Путь к успеху

Как мы и планировали, в пятницу мы поехали во Владимир. Но повод был совершенно иной. Праздновать никто ничего не собирался.

Глава 4

Мы приехали поздно вечером и, почти ни с кем не встречаясь, ушли спать. Мне выделили спальню на третьем этаже. В соседней комнате был Егор. Той ночью ни я, ни он не могли уснуть.

Когда во всём доме выключился свет, мы встретились в коридоре и пошли в игровую. Нам было не о чем говорить, и мы оба были не в силах. Аня для обоих нас была больше, чем просто кузина. Поэтому мы молчали. Первым заговорил Егор, задав неловкий вопрос.

– Как узнала?

– Ник сказал. А ты?

– В новостях увидел.

– Ты тоже сначала не верил, что это наша Аня?

Мы так сидели довольно долго. Потом Егор пошёл в сторону кладовой – я за ним. Не сговариваясь, мы достали стул и плед и соорудили шалаш. Мы забрались внутрь и молча сидели. Наверное, со стороны это смотрелось весело: два высоких семнадцатилетних подростка пытались поместиться в крохотном шалашике. Но нам с Егором было совсем не до веселья.

Мы довольно долго просидели в шалаше, потом я вышла и пошла на балкон. Солнце только начинало вставать из-за горизонта. Егор вышел вслед за мной. Это был рассвет нашей новой жизни – жизни без Ани.

Как мы позже осознали, именно в ту ночь мы сблизились с Егором. Мы не заменили друг другу Аню, но мы максимально восполнили потерю, залатали образовавшиеся дыры. Говорят, что неприятности и общие проблемы сближают. В нашем случае это сработало.

Рано утром, когда в доме спали все, кроме нас с Егором, приехал Стас. Мы увидели его с балкона и показали ему, чтобы он нас ждал там, где находился в тот момент. Мы с Егором надели тёплые куртки и шапки поверх пижам и вышли на улицу, подошли к Стасу и поздоровались с ним. Он достал из сумки конверт и протянул его мне.

– Это тебе от неё. С прошедшим, Софи! Это будет через две недели. Надеюсь, ты оправишься и пойдёшь. Но я понимаю, если откажешься.

Я вскрыла конверт. Внутри лежало два билета на этап Кубка мира по биатлону в Ханты-Мансийске. В любой момент я была бы рада этому подарку, но только не тогда.

– Спасибо, – сказала я Стасу и грустно улыбнулась, – я обязательно буду. Я поеду.

Мы завели Стаса в дом. Вскоре все проснулись. Мы позавтракали и начали собираться. Через час были похороны.

Когда шёл весь процесс, мне стало нехорошо. Я отошла в сторону. Недалеко от меня был Стас. Он безуспешно пытался сдержать слёзы. Я подошла к нему и положила руку на плечо.

– Я не могу её такой видеть. Ещё несколько дней назад передо мной стояла Аня и улыбалась мне! А теперь её нет, память о ней осталась только на фотоснимках. – Говорил Стас.

– Нет, память о ней хранится у нас внутри. И она жива, она здесь с нами, пока мы в сердцах храним воспоминания о ней. – Я пыталась поддержать Стаса. Я знала, что ему надо заводить семью, жениться и жить дальше. Сам бы он этого не сделал. Ему бы было совестно перед Аней. Он бы думал, что оскверняет её память. Я попыталась поговорить со Стасом. – Стас, тебе двадцать четыре. У тебя впереди почти вся жизнь. Надо идти вперёд, а не жить прошлым. Аня была бы за тебя счастлива. – Стас попытался возразить, но я не позволила. – Не сейчас. Дай ране время зажить. Но ты должен жить дальше. Не замыкайся в себе, иногда навещай её родных – ты стал всем нам хорошим другом. Но ты должен быть счастлив. Стас, обязательно женись!

Я оставила Стаса наедине с его мыслями. Вскоре мы уехали.

Следующие две недели прошли как в тумане. Я хотела предложить Нику полететь со мной в Ханты-Мансийск, но поняла, что правильнее было попросить папу составить мне компанию. К тому же, я не была уверена, что сама справлюсь с документами, не потеряю билеты и смогу прожить почти неделю в чужом городе без взрослых.

Каждое воскресенье я стала писать письма, адресованные Ане. Но больше всего они помогали именно мне. Я в письмах рассказывала о событиях, произошедших со мной за прошедшую неделю, как будто вела живую беседу с сестрой. Я задавала вопросы и старалась подробно описать все события. Так выглядело первое письмо, написанное для меня из будущего и для Ани:

«Добрый воскресный вечер!

Если честно, я считаю разрушительной идею писать тебе письма по воскресный вечерам. Ведь именно в это время проходит мужская эстафета – тот старт, который ассоциируется только с тобой. Помнишь, как мы болели за Раевского во время его первого старта в юниорской сборной? А как ты забавлялась над тем, что мне нравился Эйлор?

Пока что я не представляю жизни без тебя. Даже если через время всё наладится, боль не пройдёт. Со временем боль не проходит, ты просто учишься с ней жить. Боль остынет, но она всегда будет со мной. Как и ты, Ань. Мне тебя не хватает.

Я думаю, тебе было бы интересно узнать, что мы делали на этой неделе.

Во-первых, я думала, с кем мне поехать на биатлон. Кстати, спасибо тебе за подарок! Я очень тебе благодарна! Сначала я хотела позвать Ника Раевского. Всё-таки для него нечто особенное. Но он отказался и предложил позвать моего папу. И это решение было самым правильным.

Во-вторых, мы с мамой ходили по магазинам и выбирали тёплые вещи, так как в Ханты-Мансийске сейчас очень холодно. Наверное, это было странно, учитывая, что сейчас конец февраля – зима ведь заканчивается. Не знаю. И, если честно, не хочу знать.

В-третьих, я начала ходить в школу. Спасибо Сергею Александровичу, он помог мне заново адаптироваться и создать для меня безопасную среду. Он договорился, и первое время, то есть, до возвращения из Ханты-Мансийска, меня не будут сильно нагружать.

Ещё я бы хотела сказать пару слов про Стаса. Я очень за него переживаю. Я надеюсь, что он будет счастлив. Да, жениться через месяц было бы очень странно, но он этого делать и не станет. Он всегда тебя любил, он достоин счастья! Я бы хотела, чтобы у него всё получилось.

На этом я заканчиваю своё письмо. Как бы сейчас не было тяжело, я почти уверена, что скоро всё наладится. Нас всех эта трагедия изменила, но мы научимся жить с нашими новыми «я» и станем счастливыми.

Люблю,

Твоя Софи».

Утром во вторник мы с папой на такси поехали в аэропорт. Пройдя все необходимые процедуры, мы заняли наши места в самолёте и примерно через полчаса вылетели в Ханты-Мансийск. Во время полёта я читала книгу, написанную около ста пятидесяти лет назад. События в книге были развёрнуты вокруг истории одной семьи, в которой все дети были дружны между собой. Меня зацепила сюжетная линия с описанием тёплой любви двух сестёр, которые много ссорились и были импульсивны, но были готовы заступиться друг за друга в любой ситуации. Эти сёстры напоминали мне нас с Аней.

Аня взяла нам билеты сразу с проживанием, поэтому нам было, где остановиться. Мы добрались до отеля на такси. Поездка длилась не больше двадцати минут, но папа успел расспросить водителя об активностях в городе, о биатлоне и об отношении водителя к последним социальным реформам. Мы приехали и заселились, разобрали вещи и пошли ужинать. Вечером мы дошли до лыжного стадиона и посмотрели на него, а потом вернулись в номер и легли спать. В среду днём были первые две гонки – мужской и женский спринт. Мы оба были более заинтересованы в мужском биатлоне, поэтому обрадовались и оживились во второй половине дня, когда стартовала мужская гонка.

С наших мест, как и отовсюду, не было видно трассы целиком. Но мы видели огневые рубежи, и у нас был довольно широкий обзор. Меня очень оживила биатлонная атмосфера, я была очень счастлива. Папа был более прагматичен – он сильнее всего любил эстафеты, поэтому не был так же впечатлён, как я.

В мужском спринте один из моих любимых спортсменов, немец Чарли Эйлор, пришёл к финишу третьим. Это был второй сезон Эйлора в основном составе. В пятнадцать лет я была безнадёжно влюблена в Чарли – молодого и перспективного, красивого и остроумного иностранца. Правда, тогда я думала, что он швейцарец и была сконфужена, узнав правду, потому что почти год жила в заблуждении. За что мне нравился этот Эйлор? Как и Раевский, он извлекал уроки из ошибок и трудностей, преодолевал все преграды. Он был примером настоящего человека.