Оборванные струны

– Герта, неужели ты ничего не замечала все эти годы? Дороже тебя у меня никого нет, – тихо проговорил он.

На минуту чародейка потеряла дар речи. Ее уже давно никто так не называл.

– В академии ты был мне другом, защитником, советчиком, но после ее окончания неожиданно пропал. Одни говорил, что ты погиб, другие – что женился на богатой вдове. Где ты был все эти годы? Почему оставил, раз я была тебе так дорога?

Гилмор виновато опустил глаза, но она услышала его эмоции – в них преобладала уверенность в правильности собственных поступков.

– Как ты знаешь, мой отец – преступник. Он первый предположил, что пустошь Уснакс можно остановить и без Сферы. Идеи отца тогда не поддержали. Его обвинили в сговоре с Темными и предали смертной казни. Где-то там, у границ пустоши, ветер обглодал его мертвое тело до голого скелета, а птицы растащили его кости в разные стороны. Дворянин по рождению, я с детства испытал на себе позорное клеймо сына предателя. Я поступил и окончил академию благодаря скупой протекции дальнего родственника. Что такой, как я, мог дать такой девушке, как ты? А мне хотелось, чтобы у тебя была нормальная жизнь. Жизнь, где нет места ненависти, боли, разочарованию.

Мрачная усмешка скривила ее губы.

– И потому ты не придумал ничего лучшего, чем оставить меня, подкинув кошелек с золотом? А ты знал, что через неделю после твоего исчезновения, мой отец и старший брат утонули в озере во время грозы. Сердце матери не выдержало такого потрясения, и через месяц я похоронила и ее. Мне пришлось взять на себя заботу о воспитании младшей сестры. Я заменила ей и мать, и отца.

Гилмор оторопел и на мгновение замер, пытаясь осознать услышанное.

– П-прости, – еле слышно пробубнил он. – Я ничего не знал. Я думал, что вы с Филиппом…

– А если бы узнал, то что? – с болью в голосе спросила Гертруда. – Пожалел и вернулся? Мне не нужна ничья жалость, особенно твоя и Филиппа!

Она гордо вскинула голову, тряхнув золотистыми кудрями.

– Герти, ну зачем ты так? Я ведь желал тебе только добра. Думал, что ты вышла замуж, родила детишек и живешь счастливой семейной жизнью.

– А тебе никогда не приходило в голову, что меня можно было хотя бы предупредить? Ведь я живой человек, со своими чувствами и желаниями. Один женился, посчитав, что я ему не ровня, другой просто исчез – уехал в неизвестном направлении.

Гертруда отвернула лицо, желая скрыть подступившие к глазам слезы. Сидящий напротив мужчина посмотрел на нее пристально и внимательно, затем медленно поднял руки и протянул к ней. Его горячие ладони обхватили ее лицо и заглянули в глаза.

– Отчего же ты замолчала? Говори! – требовательно произнес он.

– Тогда мне нужна была помощь друзей, а теперь я научилась жить одна.

Из его груди вырвался громкий стон, похожий на предсмертный вопль.

– Гертруда, я ведь хотел тебя спасти.

– Гилмор, зачем ты приехал сейчас? – тихо спросила она.

– Мне и теперь хочется тебя спасти. Я все придумал. Мы спустимся в недра горы и создадим там свою реальность. Моей магии хватит на нас двоих, с помощью иллюзии я создам мир, похожий на этот, – глаза мужчины лихорадочно заблестели. – Никто там нас не найдет. Мы, наконец, сможем быть вместе и найдем способ остановить этот кошмар.

Гертруда посмотрела на своего гостя как на умалишенного.

– Не гляди на меня так, – продолжал он. – Я уверен в своих словах. Все эти годы я по крупицам собирал знания древних и достиг определенных результатов. Я не могу спасти всех, но уберечь тебя от Ордена я в силах.

– Ты предлагаешь бросить всех, кого я люблю: сестру, друзей, и уйти с тобой в иллюзорный мир? – она вопросительно вскинула брови.

– Я предлагаю тебе спасение! Молю тебя, пойдем со мной! – вскричал Гилмор, опускаясь перед ней на колени.

– Это будет тюрьма! – проговорила Гертруда. – Тюрьма, в которую я добровольно себя запру. В обмен на что? На иллюзорное счастье? Я не смогу быть счастливой, зная, что моим близким грозит опасность. Поэтому мой ответ нет. Я останусь здесь. Если хочешь, оставайся тут, вместе мы будем бороться с несправедливостью мира.

– Ты не понимаешь! – он яростно затряс головой. – Я столько лет скитался, изучал древние науки, копил знания и силу не для того, чтобы отдать все королевским магам. Я уверен, что со временем найду возможность избавиться от проклятой Сферы, но на это могут уйти месяцы и даже годы.

Гертруда встала и подошла к окну, задумчиво глядя куда-то вдаль.

– Нет. Я не пойду с тобой. Мы оба знаем, резерв энергии у магов не бесконечен. Для осуществления задуманного тебе придется потратить всю свою силу, и восполнять потери ты будешь за счет значимых для жизни факторов. Останься наверху, и мы вместе будем искать возможность остановить весь этот ужас.

Гилмор отрицательно затряс головой, на его лице застыла гримаса боли.

– Я ведь люблю тебя и всегда любил. Не позволяй глупым предрассудкам испортить нам жизнь.

– Мое желание, остаться с родными людьми – это не предрассудки. Это готовность к действию, внутреннее согласие затратить свои ресурсы и усилия, заплатить некоторую цену ради их жизни. Это тот ответ, который я несу перед собственной совестью.

Гилмор поднялся с колен и подошел к окну. Прохладный ветер трепал его всклокоченные волосы, а за горизонтом догорал закат. Он вдруг повернулся и посмотрел любимой женщине прямо в глаза.

– Я вернусь к тебе. Клянусь, что вернусь. Вернусь, как только докажу, что мой отец не преступник. Когда найду способ защитить людей от проклятой пустоши. Пообещай, что до тех пор не будешь пользоваться магией, что дождешься меня, во что бы то ни стало, – проговорил он.

Гертруда печально покачала головой.

– Обещаю, что не стану использовать магию, если от этого не будет зависеть моя жизнь или жизнь моих родных.

– Если тебе или твоим близким будет угрожать опасность, просто позови меня, – проговорил он, вытащив из кармана небольшое отполированное зеркальце. – Я обязательно услышу и приду к тебе, где бы ты ни находилась.

Она посмотрела на него так отчаянно, словно пыталась наглядеться на всю оставшуюся жизнь. Крошечная слеза, выкатившись из уголка правого глаза, сползла по щеке, оставив горячий влажный след.

Глава 7

Наши дни

Голубоватый свет, падающий через тусклое стекло, лежал на стенах комнаты. Эти неяркие блики, перемежаясь с тенями, придавали всей окружающей обстановке оттенок мрачной таинственности.

Сгорбившаяся фигура старика уныло темнела на фоне окна. Он сидел за столом, прислонившись к спинке стула. На кончиках его пальцев время от времени появлялись крохотные магические огоньки, с помощью которых он, то зажигал, то гасил свечу, стоявшую перед ним. Его высокий лоб хмурился, выдавая напряженную работу мысли.

Гилмор бросил тяжелый взгляд в сторону кровати, где тихо посапывала девушка, уткнувшись носом в меховую накидку.

Она была так удивительно похожа на его Гертруду. Тот же продолговатый овал лица с высокими скулами, чудные светлые волосы с золотистыми переливами, большие глаза, тонкий прямой нос с узкими крыльями. В первые секунды ему даже показалось, что это его возлюбленная, наконец-то, явилась к нему. Но позднее здравый смысл подсказал, что это не может быть правдой – его гостья была совсем еще девчонкой. На вид он не дал бы ей больше шестнадцати лет, а его Герти была молодой красивой женщиной, свободолюбивой и чересчур гордой.

Пять лет. Пять долгих лет он провел под землей. Все эти годы он искал возможность остановить наступление пустоши Уснакс на Эмпирию. И тогда проклятая Сфера, высосавшая жизнь у многих его друзей и знакомых, оказалась бы бесполезной пустышкой в руках Ордена.

Эти долгие ночи стали для него настоящим мучением, когда к изголовью его кровати сползались призраки прошлого и начинали терзать тело и душу.

Как и предвидела Гертруда, его магический резерв со временем истощился, и тогда пришлось задействовать все доступные ему каналы. Теперь он выглядел и чувствовал себя дряхлым стариком, хотя ему совсем недавно исполнилось сорок лет. Длинные седые волосы обрамляли его морщинистое лицо.