Страница 67 из 107
Я стою на дрожащих ногах. Стою до последнего, ощущая жар, исходящий от тела Кавана.
Внезапно его рука взлетает вверх. Я не вздрагиваю, на удивление, хотя боюсь, что он ударит, но его ладонь крепко хватает меня за горло. Издаю писк, распахивая губы, как они моментально оказываются под губами Кавана. Мой писк возвращается с жёстким дыханием Кавана. Он сжимает мои губы своими. Его пальцы надавливают на быстро бьющуюся вену у меня на шее. Я цепляюсь за его плечи и надавливаю своим горлом на его руку, чтобы быть ближе к его рту. По моему позвоночнику проносится знакомый ток, как и каждый раз, когда он меня так целовал. Ладонь Кавана скользит по моему бедру. Он задирает мою ногу на своё бедро, ударяя своим пахом в мой. Охаю, распахивая шире рот. Вновь ударяюсь спиной о стену, а Каван накрывает меня своим телом. Его рука с горла перебирается к моим волосам, и он дёргает за них, вынуждая меня запрокинуть от боли голову.
— Решила поиграть со мной, Таллия? Это опасно, — шепчет он, прикусывая мою кожу на шее.
— Я не боюсь, — уверенно отвечаю. Наши взгляды на несколько секунд пересекаются, а затем Каван набрасывается на мой рот. Я обнимаю его за шею. Каван подкидывает меня и полностью сажает себе на бёдра, прижимая к стене. Я жадно и быстро целую его, стараясь успеть за ним. Мои пальцы проносятся по его затылку, и я сжимаю в руках его чёрную футболку, пока он терзает мой рот. Язык Кавана скользит по моему и обхватывает его губами, снова дёргая меня за волосы. Всхлипываю от боли, запрокидывая голову вновь.
Каван впивается ртом мне в шею и посасывает мою кожу. Табун мурашек проносится по моей коже, и я издаю стон. Каван целует изгиб моей шеи, подбородок и теперь уже с другой стороны всасывает кожу в свой рот. Я вздрагиваю от сильного жара внизу живота и подаюсь вперёд к его телу. Его пальцы до боли сжимают мою ягодицу, за которую он меня держит. Стон снова срывается с моих губ, но уже разочарованный. Я, тяжело дыша, смотрю на Кавана.
— Ты уверена? — хрипло спрашивает он меня.
— Абсолютно, но я хочу, чтобы ты хотел этого сам. Ты решаешь, что будет дальше, Каван. Это ничего не изменит между нами. Я всё так же буду видеть в тебе тебя, а не того, кем тебя видят другие. Я всегда буду рядом, даже как друг. Ты решаешь, — быстро шепчу я.
Глаза Кавана темнеют. Я наблюдаю, как в его голове проносится сотня мыслей, и каждую он пытается поймать, чтобы проанализировать. Но потом он закрывает глаза и делает глубокий вдох. Он упирается своим лбом в мой и улыбается.
— Я хочу тебя, Таллия. Хочу быть обычным мужчиной, который хочет нечто большее, чем просто дружбу. Я хочу пометить тебя, — произносит он и распахивает глаза, которые горят от страсти. Я впервые вижу такой взгляд Кавана. Я желанна для него. Он смотрит на меня так, что мои бёдра сжимаются от предвкушения.
— Ангел. Ты мой ангел. Я был во тьме, а сейчас вижу свет. Я вижу тебя, и больше мне ничего не нужно, — шепчет Каван, опускаясь поцелуями к моей шее. Он несёт меня на себе, и я полностью отдаюсь его губам и словам.
— Я не хочу быть частью тех, кто причиняет мне боль. Хочу быть частью тебя. Я хочу большего, Таллия.
— Большего?
— Да-да, большего. Слэйну повезло, и его любят. Так почему меня не могут любить? Почему я должен страдать один? Я не хочу страдать в этой тьме. Не хочу бояться причинить тебе боль или сделать что-то не то, или не позволить себе насладиться твоим ароматом и красотой, расцветающей в моих руках.
Каван опускает меня на кровать и опирается одним коленом между моих раскинутых ног. Он нежно проводит ладонью по моей щеке и целует меня в губы.
— Я не хочу думать о том, что ты предашь меня, как это сделала моя сестра. Я по горло сыт женским коварством и обманами и не терплю подобного, поэтому и мщу им. Каждой мщу. Доказываю, что все они шлюхи, как я о них и думал. Им плевать, что я физически не так красив, как раньше, и у меня полно шрамов. Им не важно, что творится у меня внутри. Они рассказывают про меня правду, и всё равно идут ко мне, когда я перед их носом помашу деньгами. Они знают только то, что если я кончу, то они получат деньги. Деньги.
Деньги. Я сыт и ими по горло. Я жутко боялся, что это блеф. То, что происходит между нами. Я боялся, что ты такая же, как они, понимаешь? Но ты другая. Ты особенная и чистая для меня. И если кто и испачкает тебя, то это буду только я. Я, слышишь? Я. Потому что именно чистота дарит мне веру в то, что я ещё могу быть тоже чистым. Я могу воскреснуть, Таллия. И я хочу воскреснуть рядом с тобой. Воскреси меня, Таллия, — жарко шепчет Каван мне в губы.
Он улыбается и снимает футболку, затем расстёгивает джинсы и спускает их вниз вместе с боксерами. Я сглатываю от того, что вижу его голого. Это было неожиданно, но он так красив. Большой, сильный, и эти татуировки делают его опасно притягательным.
Обнажённый и возбуждённый, и это я тоже увидела, Каван возвращается ко мне и тянет в разные стороны мой костюм.
Эластичная ткань опускается по моим плечам.
— Я не хочу причинять тебе боль, Каван, — выдыхаю, когда ткань касается моих сосков, и моя грудь выпрыгивает наружу.
— Ты никогда не причинишь мне её. Никогда, — мягко улыбается мне Каван, продолжая спускать вниз мой костюм. — Ты точно никогда так не поступишь. Я знаю. Я уверен. Ты дала мне выбор. Ты дала мне больше, чем думаешь, Таллия. Ты не принуждала меня к этому. Я хочу тебя. Я словно очнулся и понял, как паршиво мне будет без тебя. Вся моя жизнь разделилась на «до» и «после» тебя, Таллия. И я хочу большего. Хочу показать, что я серьёзен. Я не отпущу тебя. Я прикую тебя к себе всеми возможными способами.
Всеми.
Я слышу угрозу в его хрипящем голосе. У меня в горле всё спирает. Мне всё сложнее и сложнее дышать. Я вроде бы ещё боюсь.
Сильно боюсь, но… есть какое-то «но», которое я пока не понимаю.
— Таллия, скажи мне да. Просто, да и всё, — требует Каван, отбрасывая в сторону одежду.
— Да? — неуверенно отвечаю я. Господи, на что я подписалась.
— И с этого момента ты принадлежишь мне. Навсегда. Без тебя не будет меня. Я нашёл свой свет и никуда его не отпущу.
Каван обхватывает моё лицо ладонями и целует меня. Я опускаюсь на постель, а Каван за мной, не прекращая целовать меня. Он гладит мои рёбра, проходит ладонью по моей груди. Я немного выгибаюсь, чтобы не потерять тепло его рук. Он медленно и нежно целует меня, как и все его прикосновения невыносимо нежные.
— Дотронься до меня, Таллия, — Каван отрывается от моих губ. Я открываю глаза и вижу его напряжённый взгляд. Я улыбаюсь и пробегаюсь пальцами по его шраму на лице, а затем веду ладонями по плечам.
— Ты потрясающий. Ты мужчина, — бормочу я, изучая каждый изгиб его мышц на руках.
— Знаешь, когда я читала любовные романы, то представляла себе именно такого, как ты. И дело не в твоём потрясающем теле, а в том… от тебя пахнет мужчиной. Если оказаться рядом с тобой, то сразу можно понять, что ты именно мужчина, а не мальчик. Бывают другие мужчины, рядом с ними никак. А с тобой все эмоции на пике, Каван. Ты питаешь ими меня, — продолжаю я, поглаживая его грудь и приподнимаясь, целую его плечо.
— Ты красивый и внешне, и внутри, Каван. От тебя исходит жар жизни и силы, к которым хочется присосаться, как к живительному источнику. Не важно, где, когда и как… но только бы прикасаться, чувствовать тебя. — Поднимаю взгляд на лицо Кавана, опускаясь ладонью по его накачанному животу ниже. Я наблюдаю за его реакцией, опасаясь спугнуть. Такое чувство, что это он девственник.
Но я понимаю опасения Кавана. Он пережил насилие, которое длилось много лет. Его развратили, и он презирает это. Я не хочу показаться ему извращенкой, которая всё никак не может насытиться его ароматом.
— Прикоснись, Таллия, — тихо говорит Каван, позволяя моей ладони двигаться всё ниже и ниже.
Я чувствую тяжесть и нежность его члена. Господи, я впервые трогаю мужской член, и мне нравится чувствовать его. Видимо, Каван видит в моих глазах восторг и смятение одновременно, пока я осторожно глажу член. Мышцы на его руках выпирают сильнее, как и вены. Грудь Кавана поднимается чаще, а его дыхание становится затруднённым. Я замираю, готовая снова признать поражение.