Страница 66 из 74
— Ты так говоришь, словно мы спим и видим, как бы повоевать на фронте, — хмыкнула в ответ Лион. — Когда думаете устроить публичную демонстрацию?
— Думаю, через месяц, — Лони откинулась на спинку дивана и задумчиво покачала в руке чашку с чаем. — Дед отправит приглашения армейским чинушам и знакомым аристократам. Пускай обалдеют и оставят у нас свои кошельки. Заодно их появление вместе с отрядами охраны должно смутить тех людов, что снова шныряют на западе. Не нравятся мне их манёвры, да ещё в подобное время.
Гномка ненадолго замолчала.
— Надеюсь, его изобретения и правда смогут переломить ход войны, — добавила она. — Ну а у тебя какие успехи?
Пока служанки приводили маленькую охотницу на людов в порядок, эльфийка с гномкой успели выпить по чашке чая, обсуждая свои проекты, мелкие городские новости и сводки с фронта. Лионеллиан даже не помнила, каким образом это получилось, но в определённый момент после «смерти» и исчезновения Владыки они начали пару раз в неделю собираться в особняке и устраивать небольшие женские посиделки. Шарлотта в них участвовала нерегулярно, обычно предпочитая бегать по городу или спать, а вот Лионеллиан, Лони, Эсми и Латика стали постоянными членами этого маленького клуба.
Раньше это могло показаться странным, ведь Эсми и Латика были обычными горничными, Лони являлась официальной невестой Владыки, а Лион, пусть и с молчаливого одобрения будущей супруги, просто любовница. Шарлотта… о ней вообще сложно было сказать что-то определённое. И то, что они все вместе садились время от времени выпить чаю и поговорить о жизни, со стороны могло показаться несколько странным и неуместным. Разное положение при Владыке, разный статус в обществе, но… их объединяло одинаковое стремление стать надёжной опорой и поддержкой человеку, что старался принести в мир свет победы и неомрачнённое тревогами будущее.
Именно осознание этого факта сплотило женщин и позволило им поддерживать друг друга во время отсутствия Владыки Нотана. Хотя сама Лион не слишком переживала из-за его пропажи, она охотно поддерживала остальных вместе с Шарлоттой, так как девочка всегда с улыбкой заявляла, что «У братца Нотана всё хорошо!».
Лион не знала, была ли это простая вера во Владыку, или же паукодевочка скрывала какие-то ведомые ей одной подробности, но выяснить эльфийке этого не удалось. На все её вопросы Шарлотта всегда отвечала хитрой улыбкой и говорила, чтобы «тётя Лион» ни о чём не тревожилась.
Но, по крайней мере, она хотя бы пояснила, почему назвала Владыку братцем, когда научилась говорить:
— Потому что братец Нотан назвал Шарли сестрёнкой, когда познакомился с ней! — гордо заявила она в тот день.
Щёлкнула задвижка на двери купальни, выдёргивая чародейку из размышлений, и в гостиную ворвалась укутанная в банный халат Шарлотта, распространяя вокруг себя влажное тепло и запах травяного мыла.
— Тётя Лион! — радостно подпрыгнула она, увидев чародейку.
— Привет, Шарли, — улыбнулась ей Лионеллиан. — Говорят, ты поймала ещё одного люда?
— Угу! — гордо кивнула девочка. — Шарли решила пробежаться у опушки, а он там сидит на дереве. Смотрит. Шарли тоже на него посмотрела, а потом скушала, — девочка замолчала и задумчиво склонила голову к плечу. — Не надо было, тётя Лион?
— Всё в порядке, продолжай в том же духе, — усмехнулась эльфийка, представляя, насколько перекошенная от ужаса рожа была у люда, когда он увидел, что к нему на дерево лезет паукообразное чудовище с голодным взглядом.
— Госпожа Лион, чему вы учите ребёнка?! — возмущённо спросила подошедшая Латика.
— Шарли не ребёнок! Шарли взрослая! — возмутилась девочка.
После небольшого спора о возрасте, манерах, этикете и несварении желудка, в котором так и не определился победитель, Шарлотта отправилась сушиться у камина, блаженно зажмурившись.
Устало вздохнув, Латика заправила выбившуюся прядку волос за ухо и, сообщив, что они с Эсми подадут ужин через несколько минут, удалилась на кухню, куда вскоре прошла и её напарница-эали.
Пока горничные накрывали на стол, Лионеллиан скосила взгляд на сидевшую возле камина Шарлотту. Девочка была полна загадок. Чародейке очень хотелось понять, на что же уходит поглощаемая Шарли магическая энергия и почему её не раздувает подобно шару, хотя она поглощает невероятное количество еды, не говоря уже о том, что девочка была способна сожрать целого люда и не поморщиться. Какую магию скрывало это хрупкое тело и какие процессы бурлили в нём? Лионеллиан было очень интересно!
Но магистр понимала, что если она поднимет на девочку скальпель, то её дни действительно будут сочтены. Владыка мог пощадить за нападение на него самого, но стоит лишь тронуть Шарли…
Представив, какая судьба могла бы её ожидать, эльфийка вздрогнула и выкинула искушающие мысли из головы. На такое она не могла пойти даже во имя науки!
Вскоре еда оказалась на столе и горничные пригласили всех в столовую.
— Итак, — взяла слово Лони, когда все заняли свои места, — сегодняшнее заседание совета женщин Владыки Нотана объявляю открытым. Так как никто из нас больше не сомневается в его возвращении после того сна, предлагаю обсудить и придумать план как можно более тёплой встречи, чтобы быть готовыми к его возвращению. Такие важные вещи стоит продумать заранее.
— Согласны! — хором кивнули все остальные.
— Тогда… — неожиданный барабанящий стук в дверь прервал гномку и заставил женщин напряжённо посмотреть в сторону входа.
— Одну минуту! — крикнула Эсми, вставая из-за стола, как неожиданно стук прекратился, а в левом от двери окне показалась радостно ухмыляющаяся гоблинская рожа.
— Владыка связаться! — радостно сообщила рожа через стекло. — Сообщение по кристалл! Мэр звать всех!
Глава 22. Город фонтанов
— Обладать величайшим талантом — это невыносимо тяжёлая доля, — напыщенно заявила фея, не сводя взгляда со стола. — Вокруг тебя всегда будет царить плотный кокон из зависти и алчности тех, кто будет стараться обратить твоё величие себе на пользу. Твои мысли и деяния всегда будут превосходить понимание тех, кто в силу своей ограниченности не способен охватить своим скудным разумом полёт и размах безбрежных идей и задумок. Каждое движение величайших, каждый крохотный шаг — объект пристального внимания, изучения и, конечно же, критики. Но знай, сподвижник мой, истинные великие не держат на это обид. Они милостивы и всепрощающи, и в мудрости своей могут лишь снисходительно улыбаться в ответ на зависть и интриги, что плетут вокруг них, ведь это не более чем бессмысленная суета, не стоящая внимания и забот. Их возвышенный дух парит над мелочными дрязгами и тёмными умыслами, демонстрируя всем и вся своё ослепительное величие, великолепие и несравненную белизну.
Тяжело сглотнув, Кардея подлетела поближе к столу.
— Да, — добавила она. — Именно такую, как у этой великой пироженки с большой горой белоснежного крема.
Сказав это, величайшая в обозримой Вселенной богиня схватила руками одно из пирожных на блюде и, широко раскрыв рот, погрузилась лицом прямо в невесомое облако кондитерского крема, позволив пленить себя несравненной сахарно-белковой сладости.
Даже у величайших имелись свои слабости. И слабостью Кардеи были вкусняшки.
«Ах, что за мягкость! Что за несравненная услада, заполняющая её уста с каждым укусом! Что за не уступающее амброзии чувство тающего на языке воздушного лакомства! Наслаждение и нега, восторг и блаженство! Апофеоз рукотворного источника упоения, который по силам создать смертной душе!» — насколько я мог судить, богиня пыталась сообщить что-то вроде этого, поедая угощение.
Но вместо этого вся её речь превращалась в бесконечное:
— ФХМПХ ХФМГФГ ПХХХМФМ ХВМПФ!
— Вынырни из пирожного, потом говори, — вздохнул я, закатив глаза.
— ФТО? ЙА НЕ ФЛЫФУ! — пробубнила фея, вытащив голову из крема.