Страница 11 из 11
– Думаешь, кто-то из его, как ты выразился, домашних, может пролить свет на качество суринского банкротства? – В голосе капитана звучал откровенный скепсис.
– Какой-то крохотный шанс и на это есть, – как ни в чем не бывало кивнул следователь. – Но особенно меня интересуют возможные контакты Сурина с Январевым вне деловых отношений. Если они были, супруга должна знать.
– Этот старый лгун Голдин тоже наверняка знает... Вряд ли Январев, будучи клиентом банка, там вообще не появлялся! А если появлялся – вряд ли как обычный клиент: по старой памяти наверняка по начальственным кабинетам шлялся... И что? Не мог же Голдин с ним не сталкиваться! А тем не менее брешет, что много лет в глаза не видел...
– Ну ты ж говорил уже, что вдовушка – сама искренность и чуть ли не ангел. Ей-то какой смысл врать?..
– Я не ее имел в виду, а этих «домашних», – буркнул Олег. И поспешно спросил: – Во сколько думаешь выехать?
– А вот мы сейчас с ней созвонимся и выясним, когда мадам в состоянии нас принять, – усмехнулся Савва и потянулся к телефону.
Что касается активного каникулярного отдыха работников правоохранительных органов, Савва Васильевич Алексеев был не совсем прав: заступивший на дежурство через два дня после новогодней ночи Александр Борисович Турецкий, к своему немалому удовлетворению, обнаружил у себя на столе факс, присланный Вячеславом Ивановичем еще накануне: видимо, предыдущий дежурный позаботился положить его адресату, открыв для этого его кабинет.
Удивительное дело, но Турецкий, традиционно присоединявшийся к слаженному хору своих коллег, жалующихся на перегруженность и отсутствие праздников «как у людей», к концу второго дня в кругу семьи ощутил зверскую тоску по любимой работе. И как он ни убеждал себя, что это ненормально, ничего не помогало: ощущение комфорта пришло к нему исключительно в стенах родного кабинета. А если учесть наличие Славкиного факса длиной не менее полутора метров, похоже, и тому каникулы успели стать поперек горла.
Чтобы убедиться в этом, Александр, недолго думая, набрал рабочий номер Грязнова и буквально через минуту понял наконец, что€ такое пресловутое «чувство глубокого удовлетворения», когда по ту сторону провода послышался знакомый Славкин басок.
– Ха! – сказал Александр Борисович. – Только не говори, что и у тебя сегодня дежурство по графику!
– По графику было вчера, – не стал отпираться Вячеслав Иванович. – Ну и что?.. Это вы, женатики, обязаны хотя бы изредка делить с супругами тяжесть семейных забот. А вот мы, молодые-холостые... Короче, Сань, сдохнуть можно от тоски из-за этих каникул! Ты мой факс получил?
Прежде чем ответить, Турецкий понимающе хихикнул:
– Получил, но еще не смотрел... А что так мало-то? И двух метров не наберется! Выписки, что ли, сделал?
– Ну да... Я так понял, что тебя в первую очередь интересует связь между Суриным и Январевым, а это у нас самый ясный момент из всех: в документах – посмотришь по факсу – указано, что изначальный капитал при создании банка «Континент-трасс» взят из воровского общака, на котором в тот момент как раз и сидел Январев. Это, как я и указал в факсе, чуть ли не единственная частная следственная версия по делу Январева, которая полностью доказана!
– Агентура?
– В том числе и агентура. Не мог же я тебе переслать все дело? Если нужны детали, принесу, когда скажешь, конечно, но...
– Да нет, пока не надо, Слав. Пока и твоего факса хватит, но попозже наверняка понадобится, – улыбнулся Турецкий, почуяв недовольство в голосе друга, и тут же слегка поменял тему: – Ну а что относительно самого Январева? Так глухо?..
– Глухо, – вздохнул Вячеслав Иванович. – Мы с Яковлевым всю агентуру на ноги поставили, Галинка Романова ухитрилась «жучок» к его любимой родственнице в телефон впаять... Безнадежно! Залег наглухо и словно шапку-невидимку напялил, гад!
– «Жучок», говоришь? – заинтересовался Александр Борисович. – А что за родственница, если не секрет?
– Младшая сестрица... Он ее, после того как родители их самым пошлым образом спились, с десяти девушкиных лет воспитывал самолично, сейчас Екатерине Константиновне двадцать девять... Собственно говоря, других родичей у Январева нет вообще.
– И что, он ей не звонит?
– Ну как же? Звонит, чтоб ему пусто было... Из разных автоматов и соответственно из разных концов Москвы и Подмосковья сцапать, как ты понимаешь, не удалось ни разу... Этот гад даже пальчики свои на аппаратах спокойно оставляет, словно издевается... Так-то вот.
– А наружку за сестрицей пробовали установить?
– Спрашиваешь!.. – почти обиделся Вячеслав Иванович. – Яковлев-старший лучших оперов к ней приставил в две смены. Потом я его Вовку подключил, когда у тех срок слежки официальный истек... Сейчас за ней тоже мои наблюдают, можно сказать, день и ночь... Мы ж над этим делом совместно с МУРом работаем... Как понимаешь, пока что ничего существенного не наработали.
– Интересно... – пробормотал Александр Борисович. – Интересно...
– Не вижу ничего интересного, – возразил Вячеслав Иванович. – Или у тебя есть свеженькие идеи в этой связи?
– Очень может быть! – усмехнулся Саша. – Но вначале, уж извини, я все-таки изучу твой факс. Если хочешь, приезжай часикам к двум-трем, шампанского не обещаю, а коньячок точно найдется... Пока!
Суринский белокаменный дворец произвел на Алексеева примерно то же впечатление, что и на Олега.
– Вот ни хрена себе! – выдал он, с изумлением оглядывая крыльцо с портиком и колоннами. – Это ж какие деньжищи нужны, чтобы эдакое чудовище отгрохать?!
– А то! – поддакнул капитан. – Наверняка хватило бы на бюджет какого-нибудь небольшого государства... Ладно, пошли, ты еще внутри его не видел. Банкрот называется!..
На этот раз двери им открыл охранник в обыкновенном камуфляже, на поясе висела кобура. Следователь покосился на оружие, но от вопросов воздержался: наверняка разрешение у охранника имелось.
Провели их в гостиную, но не ту, что располагалась справа по коридору, а в левую, впрочем бывшую точной копией первой – с той разницей, что и ковер, и прочая отделка здесь оказались не синие, а глубокого винно-красного цвета, а на стойке бара стояла небольшая серебристая елочка. Хозяйка дома находилась уже здесь – в ожидании незваных гостей, встретиться с которыми согласилась не слишком охотно. Никаких воздушных одеяний на Ларисе Сергеевне не было, напротив, строгий черный костюм, зато длина юбки позволяла по достоинству оценить идеальной формы ножки вдовы, затянутые в тонкие черные колготки. Аккуратно причесанные кудри она собрала в тяжелый узел, заколов его сразу двумя черепаховыми гребнями. Словом, с точки зрения Олега, Лариса Сурина сегодня, несмотря на так и не исчезнувшую бледность, выглядела еще красивее, чем в прошлый раз... И гораздо сдержаннее: во всяком случае, на вопросы, задавал которые исключительно Алексеев, отвечала коротко.
– Январев? – переспросила она, после того как процесс знакомства с Саввой и заполнение шапки протокола остались позади. – Ну конечно, я хорошо знаю Марата... Они с мужем старые приятели...
– Часто он здесь бывал? – поинтересовался следователь, с невольным восхищением разглядывая красавицу вдовушку.
– Здесь раза два-три, на нашей городской квартире гораздо чаще, не помню сколько, но чаще.
– Когда вы видели Январева в последний раз?
Лариса ненадолго задумалась, потом слегка пожала плечами:
– Я не помню. Но довольно давно, где-то осенью... Я же сказала, что сюда он наведывался относительно редко.
– Кажется, Марат Константинович был клиентом банка вашего супруга? – Взгляд следователя стал пристальнее, но на Сурину это особого впечатления не произвело. Она снова легонько и безразлично пожала плечами:
– Не знаю. Вероятно, какие-то общие дела у них действительно были: иногда они уединялись в кабинете Вадима, чтобы поговорить... Но точно не знаю, муж не посвящал меня в свою работу.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.