Страница 14 из 39
Мы не убили большую часть врагов, здесь, у дороги, мёртвыми и ранеными осталась максимум половина… Половина трёхтысячной армии была разбита за какие-то десятки минут.
— Так это чё получается братцы, мы что уже победили? — почёсывая репу, закинув лук за спину, спросил один из крестьян, стоявших впереди.
— Получается так… — Глядя как к дороге постепенно спускаются бойцы с соседней стороны леса, также почёсывая лохматую бошку ответил другой.
Глава 15 — Разгром
Подминая высокий кустарник, маневрируя между вековыми деревьями и оврагами, вперёд неслись боевые кони его величества принца Карла. Лорд командующий, с трудом получивший право вести конницу, подвёл молодого господина. Старый воин, чьи бойцы должны были атаковать в лоб, растерялся в момент, когда вместо вражеского войска увидел лишь сотни трупов. По-началу, лорд испугался, что каким-то образом опоздал и битва уже закончилась, и лишь спустя минуты, когда с леса начали доноситься победные выкрики понял: враг разбит, бежит, а он даже не обагрил меч вражеской кровью.
— На перерез, не дайте мятежным шавкам вернуться в город! — делая вираж, попутно сшибая головы всем кто не в седле, конница лорда вырывается далеко вперёд, после чего, выстраиваясь в широкую шеренгу подаёт звуковой сигнал. Самый короткий путь к спасительным стенам города под чётким надзором, точно так же, как северная сторона леса от тракта. Полёгшие в лесной чаще солдаты, разбившиеся на малые группы, а кто и вовсе в одиночку не в силах организоваться и пойти на прорыв против наблюдавшей за окрестностями тяжело вооружённой кавалерийской группы, способной за считанные минуты сплотить ряды и нагнать любого, кто высунет нос.
Позади застучали барабаны, загудели горны, Нивградцы приближались и вот-вот грозили взять остатки армии в кольцо. Понимая, что иного выхода нет, бойцы, знакомые с местностью, на ходу бросая оружие раздевались, скидывая кольчугу, перчатки, сапоги и любую другую одежду, имевшую возможность напитать воду и утянуть тех за собой на дно бурной реки.
«Пощады не будет… Нужно спасаться, бежать, плыть, да хоть лететь, иначе смерть», — зная о репутации того, против кого решили выступить, рассуждали бойцы. Всем им обещали лёгкую прогулку, в конце которой сами же жители Нивграда откроют им двери к своим домам, а также на блюдечке вынесут голову тирана правителя, после чего они получат наделы от самого первого принца за хорошую службу. Так думали крестьяне и рыцари; так им обещала знать, а по факту, всё это оказалось одной большой ложью.
Даже до самых тупых селян при виде отлично вооружённой кавалерии дошло — враг не такой же как он. У него есть регулярная армия, боевые лошади, знать, а у знати есть собственные войска, выступившие не как им обещали, за них, а против них. Их братьев, поверивших своему правителю и замахнувшихся на самого четырнадцатого принца пустили под нож Нивградских скакунов. Тысячи лучников пролили реки крови, а войско, шедшее за ними по пятам, уже было готово втоптать последних выживших в невысокие лесные травы, где судьбой угатованно сгнить им, став удобрением для деревьев великанов.
— Подымитесь братья, позади Буйрека, так уж лучше пасть с мечом предков в руках, чем пойти на корм рыбам! — перемазанный грязью, со сломанной стрелой в плече, поднялся с колен один из лордов. Именно ему и его людям рассчитывать на милость и сохранение жизни при плене приходилось меньше всего. Принц Карл славился своей жестокостью к пленным. То что он сотворил с зорфами, нормальный человек даже с ненавистным врагом не сделал бы. Поэтому, для мятежника виделся один лишь путь: пасть в неравной битве с превзошедшим его врагом.
Точный удар со спины проходит между рёбер, пронзая сердце и выскальзывая между пластинчатой бронёй лорда. За обжигающим уколом следует острая боль разделяемая непониманием. Мужчина, сжимая в руке меч оборачивается и видит своих же, напуганных до смерти крестьян. Кому-то из них ранее он помогал, кого-то освободил от рабства, кого-то спас от болезни, но все его заслуги меркли. За первым ударом последовал второй и третий. Теперь уже три копья пронзили его насквозь. Они — те о ком он заботился, кому дарил свою любовь и с кем готов был умереть, — предпочли смерти возможность выжить, подарив его голову врагу, в надежде вымолить тем самым право на своё никчёмное существование. Эти выродки, они забыли о его любви, поддавшись страху.
— Безумцы, — едва эта фраза сорвалась с губ лорда, как мощный удар меча, нанесённый его же оруженосцем, отделил голову от тела.
— Не подходите! — видя, что произошло с его другом и верным товарищем, отмахиваясь от прижимавших лорда к руслу реки крестьян, верещал другой аристократ. — Я ваш господин, и я приказываю развернуться и сражаться! Сын мой, доставай клинок, вдвоём…
Сын аристократа стоявшего подле того, имел иные взгляды на происходящее и пытался ещё до мятежа отговорить отца. Короткий клинок сверкнул в его ловких, молодых пальцах, холодное лезвие рассекло гортань старого мятежника. На последнем дыхании проклиная сына, крестьян, принца и прочих, шипя и истекая кровью мелкий дворянин пытается пасть в реку, дабы буйные воды унесли его тела и не дали тому после смерти оказаться на пиках городских ворот, но вновь ему мешает сын. Молодой парень бывал в Нивграде, видел как его правитель нёс справедливость и процветание своему народу, а также кару господню любому другому, кто посмеет обидеть детей богоподобного императора и их слуг. Он из-за всех сил отговаривал отца, убеждая того в ошибочности суждений по поводу принца Карла. Он говорил, а они смеялись и слушали… Слушали, но не слышали его молитв и теперь у него не осталось иного выбора, кроме как попытаться спасти оставшиеся им по наследству от предков земли путём вымаливания милостыни. Отец не думал о том, что будет после его смерти. Не думал о матери и сёстрах, которых изнасилуют и казнят; не думал о нём, младших братьях и слугах, которых станут мучать и также скорее всего повесят.
Молодой аристократ понимал: договориться с врагом из его положения задача практически невозможная, но даже так, у живого отцеубийцы и предателя, куда больше шансов вымолить прощение хоть для кого-то из своей семьи, чем у мёртвого героя.
— Сложить оружие, снять одежды, украшения и драгоценности, сложить в сторонку, выстроиться у воды и склонить головы по направлению к лесу, — глядя на растерянных крестьян, также направивших на него своё оружие, отдал приказ молодой человек. После чего, сорвав с себя именной герб, бросил того рядом с отцовским мечом. — Вы что, не хотите жить? — вновь задал тот вопрос и крестьяне, словно опомнившись, стали следовать примеру раздевающегося аристократа, что оставшись в одних лишь штанах, аккуратно уложил тело своего мёртвого отца на песке, закрыл тому глаза и смиренно опустив голову, пал на колени в молитве за упокой его и спасение всех живых душ, оставшихся от их войска.
Убили ли его люди хоть кого-то в этом бою? Уж лучше бы нет, ибо быть может хоть столь горькое и позорное для них поражение заставит врага сжалиться. Почему враг вообще оказался так близко к городу, и как давно он миновал лагерь, из которого не так давно пришло последнее сообщение, чёрная магия? Но даже она не позволила бы переместить столь огромное войско незаметно и… Глаза мальчика, зачитывавшего одно из последних сообщений исказились в ужасе, ведь из леса, прямо к ним на берег вышел тот, о ком он лично говорил отцу как о покойнике.
— Капитан Магнус… — Тело парня затряслось в животном страхе: живой мертвец, в крови, с улыбкой на устах. Некогда герой, а ныне вернувшийся из царства мёртвых. Принц Карл — это точно его рук дело: некромант, провидец, чудовище…
Молодой аристократ мог назвать четырнадцатого принца кем угодно, но только не обычным человеком…
Глава 16 — Первый принц
Август Людвиг Мидчел Первый.
Деревянная табуретка, сбитая кем-то из подручных, едва справлялась со своими обязанностями. Неприхотливый воин, волей небес которому суждено занять отцовский трон, хмуро глядел на послание, прибывшее с голубем от человека, которого тот ещё вчера мог назвать верным вассалом и слугой, а сегодня…