Страница 74 из 77
— Нам потребуется проводить эксперименты, — произнесла Виктория. — Но я пока что не понимаю, где вам брать подопытных.
— Об этом можете не волноваться, — заверил я с улыбкой. — На этот счет как раз все уже решено. Главная задача, чтобы мы смогли создать сами машины. А подопытными нас обеспечат в любой момент.
Морозова хмыкнула, чуть опустив веки.
— Вы подготовились, — заметила она.
— Естественно, — кивнул я в ответ. — Еще задолго до того, как стал наследником Урала.
Виктория до конца танца не произнесла больше ни слова. Но по ее лицу я видел, что девушка ломает голову над проблемой. Ее взгляд слегка затуманился.
— Виктория, — шепотом обратился я, когда мы застыли вместе с последней нотой скрипки. — Проведите этот вечер со мной.
Моргнув, боярышня покрылась румянцем и отвела взгляд в сторону.
— Прошу прощения, Дмитрий, просто отвлеклась. Вы задаете интересные задачи, и это мне в вас очень нравится.
Приняв самый уверенный вид, какой только мог, я поиграл бровями.
— Я еще не начал, Виктория Львовна.
Ее негромкий смех послужил мне ответом.
Уходить с танцпола мы не стали, и почти тут же пришли в движение вместе с новыми парами, на этот раз исключительно из молодежи.
— Вас здесь любят, — заметила Морозова, поглядывая на окружающих. — Почему в Москве было не так?
— Здесь я — наследник Демидовых, — легко ответил я. — А Демидовы правят Уралом испокон веков. Хотя, разумеется, я уже на деле доказал, что достоин занимать свое место. В Москве все немного иначе. Там иные ценности, иные цели.
Девушка кивнула, принимая мой ответ.
— Я рада, что оказалась здесь, Дмитрий, — произнесла она. — Надеюсь, матушка не доставила вам проблем?
— Нисколько, — заверил я. — Инга Валентиновна поступила правильно, и Руслан Александрович это оценил. Да вы и сами должны были заметить, как княгиня относится к вашей матушке.
Боярышня кивнула и тут же улыбнулась.
— Ваши сестры так похожи на вашу матушку, — заметила она.
— О, поверьте, Виктория, вы даже не представляете насколько, — хмыкнул я, припомнив, как Анастасия Кирилловна гоняла прислугу. — Кстати, об этом. Виктория, мне потребуется ваша помощь.
— Уже интересно, — прижавшись ко мне в танце, выдохнула Морозова.
Мы разошлись на расстояние вытянутой руки, и я нашел взглядом Медведевых. Оба брата стояли чуть поодаль от гостей и, не глядя друг на друга, цедили вино.
— Сможете отвлечь ненадолго Федора Архиповича? — спросил я.
Виктория бросила на старшего боярича внимательный взгляд.
— Это будет не сложно.
— Большое спасибо.
Музыка как раз доиграла, и к нам приблизился боярин Волков.
— Дмитрий Алексеевич, позволите на один танец украсть вашу боярышню? — осведомился он с шутливой улыбкой.
Я взглянул на Викторию, и та приподняла бровь.
— Святослав Андреевич, мне нужно передохнуть, — призналась девушка. — Но следующий танец — ваш.
Волков улыбнулся, после чего с поклоном отбыл. А я подал боярышне руку, и мы оба двинулись в сторону Медведевых.
— Федор Архипович, Георгий Архипович, — первым обратил на себя внимание я. — Надеюсь, вам все нравится?
— Разумеется, Дмитрий Алексеевич, — натянув дежурную улыбку, ответил старший брат.
— Федор Архипович, не составите компанию Виктории Львовне? — тут же предложил я. — Ее безопасность для меня превыше всего, а вы уже доказали, что вам можно доверять в этом вопросе.
Боярич улыбнулся уже более искренне. Я подметил его заслугу, а это может быть хорошим началом наших отношений. Он же будущий глава рода и охранял мою будущую супругу. Такого уровня доверия не сразу можно достичь, а он — сумел.
— Разумеется, Дмитрий Алексеевич, — с достоинством кивнул он. — Виктория Львовна, прошу.
Он подал девушке руку, и они отошли к столам с закусками, сразу же завязав непринужденную беседу.
Я проводил их пару взглядом, и посмотрел на младшего брата Медведева.
Нужно отметить, что выглядел он на фоне наследника... неказисто. Родись Георгий Архипович в какие-нибудь Средние века, ему пошло бы быть менестрелем. Тонкие черты лица, пухлые губы, светлые волосы, глаза с поволокой — таких парней печатают на обложках женских романов. Приторно-слащавый дамский угодник.
Мне было ясно, что нашла в нем Анастасия Кирилловна, но мне он категорически не нравился.
— За мной, — велел я, и Георгий Архипович, замедленно кивнув, пошел следом.
Слуги открывали перед нами двери, и вскоре мы оказались в гостевой комнате. Указав бояричу на кресло, сам я прошел к окну и, сев на подоконник, с минуту смотрел на своего возможного зятя.
— Дмитрий Алексеевич, — заговорил он, чуть наклонив голову. — При всем уважении...
— Оставь свои услужливые нотки для Анастасии, Жора, — оборвал я его. — Ты и так ее обидел.
Он запнулся. Явно не привык к подобному обращению. Но я не видел смысла строить диалог иначе. Либо Георгий видит во мне будущего князя и подчиняется, либо о браке с княжной ему останется только мечтать.
— Я и не думал ее обижать.
— О вашей помолвке был договор с твоим отцом, Жора, — вновь перебил я боярича. — Твой отец и мой дед дали друг другу слово, что ты станешь женихом моей сестры.
— Все верно, — кивнул он после паузы в моих словах.
— Тогда почему я узнаю, что ты колеблешься и даже обсуждаешь со своим братом возможность отказаться от этого договора? Не ценишь мою сестру? Не нравится Анастасия Кирилловна?
С каждым словом я слегка повышал голос. Георгий Архипович поднялся с места.
— Дмитрий Алексеевич! — возмущенно воскликнул он.
— Сел.
И он действительно сел.
Выждав несколько секунд, пока Медведев приходил в себя от такого унизительного обращения, я продолжил:
— Вину ты признать, значит, не хочешь? Выходит, оскорбив мою сестру своими предложениями о расторжении договора, ты еще и от ответственности хочешь уйти.
— Я не... — попытался оправдаться Георгий Архипович.
— Солгать мне хочешь? — улыбнулся я, чуть наклонившись вперед, чтобы смотреть на Георгия сверху вниз. — Мне что, включить запись вашего разговора, где ты предлагаешь Федору взять в жены Ингу Валентиновну, а самому отступиться от Анастасии?!
Медведев побледнел, сглотнул нервно, но, видимо, воздуха ему все же не хватало. Дернув пальцем воротник, Георгий Архипович судорожно вздохнул.
— Дмитрий Алексеевич, вы что же, следили за мной?
Прозвучало это настолько жалко, что последнее сострадание, которое я мог бы к нему испытывать в сложившейся ситуации, окончательно испарилось.