Снова наемник

– Именно так, – продолжая посмеиваться, кивнул Палусов. – Надеюсь, ты не забыла, кем я был раньше? В той работе родственники, если они мешают, – враги. А с врагами разговор короткий. Так что давай не будем выяснять отношения сейчас. Закончим на том, что сказали. Серов нужен мне. Если ты и Бунин собрались использовать его как одноразовый шприц, – он гулко засмеялся, – то я нашел ему более длительное применение.

– А ты не подумал о том, – со сдержанной злостью спросила она, – что жена и дети Серова мертвы? Тогда он просто…

– Если они мертвы, чего я, ей-богу, не хотел бы, Серов, горя жаждой мести, свернет шеи всем, кто к этому как-то причастен. До меня же его карающая десница не дотянется, – уверенно закончил Палусов.

– Но тогда, – Зинаида недоуменно посмотрела на отца, – что с этого…

– Во-первых, – загнул он указательный палец, – я обратился за помощью к человеку, которого знаю давно. Он, судя по всему, обманул меня. Значит, должен умереть. Во-вторых, – усмехнулся Палусов, – Серов покончит с Буниным и с Таисой. В конце концов, если Бунин – можно смело сказать – ноль без галочки, то Лудова – матерая хищница. Но, впрочем, все это в моих интересах, а следовательно, тебе знать о них не надо. Хотя, – он подмигнул дочери, – те покупатели, которые останутся после гибели Бунина и Тайки, будут относиться к тебе более чем уважительно.

– Но, папа! – воскликнула Зинаида. – Дело вовсе не в том, какие у меня отношения с покупателями. Ведь ты все прекрасно знаешь. Это только прикрытие. Мы продаем пушнину и настоящие дары моря.

– Чего ты хочешь? – строго перебил ее отец. – Если Серова, то напрасно теряешь время. Здесь мой интерес важнее, чем все твои в общем-то мелкие делишки.

– Почему ты так не любишь меня? – спросила она. – В детстве я не могла сказать, что у меня плохой папа. У меня было все, о чем могла мечтать девчонка. Но после того, как мне исполнилось восемнадцать…

– В защите и подарках нуждаются слабые и маленькие, – усмехнулся он. – Я всегда не любил тебя, потому что никогда не любил твою мать. И причина только в том. – Он встал, подошел к дочери. Его макушка была на уровне ее носа. – Когда тебе исполнилось семнадцать, я понял, что ты будешь такой же, как мать, – высокой и красивой. Я всегда страдал из-за своего маленького роста. Ты помнишь свою мать?

– Конечно. Значит, ты не любил маму из-за роста. А потом, когда понял, что я буду высокой, невзлюбил меня.

– Совершенно правильно, – улыбнулся Палусов. – Она написала мне во Вьетнам, где я был советником, что беременна. Я так надеялся, что будет сын. Он унаследует рост и красоту матери, а остальное возьмет от меня. Но потом я принял тебя. И втайне желал, чтобы ты была красивой и умной, но маленького роста. Все мои пожелания сбылись, кроме роста.

– Почему ты не говорил мне этого раньше?

– Давай прекратим ненужный разговор, – вернулся к столу Палусов.

Зинаида хотела что-то сказать, но, передумав, шагнула к двери.

– Распусти своих помощников, – догнал ее голос отца. – Они мешают мне.

Рошфор посмотрел на часы и зло буркнул:

– Где же он? Должен быть. Наверное, никак после посылки не очухается. – Рошфор хлопнул себя по карману. – Он же мне ключ давал. – Достал связку ключей, нашел нужный. Сунул в замочную скважину, дважды повернул и открыл дверь. – Дмитрич! – не решаясь войти, крикнул он. – Это я!

– Славик, – тонко пропищал голос. – Ты зачем пришел?

– У тебя, похоже, вообще крыша поехала, – сказал Рошфор и вошел в прихожую. – Где ты? – не увидев Ракова, снова встревожился он.

– В ванной, – так же тонко отозвался Раков.

– Какого черта ты там сидишь? – усмехнулся Пахомов. – Отмокаешь, что ли? Полные штаны наложил? Тут бабки из Питера пришли. Я тебе твою долю принес.

– Сейчас выйду. – За дверью ванной послышалась возня. Несколько раз что-то металлически звякнуло.

– Как в сейфе устроился, – не выдержал Рошфор.

– Да! – открывая дверь, выкрикнул бледный Раков. – Боюсь я! Ведь посылка пришла мне! И всех остальных он тоже…

– Вот про это и говорить будем, – перебил его Рошфор. – Я тут кое с кем переговорил. Ребята согласны за кругленькую сумму прокатиться в тот район и разобраться с этим Колдуном хреновым. Звякни Зинке, пусть приедет.

– Ну да. – Схватив бутылку водки, Раков сделал большой глоток. – Ты думаешь, она настоящий номер оставила? Там какая-то баба живет. Сначала ей звонить надо. Она потом…

– Ну и звони! – разозлился Рошфор.

– Звонишь, – уперев ствол пистолета в спину плотного парня, сказал Шериф, – называешь имя. Как откроют, заходи. И без фокусов, а то враз пулю поймаешь.

– Ладно, – заикаясь, проговорил бледный парень. – Только вы меня не убивайте, – жалобно попросил он.

– Топай, – подтолкнул его Иван.

Впереди парня по лестнице быстро поднялись трое боевиков Шерифа, еще двое шли с боков.

– Значит, думаешь, поверит тебе Колдун? – Галина с сомнением посмотрела на худощавого седого мужчину.

– Да у меня кент в кодле этого Колдуна ходит. Он неделю назад приезжал. По пьянке расчувствовался. Так что все путем будет. Ты только бабки мне сразу отдай, а то хрен его знает, как там выйдет. Вдруг меня Колдун к себе возьмет. Сейчас в городе работать несподручно стало. Менты на хвост сели, так что…

– Я отдала тебе половину, – сказала Галина. – Остальное получишь, когда Колдун поверит в то, что ты скажешь.

– А ты как узнаешь-то, – ухмыльнулся седой, – поверил он мне или…

– Если поверит, – засмеялась Галина, – я это узнаю. – Когда седой вышел, она взглянула на рослого мотоциклиста в шлеме. – Как ты его нашел, Паленый?

– У меня кент с ним срок сидел. Пятерик за браконьерство тянул. Вот он и сказал, что Лунь в кабаке по пьяни про Колдуна говорил. Мол, запросто к нему поеду и ни хрена мне там не сделают.

– Твой кент больше никому про это не расскажет? А то начнет говорить, что, мол, Паленый Колдуном у Луня интересовался. И…

– За это не волнуйся, – усмехнулся Паленый, – кент – мужик неразговорчивый.

– Ладно. – Посмотрев на часы, она встала. – Отвези меня к Мише. Туда Сахид должен прийти. Надо с ним поговорить. А то они вроде собрались дела прекращать.

– Кто? – подойдя к двери, спросил Рошфор.

– Да я это, – услышал он неестественно бодрый голос, – Сашка.

– Чего надо? – отступив от двери влево, спросил Пахомов.

– Да впусти меня-то, – сказал Сашка, – я…

– Не открывай, – послышался сзади свистящий шепот Ракова. – Его они привели! Люди Колдуна! Я в…

– Слышь, приятель, – раздался с площадки требовательный мужской голос, – нам нужна баба. Отдайте ее, и вам…

Направив ствол пистолета в сторону голоса, Рошфор дважды нажал на курок. На площадке кто-то глухо охнул. Он успел услышать мягкий шлепок упавшего тела. За дверью раздались выстрелы. Оставляя в двери аккуратные дырочки, в прихожей просвистели четыре пули. Прижавшись спиной к стене, Пахомов, едва стрельба с той стороны прекратилась, ответил одним выстрелом. В комнате пронзительно орал Раков.

Заглушив мотоцикл, Паленый повернулся к сидевшей сзади Галине:

– Тут какие-то черти крутились. Я сейчас. – Вскинув голову, замолчал. Она тоже услышала несколько гулких выстрелов. – Я же говорю, – заводя «яву», рявкнул Паленый, – что здесь!..

Выскочивший из подъезда парень, увидев мотоциклиста, выстрелил. Паленый рванул с места. Мимо уха Галины вжикнула пуля. Заложив крутой вираж, Паленый, почти положив «яву» набок, на полной скорости свернул за угол. Около дома началась перестрелка. К пистолетным выстрелам присоединились короткие автоматные очереди.

– Мусора впряглись! – заорал Паленый. – Миху, наверное, шлепнули!

– Останови! – крикнула Галина.

– Там мусора!

– Останови! – повторила Галина.

Паленый остановил мотоцикл.