голос.
Но я совсем не обиделась, а наоборот даже улыбнулась. Чувствую нет в нем злобы и недовольства. Так, манера говорить такая.
Встала.
На спинке кровати перекинут сарафан, рубашка и полотенце. И все новое.
— Бери белье и пойдем покажу, где помоешься.
— Спасибо, бабушка! — улыбнулась в ответ и наконец разглядела ее получше.
Старушка маленькая, сухонькая. Сказать старенькая — ничего не сказать. Древняя. Но живая, сильная и … светлая, добрая и родная, что ли.
Она семенила впереди меня. Я шла за ней, как за родной бабушкой. А она вывела меня из комнатки и по коридору провела к баньке.
Примерно к такой же, как у Трофима. Маленькая, уютная, теплая и светлая. Светлая, потому что все ее помещения располагались по одной прямой и в каждой было оконца. Не большие, хорошо пригнанные и открывающиеся.
То есть совершенно спокойно можно проветрить помещение или просто свежего воздуха пустить. Никаких занавесок на оконцах не было, но за окнами лес. Красивый, светлый, дремучий и спокойный.
У меня даже мысли не возникло, что тут нужно кого-то стесняться.
Бабуля показала мне все.
Я аккуратно сложила все чистые вещи на кушетке в предбаннике, сняла с себя все старое и оставила на полу.
Бабуля хмыкнула, глядя на мои действия, но комментировать ничего не стала.
- Парься, мойся, а потом приходи в комнату. Там и поговорим. Не заблудишься. И не торопись, спокойно мойся.
Сказала, развернулась и ушла.
А я пошла в парилочку.
А там! Воздух горячий, мягкий и хвоей пахнет! Вкуснотища и красотища!
Села на полочку, окунулась в тепло, как в одеяло!
Как же хорошо!
По спине пробежали морозной змейкой все мои былые переживания и тревоги и ушли…
Расслабились даже мизинчики на ногах! Легла, потому что так хорошо сидя уже не выдержать, надо полежать.
Напарилась, водой отмылась, венечком напарилась, опять ополоснулась…
Вышла из баньки обновленная и не просто с хорошим настроением, спокойными нервами, а еще и спина распрямилась, плечи расправились.
Одела чистую рубаху и сарафан и такой лебедушкой себя почувствовала! Даже походка изменилась, вот и поплыла лебедушкой в комнату. Полы везде деревянные чистые, ступать босыми ногами одно удовольствие.
— Носочки одеть хочешь? — спросила бабушка
— Нет, спасибо не надо!
— А то вот у меня уже не те ноженьки! Я без шерстяных носочков даже летом теперь почти не хожу!
— Хотите навяжу вам новых?
— Навяжешь, навяжешь! А то мне спицы в пальцах тоже держать уже трудно.
Боги! Вот такое чувство, что всю жизнь с ней живу!
Этот разговор ни о чем и в то же время такой домашний, родной, что прямо то ли плакать, то ли смеяться хочется.
А сама бабушка стоит ко мне спиной к печке передом и что-то там хозяйничает.
— Бабушка, давайте помогу — обратилась я к ней
— Помоги! — так просто, как будто так и должно быть ответила она— Вон там в серванте, в ящичке возьми скатерку, да на стол накрой. Потом посуду с полочки достань. А я сейчас обед нам в мисочку выложу. Вот и пообедаем. Да, там внизу хлеб. Нарежь.
Только сейчас рассмотрела я комнатку.
Комната эта как кухня, столовая и гостиная одновременно. С одной стенки печь большая беленая, рядом с ней стол для готовки, я так поняла, дальше по центру стол обеденный.
Не большой человек на шесть, со стульями.
Спинки у стульев высокие, а сиденья мягкие. Красивые такие и стол красивый с ножками резными. Можно даже сказать богатые.
А дальше, у большого и чистого окна, диван стоит. Большой, но удобный. Между прочим на нем я и спала, получается. Сейчас он прибран и вязаной накидушкой накрыт.
Вокруг все так светло, чисто, уютно!
У Трофима дома я тоже уют навела, но тут все по другому.
И мне так хорошо, что не перестану это повторять!
Накрыла на стол.
Бабушка в горшочке глиняном поставила на подставку по середине стола наш обед. Крышки на горшочке не было, а была большая деревянная ложка-поварешка. И ручка у ложки-поварешки расписная. Бабушка села, подвинула себе тарелку.
— Ну что замечталась? Давай накладывай и кушай. И мне положи. — и протянула мне тарелку