Гораций

В марте 58 года до н. э. Юлий Цезарь покинул Италию и с большой свитой друзей и приближенных отправился в Галлию. Эта страна делилась на три части: Цизальпинская Галлия, Нарбонская Галлия и Трансальпинская Галлия. Первые две уже являлись римскими провинциями, а последнюю ещё только предстояло покорить. Огромная Трансальпинская Галлия в основном охватывала современные территории Франции и Бельгии, часть Голландии и Швейцарии, и была населена многочисленными кельтскими племенами, находившимися на разных ступенях развития, нередко воевавшими друг с другом и нападавшими на владения римлян. Практически сразу по прибытии Цезарь был вынужден начать военные действия. Благодаря его полководческому таланту, в 58–56 годах до н. э. римские войска разбили племя гельветов, отразили нападение германцев, покорили белгов, венетов и многие другие племена17. В итоге под властью Рима оказалась огромная территория от Рейна до Пиренейских гор, а сам Цезарь, благодаря большому количеству военных трофеев, попавших в его руки, стал одним из самых богатых римлян.

В период отсутствия Цезаря политическая ситуация в Риме резко обострилась. Между Помпеем и Крассом вновь вспыхнула старая вражда, и триумвират готов был распасться, что было крайне невыгодно для Цезаря, боявшегося потерять крепкий тыл в период войны против галлов. Желая примирить Помпея и Красса, а также продлить свои полномочия в Галлии, он предложил триумвирам весной 56 года до н. э. устроить встречу в городе Луке в Северной Этрурии. Предложение было одобрено, и в апреле в Луку прибыли не только триумвиры, но и многие римские сенаторы и магистраты. Состоялся большой совет, на котором было принято несколько важнейших решений: во-первых, Цезарю ещё на пять лет продлевалось наместничество в Галлии, во-вторых, Помпей и Красс становились консулами 55 года до н. э., а по истечении полномочий Помпей получал на пять лет испанские провинции и Африку, а Красс – Сирию. Решения триумвиров в Луке были негативно восприняты не только плебеями, но и олигархами под руководством Катона Младшего. Тем не менее, несмотря на их противодействие, консулами 55 года до н. э. всё же были избраны Помпей и Красс, а полномочия Цезаря были пролонгированы18.

В 55 году до н. э. Цезарь предотвратил очередное вторжение германских племен в Галлию, а затем предпринял не совсем удачный поход в Британию, носивший скорее разведывательный характер. В 54 году до н. э. он подготовился более основательно и с большим флотом отплыл к берегам Британии. Покорив несколько племен, Цезарь обложил их данью, а потом возвратился на материк. В 54–53 годах до н. э. в Галлии произошло несколько восстаний местного населения, недовольного новыми римскими порядками. И хотя римляне успешно подавили эти восстания, они не подозревали, что это только начало войны19.

Красс же, собрав огромное войско, отправился в конце 55 года до н. э. в назначенную ему провинцию Сирия. Он намеревался завоевать Парфию, поскольку ему, вероятно, не давали покоя лавры Помпея. В 54 году до н. э. легионы Красса форсировали пограничную реку Евфрат, овладели несколькими греческими городами Месопотамии и нанесли поражение незначительному парфянскому военному контингенту. Эти победы заставили полководца забыть об осторожности и, оставив в завоеванных городах небольшие гарнизоны, осенью он вернулся со своими легионами на зимние квартиры обратно в Сирию и тем самым опрометчиво дал парфянам время для военных приготовлений20.

Весной 53 года до н. э. римские гарнизоны, оставленные в Месопотамии, были атакованы врагом. Красс вновь перешел Евфрат близ Зевгмы, желая немедленно вступить в бой с парфянами. Плутарх сообщает, что во время переправы «много раз прогрохотал небывалой силы гром, частые молнии засверкали навстречу войску, и ветер, сопровождаемый тучами и грозой, налетев на понтонный мост, разрушил и разметал большую его часть. Место, где Красс предполагал разбить лагерь, было дважды поражено молнией. Одна из лошадей полководца в блестящей сбруе увлекла возничего к реке и исчезла под водою. Говорят также, что первый орел, который был поднят, сам собою повернулся назад. И ещё совпадение: когда после переправы солдатам стали раздавать еду, в первую очередь были выданы чечевица и соль, которые у римлян считаются знаками траура и ставятся перед умершими. Затем у самого Красса, когда он произносил речь, вырвались слова, страшно смутившие войско. Ибо он сказал, что мост через реку он приказывает разрушить, дабы никто из солдат не вернулся назад»21.

Узнав о переправе Красса, парфяне пошли на хитрость и, сняв осаду с римских гарнизонов, сделали всё для того, чтобы заставить римского полководца опрометчиво отвергнуть безопасные пути через города Месопотамии или вдоль Евфрата. В итоге он двинулся по бесплодной пустыне вслед за отступавшей парфянской конницей, которая заманивала римлян всё дальше и дальше в глубь страны22.

Близ города Карры (современный Харран в Турции) легионеры Красса, обессиленные невыносимой жарой и многодневным переходом, были внезапно атакованы основными силами парфян. Римский полководец едва успел построить легионы в боевой порядок. Плутарх пишет, что «первым намерением парфян было прорваться с копьями, расстроить и оттеснить передние ряды, но, когда они распознали глубину сомкнутого строя, стойкость и сплоченность воинов, то отступили назад и, делая вид, будто в смятении рассеиваются кто куда, незаметно для римлян охватывали каре кольцом. Красс приказал легковооруженным броситься на неприятеля, но не успели они пробежать и нескольких шагов, как были встречены тучей стрел; они отступили назад, в ряды тяжелой пехоты и положили начало беспорядку и смятению в войске, видевшем, с какой скоростью и силой летят парфянские стрелы, ломая оружие и пронзая все защитные покровы – и жесткие, и мягкие – одинаково. А парфяне, разомкнувшись, начали издали со всех сторон пускать стрелы, почти не целясь (римляне стояли так скученно и тесно, что и умышленно трудно было промахнуться), круто сгибая свои тугие большие луки и тем придавая стреле огромную силу удара. Уже тогда положение римлян становилось бедственным: оставаясь в строю, они получали рану за раной, а пытаясь перейти в наступление, были бессильны уравнять условия боя, так как парфяне убегали, не прекращая пускать стрелы»23.

Красс, опасаясь полного окружения, послал на прорыв своего сына Публия с большим отрядом, но парфяне заманили его в ловушку. Сделав вид, что отступают, враги заставили Публия преследовать их, а затем, окружив его отряд превосходящими силами, «выстроили против римлян лишь своих броненосных конников, остальную же конницу не построили в боевой порядок, а пустили скакать вокруг них. Взрывая копытами равнину, парфянские кони подняли такое огромное облако песчаной пыли, что римляне не могли ни ясно видеть, ни свободно говорить. Стиснутые на небольшом пространстве, они сталкивались друг с другом и, поражаемые врагами, умирали не легкою и не скорою смертью, но корчились от нестерпимой боли, и, катаясь с вонзившимися в тело стрелами по земле, обламывали их в самих ранах, пытаясь же вытащить зубчатые острия, проникшие сквозь жилы и вены, рвали и терзали самих себя. Так умирали многие, но и остальные не были в состоянии защищаться. И когда Публий призывал их ударить на броненосных конников, они показывали ему свои руки, приколотые к щитам, и ноги, насквозь пробитые и пригвожденные к земле, так что они не были способны ни к бегству, ни к защите»24. Тогда Публий попытался отбросить парфян с помощью своей конницы, но безуспешно. Остатки его отряда укрылись на ближайшем песчаном холме и были уничтожены парфянами, а сам он покончил с собой. Отрубленную голову Публия парфяне водрузили на пику и продемонстрировали римскому войску, пришедшему от этого зрелища в глубокое уныние. Однако Красс призвал легионеров не падать духом, заявив, что смерть Публия касается только его одного, а сами они должны до конца выполнить свой воинский долг25.