Страница 7 из 12
В детстве Андрей тянулся к ним, а сейчас уже нет. Они научили его равнодушию. Он был замкнутым, практически не общался со сверстниками, чаще общению с приятелями предпочитал книги. Он читал много и разнообразно. Никогда не подходил первым к ребятам во дворе, к одноклассникам, боялся, что с ним не захотят дружить, оттолкнут, как это постоянно делали родители. Если кто-то проявлял к нему интерес, он некоторое время проверял человека равнодушием, и, если тот был настойчив и не агрессивен, Андрей допускал его в свой мир. В переходном возрасте что-то щелкнуло в мозгу, и он понял, что в родительском доме любви не дождется, и после окончания школы решил уехать учиться в Москву. Родители не верили в сына, они толком даже не знали, чем он интересовался, и были уверены, что скоро он вернется в отчий дом.
В Москве началась новая, разнообразная жизнь.
Из-за социофобии Андрею было сложно жить с соседом по комнате в общаге, но постепенно он привык. Артем оказался дружелюбным приятным парнем, они нашли общий язык, но больших компаний Андрей продолжал сторониться. Это не был в прямом смысле страх, он испытывал чувство дискомфорта, он не хотел напрягаться, не хотел пытаться разговаривать, вытягивать из себя слова или заставлять себя слушать неинтересные разговоры и пытаться их поддерживать, смеяться, когда не смешно, сочувствовать, когда на человека наплевать.
Но при этом Андрей никогда не был один. Сначала общага с Артемом, потом съемная квартира с двумя лесбиянками, а теперь Костя. Видимо, уже был…
Андрей знал, что скорее всего не вернется к нему. За три дня Костя ни разу не написал и не позвонил. В глубине души Андрей надеялся на сообщение, хотя бы ради того, чтобы занять денег, но даже этого не произошло.
Что их связывало? Почему столько времени прожили вместе? У Андрея не было ответа на эти вопросы, да он сильно и не заморачивался на этот счет. Больше всего его волновало, что делать дальше. Он представлял себе пустую съемную квартиру, и по коже пробегал холодок. Страх перед одиночеством приводил его к мысли даже заняться проституцией. А что? Пока молодой, можно. Хоть деньги нормальные будут, а там, глядишь, папика найдет и заживет. Андрей тряхнул головой, чтобы отключить картинки возможного будущего, возникшие перед глазами. Он не хотел ни о чем думать, впереди трехнедельное путешествие, и неизвестно, как оно закончится, может, через пять минут самолет рухнет…
Андрей достал из сумки две маленькие бутылочки виски и локтем толкнул Никиту. Тот приоткрыл глаза. Андрей протянул ему одну. Никита отрицательно покачал головой и снова закрыл глаза.
– С каких это пор ты отказываешься от выпивки? – пробормотал Андрей и открутил крышку у одной бутылки. Но Андрей даже не успел поднести к губам горлышко, как Никита перехватил бутылочку.
– Мерси, – Никита покосился на Андрея. – Что? Только из-за того, что боюсь летать, – произнес Никита и залпом осушил тару.
«Moi, je vis d'amour et de rire
Je vis comme si y avait rien à dire
J'ai tout le temps d'écrire mes mémoires
D'écrire mon histoire à l'encre bleue»4.
«Я живу любовью и смехом,
Я живу так, словно мне нечего сказать.
У меня много времени, чтобы написать мемуары.
Чтобы написать свою историю синими чернилами».
Германия. Берлин
1 день.
Никита и Андрей вышли из аэропорта навеселе. Никита довольно улыбался и смотрел по сторонам. То ли приличное количество алкоголя, выпитого в самолете, то ли наконец смена обстановки и оторванность от проблем делали его счастливым.
Никита отпустил ручку чемодана и расправил руки в разные стороны.
– Я счастлив! – произнес он.
Встречные люди дружелюбно улыбались. Некоторые говорили на английском с немецким акцентом:
– Добро пожаловать в Берлин!
– Пошли, фея, такси искать. У меня еще на вечер планы, – позвал Андрей Никиту.
Никита схватил чемодан, подбежал к Андрею и положил ему на плечо руку.
– А знаешь, до меня только сейчас дошло, почему мы начали поездку именно с Берлина. Не с Мюнхена, Кельна или Дю-ссель-дорфа, а с Берлина, черт возьми!
– И почему же? – хитро улыбнулся Андрей.
– Ты ж здесь на какой-то блядской вечеринке на качелях качался, а тебе припихивали все кому не лень!
Андрей вырывался вперед, идя по тротуару походкой от бедра.
– Да, подруга, – бросил он через плечо. – И я была королевой!
Никита догнал его и ударил ладонью по спине.
– И зачем я тебе доверил маршрут строить?!
– Наслаждайся!
Берлин, как бы это ни звучало парадоксально, измученный дележкой, запретами после Второй мировой войны, разрушенный, израненный, искромсанный, теперь один из самых свободных городов. В нем каждый найдет себе компанию и развлечение по интересам. Около 180 музеев, более двухсот баров и клубов, самая большая театральная сцена Европы – Фридрихштадтпаласт, галереи стрит-артов, блошиные рынки. Здесь трагичное прошлое соседствует с атмосферой свободы и творчества, классическое искусство с современными направлениями, маргиналы с миллионерами, здесь, как и во всей Германии, легализована проституция и частично марихуана, с 2017 года законодательно разрешены однополые браки.
Никита разглядывал улицы, людей, архитектуру зданий, мелькающие за окном такси. Вскрикивал, когда видел что-то необычное, пихал Андрея, привлекая его внимание. Смеялся, восхищался, фыркал. В Берлине он был первый раз. Много стран, много городов объездил за свои двадцать пять лет, но с Берлином как-то не сложилось. Он любил новые места, ощущение трепетной радости переполняло его, другие люди, другая архитектура, другой уклад жизни, новые правила или их отсутствие.
Андрей в целях экономии снял квартиру в гей-районе Шенеберг, а не номер в гостинице, Никита был не против, сейчас он был на все согласен, хоть на скамейку в парке; будь он трезвым, то скорее всего начал бы ворчать, что квартира – это некомфортно, самим убираться, готовить еду, но сейчас ему было хорошо. А Андрей радовался, что друг наконец расслабился и выдохнул.
– Мог бы и хостел снять, с мальчишками бы познакомились, – игриво сказал Никита.
На самом деле, несмотря на постоянные колкости, которыми парни обменивались, они были хорошими друзьями. Андрей и Никита познакомились благодаря своим парням. Костя и Саша были давно знакомы. Впервые, когда Никита пришел к ним в гости, Андрей сидел за компьютером и даже не встал. Один раз за весь вечер зашел на кухню, буркнул: – Привет, – и снова исчез.
– Не обращай на него внимания, – сказал тогда Костя.
Но Никита в силу своего воспитания не мог не обращать внимания…
Во второй визит он сам пошел к Андрею в комнату. Начал расспрашивать, чем тот занимается, Андрей что-то достаточно отстраненно отвечал, потом Никита принес коктейль, они вместе выпили. В следующий раз Никита и Саша пригласили Костю и Андрея к себе. Никита толком не помнил, при каких обстоятельствах и в какой момент Андрей пустил его в свой мир, но точно прошло больше месяца.
– В первую встречу ты мне ужасно не понравился, – рассказывал потом Андрей, – Такой весь лощеный, болтливый, я подумал, что Саня завел себе очередную заносчивую сучку, а потом я как-то разглядел в тебе светлую душу, – и с улыбкой добавил: – хоть это было и непросто.
Андрей и Никита сидели на кухне, уже налив по виски с колой.
Квартира была скромная, без излишеств, чистенькая, две комнаты, кухня, раздельный санузел, прихожая. Мебели немного, только самое необходимое.
– За новое, – сказал Андрей.
Они чокнулись бокалами и сделали по глотку. Андрей достал сигареты, прикурил, глубоко затянулся.
– Так, если уж нам придется три недели провести вместе, давай обговорим некоторые правила, – вдруг затараторил Никита. – Первое: не разбрасывать вещи…
4
«Laissez-moi danser (Monday Tuesday)». Исполнитель: Dalida. Слова: P. Delanoë, T. Cutugno.
Музыка: C. Millellono, T. Cutugno. 1979 г.