Меня зовут Сол

Где-то две мили мы тащились по тропинке, а потом повернули направо и покатили вдоль полей. От дороги их отделяли каменные оградки. Чуть дальше мы увидели деревянную вывеску «Медицинский центр Эбби».

Там же стояли каменные воротные столбы и начиналась дорожка, ведущая в лес. Ингрид остановила машину и сказала:

— Спрячем тачку и пойдем пешком.

Мы проехали немного подальше и нашли ровное местечко в кустах. Ингрид поставила машину туда, прямо в кусты.

— Наберите веток, — велела она.

Снаружи было холодно и тихо, только вороны каркали.

— Идите давайте.

Мы с Пеппой пошли в лес искать ветки. Я нашла огромную сухую буковую ветку с бурыми листьями на ней. Добычу мы свалили в кучу перед машиной. Пеппа еще набрала папоротника и прикрыла серебристые бамперы. Мы старались бегать побыстрее, таскали ветки и отламывали от буковой коряги куски поменьше.

Ингрид вышла на дорогу, посмотрела и оценила нашу работу:

— Неплохо, но на снегу остались следы.

И правда, шины оставили на асфальте две полосы. Ингрид потерла их ногой.

— Ничего, скоро это все растает.

Я велела Пеппе достать из машины пледы, а сама взяла рюкзак. Мы вернулись к воротам и пошли к приюту по тропинке. Скоро мы наткнулись на стену примерно в полтора метра высотой. Пеппа просто залезла на нее и спрыгнула с другой стороны, но Ингрид мне пришлось помогать. Мы с ней неуклюже слезли вниз и оказались в лесочке. Между деревьев виднелась большая лужайка с колодцем посередине, а за ней дом. Дом был старый, с островерхой крышей и маленькими башенками, почти как замок. Крыша поросла мхом. Крыльцо было каменное, огромное, а в некоторых окнах горел свет. Перед домом стояли четыре машины.

Мы вышли из леса, обошли дом и увидели новую террасу с раздвижными дверями, столами и стульями. Такие обычно около пабов ставят.

— Вот сюда они и ходят курить, — прошептала Ингрид.

Мы расстелили плед и сели под деревом. Кусты с большими зелеными листьями загораживали нас, а мы видели веранду и двери. Пеппа завернулась во второй плед. Мы сидели и смотрели.

Солнце поднялось выше, и теперь на лужайке лежал большой треугольник света. Мы молчали. Примерно через час свет в окнах стал гаснуть, а в комнате перед террасой его, наоборот, зажгли. Двери открылись и вышли двое мужиков. Мелкий парень в кожаной куртке и другой, большой мужик в клетчатом. Последний держал в руке чашку с чаем. Они сели на скамейку и закурили. Потом вышла страшно жирная тетка, поговорила с ними и ушла обратно. Мужики докурили и тоже вернулись в дом.

Снова стало тихо. Мы ждали. Прошел, наверное, час, когда вышли две женщины и встали во дворе. Они смотрели на деревья, говорили о чем-то и обнимались. Я ничего не услышала из-за большого расстояния. У одной были длинные темные волосы, а у другой, в сером пальто, светлые и очень короткие. Они поговорили, а потом та, которая в пальто, вышла с террасы на улицу. Обернулась и сказала что-то темноволосой. Изо рта у нее вырывались маленькие облачка пара. Темноволосая женщина достала пачку табака и свернула самокрутку. Протянула той, что в пальто, которая все это время что-то говорила, махала руками и иногда разводила их, как будто показывала, какую огромную рыбу поймала. Она взяла самокрутку, прикурила и пошла на лужайку глазеть на деревья. Темноволосая осталась на террасе. Она разговаривала сама с собой и качала головой. Потом вышел высокий худой бородатый мужчина, прислонился к стене, что-то сказал темноволосой женщине, указал на дом и сам туда ушел.

Женщина на лужайке стояла и курила, а другая кричала ей что-то. Голос я слышала, а слова нет. Потом кричащая развернулась и ушла в дом, как будто разозлилась. Женщина на лужайке постояла, посмотрела на деревья, а потом повернулась и взглянула в нашу сторону.

— Это же Мо, — прошептала Пеппа.

Я достала подзорную трубу. Это и правда оказалась Мо. Она подстриглась совсем коротко и покрасилась, но это была она. Я разглядела огромные сиськи под пальто, которое доставало почти до земли. Она разглядывала лес, как будто искала нас. Пеппа хотела встать, но я ее удержала.

— Схожу за ней, — прошептала она.

— Нет, подожди.

— Я могу, — вызвалась Ингрид.

Но Мо отвернулась, выкинула окурок и вернулась в дом.

— Это была она, — сказала я. — У нее новая прическа.

— И новое пальто. Мужское, — добавила Пеппа.

Обычно Мо не носила такие пальто. Она выбирала обтягивающие кожаные или джинсовые курточки, надевала юбки и высокие каблуки. А волосы… У нее были такие красивые длинные темные волосы, а стали совсем короткие и желтые.

— Она похожа на Найла из «Уан дайрекшен», — прошептала Пеппа, — она что, мальчиком прикидывается?

Ингрид поднялась на колени и произнесла:

— У меня спина болит. Извините, мне придется встать.

Она медленно поднялась, отошла поглубже в лес, потянулась, потерла спину.

Я смотрела на дверь, но никто не выходил. Пеппа сидела, скрестив ноги и закутавшись в плед. Ингрид вообще легла на спину и вытянула руки за голову. Солнце стояло прямо над садом, и от травы шел пар. Снова стало совсем тихо, разве что иногда каркали вороны или щебетали мелкие птицы. Ингрид перевернулась, встала на четвереньки и разминала спину, коротко дыша. Пеппа прислонилась ко мне. Я подумала, что она так заснет. А я сидела и смотрела на дверь через подзорную трубу.

Тени деревьев стали длиннее. Судя по солнцу, мы прождали часа четыре. Дверь наконец открылась, и появилась та женщина, с которой Мо выходила курить, а еще высокий тощий мужик, и еще один, седой и стриженый, во флиске. Они все закурили и сели на скамейку. Я слышала, что они смеются. Тощий мужик встал и замахал руками, как будто что-то остальным рассказывал. Все ржали. Потом я услышала, что приехала машина, и напряглась: а вдруг полиция? Пеппа тоже ее услышала.

— Я посмотрю, — сказала она и поползла в сторону, откуда можно было увидеть лужайку перед домом. Ингрид сидела, закрыв глаза и подтянув колени к подбородку. Мы услышали, как Пеппа ломится через кусты, и через полминуты она доползла до нас и сказала:

— Там приехал белый фургон с какими-то коробками.

Трое, сидевшие на скамейке, встали, видимо собираясь вернуться в дом. И тут снова вышла Мо, и они с ней заговорили. Мо качала головой и зажимала рот руками. Мы следили за ней. Вот бы остальные ушли, а она осталась. Но она даже закуривать не стала и скоро ушла в дом вместе с ними.

— Сол, это тупо, — сказала Пеппа, — пошли ее заберем.

— Нет. Там есть другие люди. Они увидят нас, позвонят в полицию, и нас всех загребут.

Ингрид подползла к нам, обняла нас и произнесла:

— Она еще выйдет. Не волнуйтесь. Просто подождите немного. А если не выйдет, я схожу за ней. Меня никто не знает. Я скажу ей, что я врач, что вы тут, и она пойдет со мной.

Пока она говорила, Мо снова вышла из дома с пачкой табака и стала крутить себе сигаретку. Пеппа вскочила — я не успела ее схватить, — выбежала на лужайку и понеслась к Мо.

— Мо! Это мы!

Я встала. Мо открыла рот и протянула руки, Пеппа напрыгнула на нее, и они чуть не упали. Мо кричала и цеплялась за Пеппу, а потом Пеппа потянула ее за руку к нам. Я вышла из-за дерева, и Мо увидела меня. Я ей помахала, и она громко вскрикнула, а Пеппа все тянула ее вперед. Я побежала к ней, и она крепко обняла меня и заплакала.

— Сол… — прошептала Мо.

Мы отвели ее к своему убежищу. Она дрожала и покачивалась, как будто собиралась отрубиться.

— Ты же поедешь с нами? — говорила Пеппа. — Мы живем в лесу с Ингрид, и ты можешь поехать с нами, мы тебе даже шалаш построили…

— Что? — спросила Мо. — Нет, я не могу. Я…

А потом она увидела Ингрид, и та подошла к ней и взяла ее лицо в ладони.

— Мы тебя спасли. Поехали с нами, мы за тобой присмотрим.

Мо дрожала и говорила:

— Куда мы? — А мы тянули ее к дороге. Она была как будто слепая и не видела, куда шла, так что приходилось крепко держать ее за руку и тащить.