Испытательный срок

— На остановке вас высажу? — осведомился для порядка таксист, сбрасывая скорость. — Вон, за мостом сразу.

— Ага, давайте, — покладисто согласился Макс и полез за телефоном.

Ажурный пролёт моста проплыл над головой, приглушив на миг свет городских огней. Машина, добросовестно моргнув поворотником, причалила к прозрачному павильончику остановки. Макс без сожаления расстался с парой сотен и вылез в ночную прохладу. Остановку оккупировала пьяненькая студенческая компания, ошалевшая от почти летнего тепла, собственной свободы и наверняка какого-нибудь благополучно сданного зачёта; Макс снисходительно им позавидовал и взял правее, к закованному в гранит берегу. Вечернее умиротворение стремительно рассеивалось; пора настраиваться на серьёзный лад. Вопросов за минувшие сутки поднакопилось прилично, а ещё надо ухитриться не ударить лицом в тоннельную грязь.

Не имевший привычки опаздывать Ярик сидел на парапете, созерцая одетое цветными огнями здание театра эстрады. Услышав торопливые Максовы шаги, он спрыгнул на набережную и поправил лямку полупустого рюкзака. Некрасов, однажды пропыхтевший сдуру десяток километров по лесу с грузом всякой дребедени и заслуженно высмеянный за это Мишкой, тоже взял только нужное: документы, телефон, воду и экстренную аптечку. Не сказать, что он свеж и полон сил, но на пару часиков его точно хватит.

— Ты пешком, что ли? — поинтересовался Макс вместо приветствия.

— Машину на Воробьёвых бросил, — любезно сообщил Ярик. — Доживёшь — подвезу.

— Ой, да что там доживать-то! Километров пять по прямой, — блеснул осведомлённостью Макс. — От «Кропотки» ведь?

— Ага. Удостоверение не забыл?

— Забыл! — Макс сделал страшные глаза, но, увидев, что никакого впечатления не производит, прекратил паясничать. — Пошли уже.

Призрачная громада храма, выхваченная подсветкой из синеватой тьмы, строго нависла над головой и не оставляла почти до самой Волхонки. Культовые сооружения никогда не вызывали у Макса должного пиетета, но, проторчав полдня в обществе сектантов, он волей-неволей задумался: раз уж есть такая сила, которая способна заставить кучу людей собраться вместе и, например, построить эдакую махину, почему бы не назвать её для удобства богом? Надо задвинуть Олегу эту мысль, будет о чём поболтать в курилке.

— Слушай, — покопавшись в роившихся в голове вопросах, Макс решил начать с самого безобидного, — ты не знаешь, что такое «саборан»?

— Это ты где такое слышал? — лениво спросил Ярик. Не похоже, что странное словечко его заинтересовало.

— Да в «Восходе» этом. Я сегодня кое-куда пролез, — старательно не пуская в голос гордость, сообщил Макс. — Послушал немножко, про что тамошние важные шишки болтают. Ну и вот, один сказал что-то в духе «саборан уже никому не нужен». Это что, какой-то артефакт?

— Не припомню артефактов с таким названием, — задумчиво отозвался Зарецкий. — А ещё контекст можно?

— Да какой контекст, — безнадёжно отмахнулся Макс. — Они там говорили примерно как Верховский, когда хочет при всех сказать что-нибудь секретное. Типа «нельзя точно рассчитать время» и «нужно придумать способ». Затевают что-то, гады.

— С какими целями?

— Вот я и пытаюсь понять, — вздохнул Макс. — Ещё немножко поиграю в приверженца духовных практик — авось позовут на большое сборище, тогда и возьму кого-нибудь за жабры…

— Осторожней там, — серьёзно предупредил Ярик. — Как бы тебя за что-нибудь не взяли.

— Я сама осмотрительность, — Макс добропорядочно дождался, пока светофор над абсолютно пустой улицей загорится зелёным, и первым зашагал по переходу.

— Держи в курсе.

— Только в обмен на информацию, — ухмыльнулся Макс.

Вежливая работница в тёмно-синей униформе сделала попытку не пропустить их в затопленный сумраком вестибюль. На дверной замок, который Макс влёгкую отпер прикосновением, она косилась с недоверием. Некрасов, приветливо улыбнувшись, продемонстрировал цивильную корочку — не менее внушительного вида, чем основная, но без каких-либо упоминаний о магии.

— А-а… Дежурную позову, — буркнула дама в ответ на вежливое приветствие и умчалась куда-то во тьму, чтобы вернуться через пару минут с начальницей.

Дородной дежурной корочка не понадобилась. Едва разглядев незваных гостей, она радушно улыбнулась, как бабушка при виде любимых внуков.

— Здрасьте! — зычно поздоровалась она; гулкое эхо поймало голос в ловушку. — Опять у нас, что ли, куролесят там?

— Здравствуйте, Анна Дмитриевна, — Ярик тоже улыбнулся и убрал удостоверение в карман. — Нет, просто профилактика. Не помешаем?

— Да нет, конечно! — дежурная всплеснула руками. — Делайте, что надо. В журнал запишитесь только…

Ярик с бюрократией управился легко и привычно, а Макс завозился, путая колонки. Анна Дмитриевна терпеливо ждала и от нечего делать болтала с Зарецким, как с давним знакомцем. В уютной каморке никого, кроме них, не было, и добродушная тётка махнула рукой на конспирацию.

— Я, кстати, так и так собиралась на неделе в Управу звонить, — сообщила она между прочим. — Машинист один, он из наших тоже, между «Фрунзенской» и «Спортивной» что-то видел нехорошее. Составы вроде не трогает, но кто его знает, что оно такое…

— Ага, учтём, — пообещал Ярик. — На будущее — звоните сразу. Лучше лишний раз по тоннелю пробежаться, чем ждать проблем.

— Больно у вас там строгие на телефонах сидят, — хохотнула Анна Дмитриевна. — На кривой козе не подъедешь: то, сё, доказательства, обоснования…

— Ну, мне звоните. Или Александру Михайловичу.

Анна Дмитриевна понятливо закивала. Максу стало немного завидно: вроде и не ахти какая величина — дежурная по одной из сотен станций, а хочется так же запросто, как с приятельницей, трепаться за жизнь и вызывать радость своим появлением. Надо почаще напрашиваться со старшими на выезды, тогда, глядишь, и удастся обрасти знакомствами…

В тоннеле, в отличие от залитой светом платформы, царила темнота, едва рассеиваемая колючими звёздами фонарей. Макс на всякий случай отодвинулся подальше от мёртвого сейчас контактного рельса. Как-то раз Мишка уже брал Некрасова с собой в метро; дело было в середине зимы, аккурат после окончания стажировки, и в памяти ошалевшего от свежих впечатлений Макса остались уходящие в бесконечность штрихи шпал, круглый чёрный зев тоннеля, запахи влажного бетона, металла и пыли — что угодно, только не несчастный полтергейст, с которым Старов разделался стремительно и безжалостно. Сейчас поблажек ждать не приходится: и сам Макс уже не совсем желторотик, и Ярика, в отличие от Мишки, в излишнем человеколюбии обвинить трудно.

— Ты как, в итоге, далеко по этой секте продвинулся? — спросил Зарецкий, вырвав Макса из раздумий.

— А… Думаю, что да, — Некрасов встрепенулся. Надо попробовать выспросить у коллеги ещё кое-что, но заговаривать ох как неловко, хоть и повод более чем достойный. Макс вздохнул, собираясь с мыслями. — Слушай, я тут наткнулся в архивах на одно дельце, ну и подумал, что ты, наверное, в курсе… Это касается Лидии Свешниковой.

— Тётки? — спокойно переспросил Ярик. — Она уже лет восемь как умерла. Дельце, должно быть, старое.

— Ну да, — с облегчением кивнул Макс. Будь на месте Зарецкого Костик, наверняка принялся бы топать ногами и вопить, чтобы всякие младшие офицеры не смели лезть в его жизнь. — Понимаешь, мужик, с которым она судилась, — родственник одного заметного товарища из «Восхода». Я вот думаю, может это быть как-то связано?

— А что за дело?

— Не поделили артефактное колечко. Такое золотое, с чёрным камнем. Тётка твоя у какого-то торгаша его купила за бесценок, а он потом опомнился и подал в суд. Лет двадцать назад это всё было…

— Нет, не знаю про суд ничего, — Ярик с сожалением качнул головой. — Двадцать лет назад меня и в Москве-то не было. А насчёт секты… Очень маловероятно, что тётка в чём-то таком участвовала. Очень.

— А про этого Петракова не в курсе? — уцепился за соломинку Макс. — Может, она про него говорила или типа того?