На букву "М"

В общем, в его сводке с полей не появилось ничего нового. Продажи ниже среднего. И хоть он обещал, что раскачаем, увеличим рекламный бюджет, будем толкать с каждого утюга, не видел я в этом смысла: оживлять мёртвую клячу.

— Я понял, Гер. Давай сворачивай этот балаган. Чем выбрасывать деньги на ветер, лучше я новую книгу напишу. Две.

Да сегодня я казался себе всемогущим. Я верил: смогу и две.

Он, конечно, пытался настаивать на своём. Но вяленько, пресно и быстро сдался, то ли побоялся настаивать на своём, то ли просто устал. Впрочем, он редко брался за безнадёжное занятие — со мной спорить. А я дождался момента, когда он выдохнется, выдохнет — сдуется как дырявый воздушный шарик, обессилит, чтобы спросить о чём давно собирался. Он же не надеялся, что я забыл.

— Ты, кстати, узнал насчёт той девушки? Жены Агранского? — постарался я придать своему голосу равнодушие, да и позу занял соответственную: развалился на диванчике, подогнул ногу, руку расслабленно положил на низкую спинку.

И мне кажется у меня даже получилось. Если бы не возникшая пауза.

За время своей вынужденной слепоты я возненавидел паузы. Я не понимал, что в это время происходит. Вот что он сейчас делает? Пялится на меня с недоумением? Или, не зная, что ответить, подбирает слова? Или вообще вышел, пока, занятый своими внутренними переживаниями, я отвлёкся?

— Герман?

— Я слышал, слышал тебя, Лёнь, — прочистил он горло, и, как водится, почмокал губами. — Я узнал, да. Честно говоря, не знал-с, что Агранский женился. Вышел даже некий конфузик. Я отправил ему приглашение на банкет, не указав супружницу. Неловко-с.

Я выдохнул. Так у него просто свои тараканы, вот он и замялся. Ясно.

— Думаю, он пережил нанесённое тобой оскорбленьице без потерь, — усмехнулся я. — Тем более супруга его явилась на банкет и так. И вовсе не в качестве гостьи. Кстати, тебе не показалось это странным?

— Что именно? — он меня словно снова не слушал. Неужели настолько переживал? — Налью себе ещё чайку, — пояснил он вставая. Ну и на том спасибо, а то гадай, куда это он внезапно собрался.

Глава 28. ВП

— Не показалось странным, — перегнулся я назад, к столу, где Герасим сопел и топал по паркету, сойдя с мягкого ковра. — Что она вообще работала. Да ещё официанткой. Ни один нормальный мужик не позволит своей жене работать официанткой в принципе. А при его доходах и вообще. К тому же у него был такой ошарашенный вид, когда он её увидел.

— А может, это у них ролевые игры такие? — брякнул чашкой о блюдце Герман и вернулся на диван. — Я слышал некоторые пары любят разнообразить свою интимную жизнь, так сказать-с.

— Сколько же лет они женаты? Что уже разнообразия захотелось, — не нравился мне ход его мыслей. Мне нравилось думать, что вовсе она ему не жена. И я — сплошной слух растворился эфиром в ожидании подробностей.

— Да это я так, в порядке бреда. Насколько мне стало известно, там другая ситуация. Они поженились, не сказать, чтобы тайно, — сёрпал Герасим чаем, — но брак свой почему-то не афишировали. Скажу честно, информация мне эта досталась из третьих рук, так что за достоверность не ручаюсь.

— А дальше что?

— А дальше, — стукнул он посудой о столик. Зашелестел фантиком конфеты, явно проверяя моё терпение на прочность. — Она вроде сбежала.

— В каком смысле? — кашлянул я. Хотя хотелось закричать: я так и думал, так и думал, что что-то там нечисто. Что ей деньги были нужны, поэтому она устроилась подработать. А значит, значит…

— История мутная. Но говорят, он её избил.

— О чёрт! — хотя после выходки на банкете не могу сказать, что и это стало для меня неожиданностью. — То есть я всё-таки был прав? Нельзя ей было возвращаться домой.

— Она и не собиралась. Где-то спряталась, — поперхнулся он чаем. И пока кашлял, я думал, как рисковала эта девочка, когда шла ко мне в больницу. Моя смелая Цапелька. Не удивительно, что она не задержалась и больше не вернулась.

— Может, уехала?

— Агранский, видимо, тоже так подумал. Куда-то летал. Вроде по делам, но возможно, как раз искал жену. Говорят, он хочет ресторан продать. Но мать ему вряд ли разрешит, — пустился он в пространные объяснения про бизнес этого урода, и я нетерпеливо заёрзал:

— Нашёл? Жену он нашёл?

— Подозреваю, нет. И сдаётся мне, что никуда она не уезжала.

— Логично. На что? Если за кусок хлеба пошла на банкете шампанское разносить. Хотя…

И богатое воображение писателя тут же предложило мне массу вариантов. И как она занимает деньги у подруги, которая сдаёт её мужу. Или обращается в сомнительную конторку и те начинают её шантажировать. А может, пробирается тайно в дом и крадёт деньги из сейфа мужа, а там вдруг обнаруживает компромат, который решает использовать. О, из этого мог бы получиться неплохой бульварный романчик. Эдакий дешёвенький, на один раз. В стиле Шерри Дан. Когда-то я такими баловался. Теперь этот кактус успешно объедает Ксения Андреевна.

— А что у Агранского какая-то неконтролируемая агрессия или он как Мистер Грей? — неслась дальше писательская фантазия.

— По-моему, он просто урод. Зажравшийся богатенький мальчик, единственный ребёнок в неполной семье, поздний, избалованный. Похоже, мать сняла его с поводка. Вышла замуж и уехала, — вздохнул Герасим, и, допив чай большими противно булькающими в горле глотками, снова стукнул чашкой о блюдце.

— Оставила ему бизнес. Предоставила самостоятельность, — почесал я щеку. Чёртова борода отросла так, что я скоро на лешего стану похож. Ухмыляющаяся рожа Агранского возникла в памяти, и рука невольно сжалась в кулак. Уж больно нагло заявил он мне: Отвали, дядя! Она моя жена. Мерзкий гадёныш! Словно одно дело, когда ты незнакомую девушку ударил, и совсем другая статья — когда жену. Эх, мне бы запасные глаза! И почти взмолился: — Гера, найди девчонку, а?

— О, боже! Лёнь, зачем? За-чем? — в прямом смысле забрызгал он меня слюной. — И вообще, я что тебе ищейка? У меня и знакомых-то нужных нет.

— У меня есть, — оживился я. — Кореш мой, помнишь…

— Данилов, — подскочил он. — Успокойся. Нам ещё криминала этого не хватало. Уркаганов твоих впутывать. Да и найдёшь ты её и что? Прятать будешь? Здесь? На каком основании? Она мужняя жена.

— Нет, Гер, — уверенно покачал я головой. — Но как бы тебе это объяснить. Она… моя Муза.

— Тьфу! — сплюнул он демонстративно. — Оставь этот свой… — он явно не смог подобрать слово и беспомощно тряс рукой в воздухе, — бред. Музы-хуюзы. Любовь- морковь. Тебе мало проблем? Или слишком хорошо живётся?

— То есть оставить женщину в беде — это по-твоему нормально? — вертел я головой, ориентируясь на топот и его возмущённую одышку.

— Ну давай кинемся помогать голодным африканским детям, бездомным животным, кому там ещё? Природу спасать! Ты себе-то сейчас помочь не можешь. Штаны без посторонней помощи снять. Хрен в руках наощупь держишь.

— Вот сдался же вам всем мой хрен, — встал я. И перебирая руками по спинке, а потом выставив их перед собой, осторожно нащупывая ногами пол, пошёл. Отсюда.

И хуже всего, что он был прав, этот брызгающий слюной лысый коротышка. Я и себе-то с трудом мог помочь. Беспомощный, никчёмный, великовозрастный дурак! Но мне в принципе ничего и не надо от этой девушки с тонким профилем и осиной талией. Просто знать, что она есть и у неё всё в порядке.

Я остановился где-то в коридоре. Крайне неприятное чувство, но я не знал, куда идти. Такое и раньше случалось. Когда задумавшись, я забывал где повернул. Шарил руками по стенам, сбивал картины, задевал бесполезные светильники, сшибал вазы на низких столиках — сколько можно говорить Зине, что всё это нужно убрать — и не понимал где моя спальня.

— Лёнь, прости, — подхватил меня за локоть Герасим и потянул в противоположную сторону от той, куда я собирался. — Что-то навалилось сегодня всё. Ладно, я её найду. По своим каналам пробью, постараюсь.

— Да ты землю копытом не рой. Просто убедись, что у неё всё в порядке. Денег дай, юриста, если надо, найми. Только моё имя не упоминай, если что.