Испытательный срок

— Мы живём за стеной молчания! — разорялся пламенный агитатор. — Мы связаны варварскими клятвами! Мы требуем! Отменить позорные статьи! Пересмотреть текст присяги! Убрать унизительные цензы!..

Входные двери медленно распахнулись, выпуская из Управы дюжину безопасников — в полной боевой амуниции, с гроздьями защитных амулетов и при пистолетах, хотелось верить, что травматических. Ещё парочка материализовалась из воздуха позади толпы; матёрые цепные псы, с которыми Ксюша поостереглась бы связываться. Бойцы быстро, но без суеты рассредоточились по крыльцу, заставив митингующих отхлынуть с широких ступеней; главный крикун куда-то делся, мигом передумав требовать и призывать к ответу.

— Всем сохранять спокойствие! — пронёсся над площадкой усиленный мегафоном голос. — Кто не относится к персоналу объекта, слушай мою команду! Территорию объекта не покидать! Освободить проход к главному входу! Затем стоять смирно, ждать указаний! Это приказ!

Сборище дрогнуло, словно единый организм. Распавшись на две неравные части, толпа споро отползла от ступеней и замерла — эдакий причудливый караул. Безопасники деловито, без суеты окружали протестующих, а по образовавшемуся коридору уже торопливо шагали, испуганно озираясь, освобождённые из офисного плена управские клерки. Кто-то, наоборот, рвался им навстречу; таких было немного — припозднившиеся посетители и трудоголики поневоле вроде Ксюши. Выждав, пока стихийная пробка в дверях немного рассосётся, офицер Тимофеева обогнула по широкой дуге сердито зыркающих по сторонам безопасников и взбежала по ступеням. Вот ведь… приключения…

В фойе гулко разносились чьи-то истерические всхлипы. Ксюша поискала глазами источник звука, ожидая увидеть кого-то из задержанных, однако плаксу — долговязого несуразного парня лет двадцати пяти — никто никуда не волок. Наваливаясь всем своим весом на стойку информации, он нечленораздельно скулил и пытался ухватить за руку перепуганную Настасью. Ту и так после вчерашнего происшествия с Верочкой Анохина застращала до невменяемости; глаза у неё были стеклянные, а с губ срывались только жалкие обрывки заученных фраз. Ксюша решительно поспешила ей на помощь.

— Потише, уважаемый, — рявкнула офицер Тимофеева, строго сдвигая брови. — Вы по какому вопросу?

— Контроль! — провыл парень и сделал попытку схватиться уже за Ксюшу. Тимофеева брезгливо отодвинулась. — Мне нужно в контроль!

— Только по предварительной записи, — отчеканила Ксюша, демонстрируя корочку. — И постарайтесь, пожалуйста, держать себя в руках.

Вид служебного удостоверения, обычно действовавший на одарённых обывателей успокаивающе, возымел прямо противоположный эффект. Пропустив мимо ушей Ксюшино пожелание, типчик качнулся в её сторону и чуть было не упал, в последний момент шаркнув ногой по глянцевито блестящему полу.

— Пожалуйста, — всхлипнул он, умоляюще глядя на Ксюшу влажными глазами. — Пожалуйста… Помогите мне… Мама… Они…

Ксюша растерянно огляделась. Что должен сделать в такой ситуации старший офицер контроля? Уж вряд ли отфутболить к чёртовой матери, как бы ни хотелось. Нашарив взглядом банкетку у дальней стены, Ксюша решительно взяла парня за плечо и повлекла подальше от инфостойки. Настасья, кажется, вздохнула ей вслед с великим облегчением.

— Успокойтесь, — велела Тимофеева, вытаскивая из сумочки пачку бумажных носовых платков. — Пока вы в себя не придёте, говорить мы не будем. Вам принести воды?

Страдалец конвульсивно дёрнул головой — то ли согласился, то ли его пробрал нервный тик. Ксюша проворно сбегала к кулеру и сунула в трясущиеся потные пальцы пластиковый стаканчик. Мимо безопасники протащили в свои казематы отчаянно бранящегося добра молодца; зрелище произвело на Ксюшиного пациента гнетущее впечатление — он замер, не донеся стаканчик до губ, и истерически икнул.

— Пейте-пейте, — поторопила Тимофеева. — Вы участвовали в беспорядках?

— Нет… я… нет… — парень помотал головой, отхлебнул холодной воды и закашлялся. — Вы… вы… вы…

— Старший офицер Оксана Сергеевна Тимофеева, — Ксюша, вздохнув, вернулась к стандартному протоколу. — Пожалуйста, назовите ваше имя, род способностей и категорию.

Её тон подействовал на беднягу отрезвляюще. Недоумённо хлопнув длинными ресницами, он ещё разок всхлипнул по инерции, глотнул воды и порывисто выдохнул, явно собираясь с мыслями.

— Сви… Свириденко Вячеслав Борисович, — выдавил он. — Ко-колдун. Восьмой ка-категории.

— Отлично, — Ксюша ободряюще улыбнулась трясущемуся Вячеславу Борисовичу. Ей пришло в голову, что где-то она этого типа уже видела. — Что у вас случилось?

— Мама, — одними губами прошептал визитёр. — Они… её… маму… Помогите мне… Они и меня тоже… теперь…

— Успокойтесь, пожалуйста, — требовательно повторила Ксюша. — Я не смогу помочь вам, если не узнаю, что произошло.

Свириденко содрогнулся всем телом и судорожно втянул ноздрями пропущенный через кондиционеры воздух. Проходивший мимо безопасник подозрительно на него покосился; Ксюша обворожительно улыбнулась служаке, словно бы невзначай махнув корочкой.

— Маму убили, — тихо, на грани слышимости пролепетал Свириденко. — Она… она говорила, что, может быть, так будет…

Надлежало как-то проявить сопереживание, и Ксюша положила ладонь на мелко вздрагивающее плечо визитёра.

— Соболезную, — как можно мягче сказала она. — Если вы уверены, что это именно убийство, вам нужно обратиться в отдел обеспечения безопасности…

— Нет! — Свириденко страшно округлил глаза и яростно замотал головой. — Нет… Никуда… Она говорила — только в контроль… Верховскому можно верить…

— Безусловно, — проронила Ксюша, лихорадочно соображая. Дело начинало плохо пахнуть. — Давайте-ка мы с вами поднимемся в отдел, хорошо? Возможно, Александр Михайлович ещё здесь. Вы с ним знакомы?

Вячеслав Борисович понуро покачал головой, но покорно встал с банкетки. Ксюша цепко схватила его под локоть и решительно отконвоировала к лифтам, не забывая по дороге дежурно улыбаться немногочисленным встречным. Подопечный молчал, только носом изредка шмыгал и выдыхал прерывисто, когда становилось совсем невмоготу. В кабинете никого не было — то ли к счастью, то ли к сожалению. То есть Ксюша обрадовалась, что здесь не ошивается Чернов, чуткий, как оцинкованное ведро, но лучше бы на месте оказался шеф. Или Ярик. Или хотя бы Мишка…

— Садитесь, — Ксюша указала Свириденко на пустующий Ирин стул и включила чайник. — Сможете рассказать подробности? Я понимаю, что вам нелегко, но…

— Я ничего не знаю, — быстро сказал парень, будто она в чём-то его обвинила. — Она говорила… Говорила, что они до неё доберутся…

— Кто — они? — Ксюша покосилась в сторону равнодушно поблёскивающих стеклянными глазками камер слежения. Эти штуки правда такие бесполезные, как пыталась уверить Мишку техническая служба?

— Не знаю, — повторил Свириденко. — Она ничего мне не сказала…

— Ладно, — Ксюша поскорее сунула пострадавшему одноразовую кружку с чаем, пока его снова не пробрала трясучка. — Об обстоятельствах вы что-нибудь знаете?

Вячеслав Борисович отхлебнул чаю, словно исполняя повинность. Пока он собирался с мыслями, Ксюша лихорадочно рылась в памяти. Свириденко — не слишком редкая фамилия, но очень уж на слуху. В прошлом созыве Магсовета был Свириденко. У научников тоже один есть, не то чтобы звезда первой величины, но толковый парень. Потом ещё тётка, владелица «Гекаты»… Это о ней, что ли, речь?

— Я в офисе увидел, — заговорил наконец Вячеслав Борисович. — Зашёл к ней… Мы домой всегда вместе ездим… ездили…

Он принялся отчаянно хватать ртом воздух. Ксюша всем своим видом изобразила сочувствие.

— Могу предложить вам успокоительное? — максимально корректно поинтересовалась она, прикидывая, не истощились ли уже отдельские запасы.

— Не надо, — Свириденко упрямо мотнул головой. — Я… извините, я… сейчас… Вам… вам нужно знать… — он несколько раз вздохнул, успокаиваясь. А он молодец, пытается с собой справиться и даже, кажется, потихоньку приходит в здравый рассудок. — Я в кабинете её нашёл. На столе. То есть за столом… Мама всегда… знаете… сама разбирала образцы… от поставщиков… С-сначала подумал, там просто что-то мелкое, что с лупой надо смотреть… А п-потом понял, что она меня не-не-не слышит…