Мефистон. Кровь Сангвиния

— Нет! — завопила Дхармия, бросившись на Офиусу, и врезалась в нее.

От силы столкновения обе перевалились через ограждение балкона и полетели к далекому подножию ущелья, борясь на лету и размахивая руками. Офиуса включила прыжковый ранец, из которого с ревом вырвался огненный факел. Остановка была такой резкой, что девочка упала бы, не запутайся она в креплениях. Реактивный рывок — и святая уже подлетала обратно к балкону.

— Отступница! — зашипела Офиуса, схватив Дхармию за горло.

Девочка попыталась ответить, но Офиуса сдавила ей горло так, что закружилась голова, и потому Дхармия вонзила ей нож между пластин брони. Сестра Битвы вскрикнула и разжала руки, вцепившись в кровавую рану и завывая от гнева. Они снова рухнули на ступени и покатились, осыпая друг друга проклятиями и ударами. Наконец Дхармия вырвалась и попятилась, закрывая горло рукой и задыхаясь. Перед глазами закружились звезды, и девочка рухнула на землю.

Она лежала, не сводя взгляда с отражения Вольгатиса в небе; ее легкие горели. Офиуса нависла над ней. Святая потеряла свой моргенштерн, но болт-пистолет оставался при ней. Подойдя ближе, Офиуса прицелилась в голову Дхармии.

Раздался свист лазерных разрядов, и Офиуса содрогнулась, забрызгав девочку кровью, а затем осела на землю.

Ливия встала в паре метров от них, подняв пистолет, чей ствол светился от жара. На ее лице не было привычной усмешки, лишь смятение, даже потрясение.

— Ты спасла меня, — прошептала женщина.

Пусть Дхармии и было больно, она попыталась улыбнуться.

— Я не глупая, — выдавила она, скривившись от боли в голосовых связках.

Ливия продолжала глядеть на нее с все тем же смятением, а затем покачала головой и протянула руку, чтобы помочь девочке подняться.

— У нас мало времени.

Когда Дхармия встала, то увидела, что ступени вокруг усеяны трупами ополченцев, застывшими в неестественных, сюрреалистических позах. Все они погибли, сраженные выстрелами серафимов.

— Я знаю, что ты не глупая, — прошептала девочка, все еще не восстановив дыхание. Она сжала руку Ливии, — Но что ты такое?

Ливия отвела взгляд, но затем, вздернув подбородок, с вызовом посмотрела на Дхармию:

— Я — твой друг. И я не позволю никому из этих глупцов навредить тебе.

— Что ты такое?

— Проклятие, Дхармия, мне и в самом деле нужно сказать это вслух?! — Ливия оскалилась и пожала плечами. — Да, я — воплощение всего, чего тебя учили бояться. Это так. Зови меня ведьмой, если хочешь. Я узнала столько чудесных вещей, что Бог-Император сжег бы меня заживо за безрассудство. Я верю в знания, постижение, изменение… — Она запнулась. — И верю в единственного бога, который это не запрещает. У него много имен: Плетущий Судьбы, Хранящий Тайны, Меняющий Пути, Тзинч, Интриган, Ловкач. Как его ни назови, он — источник моей силы и моей свободы.

Девочка не узнавала этих имен, но они срывались с губ Ливии с таким пылом, что пульс Дхармии невольно участился. Она поняла, что же привлекло ее к Ливии на самом деле. С самого начала в женщине чувствовалась какая-то загадка, выделявшая ее среди остальных, и девочке захотелось стать причастной к тем чудесным тайнам, которые наделили ее подругу силой. Дхармия была слишком взволнована, чтобы говорить, а потому просто кивнула на статую грифона.

— Ты сказала, что у тебя есть план, как добраться до Эдикула Сакрум. Но как мы пройдем мимо серафимов?

— Ты не хочешь убежать? — уставилась на нее Ливия.

Девочка не отвела взгляд.

— Я ведь использовала вас всех, Дхармия. — Женщина помедлила, показав на трупы. — На самом деле мне нет дела до этого мира. Важна только игра. Я забочусь о себе.

Дхармия все так же смотрела на нее. Ливия выругалась и рассмеялась.

— А теперь и о тебе. — Она лукаво улыбнулась. — Да, у меня есть план. У меня всегда есть план.

Она обернулась и начала подниматься по ступеням, пригнувшись, дабы не попадаться на глаза сестрам-серафимам.

Дхармия посмотрела вниз. Зрелище ошеломляло. Подножие ущелья было так далеко, что она видела кружащих внизу орлов, мерцающие реки и белые пустынные равнины.

— Как мы?.. — заговорила она, но умолкла, услышав позади щелчки и треск.

Ливия возилась с трупом одной из мертвых Сестер Битвы.

— Что ты делаешь?

Ливия с трудом поднялась, раскачиваясь под тяжестью прыжкового ранца. Она ухмыльнулась Дхармии, хотя ее лицо уже побагровело от усилий, требовавшихся, чтобы хотя бы удержать на плечах такую тяжесть.

— Не поможешь мне надеть его, генерал Дхармия?

Девочка подбежала, подхватила глыбу отполированного керамита и охнула от жуткого веса.

— Ты не унесешь его на себе.

— Я ведь ведьма, — заговорщицки подмигнула Ливия.

Вместе они взвалили ранец на спину Ливии; когда девочка уже готова была рухнуть под его тяжестью, Ливия пробормотала несколько текучих, незнакомых слов. Дхармия удивленно попятилась, когда в глазах Ливии мелькнул огонек, и легкое пламя пробежало по ее коже. Ливия расправила плечи и вздохнула, словно пробудившись от долгого сна, а затем выпрямилась так легко, словно не несла ничего.

— Что ты сделала? — спросила девочка, не в силах скрыть тревогу.

— Я — ведьма, а Офиуса была святой. — Ливия пожала плечами. — Ведьма хочет сохранить тебе жизнь, а святая пыталась всадить болт в лицо. Так что это просто слова.

Воздух наполнился хором пронзительных воплей, и тени поползли по ступеням.

Дхармия завыла от отвращения, увидев, что к ним катится стая синих тварей — плоских демонов, похожих на акул, оставлявших за собой ослепительные, переливающиеся всеми цветами радуги следы. Их пасти были распахнуты, демонстрируя ряды кинжально-острых зубов. Желтые глаза закатились в глазницах, демоны содрогались от жажды крови.

— Будь ты проклят! — взвыла Ливия, выпустив очередь лазерных разрядов.

Ее прицел был верен, и первые демоны исчезли в лучезарном пламени, но остальные с воем мчались к ним. Ливия закрыла глаза, и свет ярче вспыхнул под ее кожей. Ускорительные двигатели ранца взревели, поднимая ее в воздух. Женщина нагнулась, подхватила Дхармию и понесла над разломом.

— Будь ты проклят, Зорамбус! — закричала Ливия, глядя, как со всех сторон к ним летят целые косяки акул-демонов.

Глава 22

Крепость горела. По ее стенам растекался огонь всех оттенков, огненные языки плясали по трупам и повисали в воздухе, огонь капал из дыма, словно горела сама реальность. Луций с трудом отличал ослепительные испарения от вопящих демонов, кружившихся и метавшихся в них. Лексиканий шел сквозь вихрь шума и света, спотыкаясь и скользя по камням. Его болт-пистолет с рыком изрыгал смерть, уничтожая бесчисленные ужасы, обрушившиеся на Вольгатис, а с губ его срывались заклинания. Но демоны были не единственной проблемой Луция. Сражаясь, он заметил, что его тащат по стене грозные течения эфирных сил.

Когда варп-буря выдернула его из клубов дыма на вершину обрушившейся секции стены, лексиканий на мгновение увидел общую картину битвы. На валгангах все так же бушевала битва, но теперь всех сражавшихся, серафимов, Кровавых Ангелов и демонов, без разбора охватил неистовый психический шторм. И в оке бури лексиканий увидел того, кого искал: Мефистона. Властелин Смерти стоял над вратами, разведя руки и растопырив пальцы, а вокруг него кружил яростный смерч из крови и молний. Подхваченные алым вихрем, к нему летели демоны всех мыслимых и немыслимых цветов и форм. Окруженный сверкающим багровым ореолом, старший библиарий выглядел как сгусток тьмы в сердце хаоса.

Антрос едва удержался на ногах, упершись сабатонами в обломки. Кости, трупы и вопящие отродья варпа проносились мимо лексикания, пытавшегося разглядеть лицо Мефистона. Казалось, будто он смотрит на черное солнце. За пеленой горящей тьмы было невозможно понять, управлял ли Властелин Смерти своими деяниями до сих пор или же был поглощен Даром.