Проспорь свое сердце

— Пообщался, — кивнул детектив. — Коробку принесли уже запакованную, мальчишка лет пятнадцати. По описанию на нашего кукловода не похож.

— И тут ниточка обрывается, — прикрыл лицо ладонью Дангулов. — Подождите, но если Ника пропала и здесь скоро будет ваш знакомый из полиции, то можно же сделать официальный запрос в банк, уточнить, кто переводил деньги Алене.

— Можно, — кивнул Мирославцев. — Только на это нужно время. То самое время, которого у нас нет. А вот идея действительно хорошая.

— Идея? Какая идея? — не совсем понял Влад, у которого в голове был сплошной раздрай. Ниточка была, а вот потянуть за нее никак было нельзя — чертовы законы. Если бы их только можно было попрать…

— Марк, — позвал помощника Мирославцев. Тот тут же явился перед ним «как лист перед травой».

— Да, шеф?

— Езжай в университет, где учится Олег. Изгаляйся, как хочешь, но чтобы через два часа передо мной был полный список студенток с потока Олега. С фамилиями, именами и отчествами. Все понял? И Леху с собой забирай, пока наш Ромео его не пришиб. Тот пусть едет к родителям пострадавшей из университета. Расскажешь им, что произошло с Никой, может, смогут, чем помочь. Андестенд?

— Так точно, шеф, нас уже нет, — понятливо усмехнулся Марк и утянул за собой коллегу.

— Попробуем хотя бы так вытянуть нашу ниточку, — Родион Константинович сочувственно похлопал Дангулова по плечу. На большее его тактичности не хватило. — Не переживай, парень, все образуется.

— А мне что прикажите делать? Я сложа руки сидеть не собираюсь, — резко поинтересовался Владислав, чувствуя, что от него сейчас будут культурно пытаться отделаться. Так и оказалось.

— Сходил бы ты к родителям своей девушки, рассказал бы им все, — предложил детектив. — Подготовь их, а то сейчас полиция приедет.

Ну да, чудесный вариант, — зло подумал Дангулов. — Вы мою девушку потеряли, а я теперь рассказывай, как и почему. Чудесное знакомство с будущей тещей будет. А вот хрен вам!

— Ну уж нет, Родион Константинович, — твердо заявил он. — Считайте, что на ближайшее время я ваш сиамский близнец. Плачу любые деньги, только найдите мне мою девушку.

А если не хватит тех денег, что есть — он найдет, займет, заработает. Сделает все от него зависящее, чтобы с Никой ничего не случилось. Потому как таким бессильным, словно глупый, слепой котенок, он ощущал себя впервые. Готов был тыкаться в любой угол, лишь бы найти ее, почувствовать, обнять, ощутить, что она в безопасности. Пусть брыкается, пусть вопит, что она не согласна быть его девушкой, спорит с ним, наряжает геем, гномом, лепреконом, эльфом… Он на все согласен. Пусть. Главное, чтобы рядом была.

— Влад, разве дело в деньгах? — устало возразил Мирославцев, потирая лоб. — Я не меньше тебя хочу ее найти. Но родителей и правда лучше подготовить.

— Тогда это лучше сделать тому, кого они хотя бы знают. Мне с ними познакомиться не довелось, — покачал головой Дангулов и набрал телефон брата. Тот выслушал его, выматерился и обещал в ближайшее время приехать и оторвать головы этим горе-сыщикам.

— Ну вот и все, — убрал телефон Влад. — Он им все объяснит. Как сможет. А нам… Мне кажется, нам стоит попробовать побеседовать с Олегом. Представите меня своим помощником, тем же Марком, хотя бы. Если он и есть кукловод, обязательно на меня отреагирует, задергается. И, возможно, побежит туда, где прячет Нику.

— Ты всерьез полагаешь, что это он? — поинтересовался Родион. Он данный объект прорабатывал неоднократно, более того, наблюдал сегодня, как Олег общается с Никой. Детектив не замечал в нем того голодного взгляда, что описывала девушка. Нет, конечно, у страха глаза велики, вот только Ника на паникершу похожа не была. Да и маньяк настолько виртуозно вряд ли бы смог скрыть свое возбуждение, выдал бы себя. Если это, конечно, был Олег. А вот в толпе подозрительных личностей заметить было сложно. Был, конечно, парень, который случайно столкнулся с Вероникой, но тот выглядел ботаником еще похлеще Олега.

— Мне с трудом в это верится. Но бездействовать я не намерен, — решительно заявил Дангулов. — Так что сейчас дождемся моего брата и полицию и поедем.

И Мирославцев даже не нашелся, что ему на это возразить.

Глава 40

Ника пришла в сознание в каком-то полутемном помещении и тут же поняла, что «очнулась» — это слишком громко сказано. К горлу подкатывала тошнота, голова кружилась, а воздуха катастрофически не хватало. Да и сама обстановка напоминала какой-то эзотерический фильм — спертый воздух от нескольких горящих свечей, приглушенное пламя выхватывало из тени темный бархат, на котором были развешаны чьи-то фотографии и какие-то фигурки. Собравшись с силами, Ника поднялась и чуть не упала обратно. Ноги не держали. Вторая попытка оказалась более успешной. Пошатываясь, Северцева направилась к тяжелой бархатной ткани. Оказывается, по всему периметру были развешаны куклы — их было так много, что, казалось, попала в кукольный театр. Восковые, тканевые, соломенные — все они были самодельные. И, в общем-то, это, казалось бы, безобидным, если бы не одно НО.

Между куклами были развешаны фотографии. Девушек на улице, в кафе, в других местах города. Все они были примерно одного типажа — темноволосые, зеленоглазые. Шли целые серии фотографий одной и той же модели, а между ними висели куклы — так похожие на саму девушку. А потом… Дойдя до конца галереи фотографий одной девушки Вероника захлопнула рот ладошкой, чтобы сдержать крик — на нее смотрели пустые, неживые глаза. Модель сама была похожа на куколку — хорошую, нарумяненную, красиво одетую. И такую же неживую.

Вероника прикрыла глаза, стараясь взять себя в руки. Это сон, это всего лишь кошмарный сон. Так не бывает. Сейчас она откроет глаза и все изменится. Глубокий вдох.

Открыла. Ни черта ничего не изменилось. Впилась ногтями в собственные ладошки, глубоко, до боли. Ойкнула. Но не проснулась. Кажется, это не сон. Кажется, кто-то вляпался в крупные неприятности.

Смотреть дальше коллекцию не хотелось — Ника уже догадывалась, что увидит. Лучше уж попытаться найти выход, пока она здесь одна. Что-то ей подсказывало, что это ненадолго.

В помещении не было ни одного окна — закрытое, глухое, бетонные стены отдавали сыростью. И только каменные ступеньки вели к двери. Тяжелой, железной и, увы, запертой двери. Она оказалась в ловушке, из которой крайне тяжело было выбраться.

— Прав был Дангулов, дура я, — самокритично признала вслух Ника, и ее голос разнесся эхом по помещению. Самокритика — это, конечно, хорошо, но лучше быть живой дурой, чем мертвым критиканом. Надолго ее здесь одну явно не оставят, скоро пожалуют хозяева. А это значит что? Хозяевам надо приготовить достойный прием!

Это решение заставило уже противно подступающую панику заткнуться и забиться в самый дальний угол мозга. Не зря говорят, что есть стресс льва и стресс кролика. Кто-то в самые волнующие моменты теряется, а кто-то наоборот каким-то неимоверным усилием воли берет себя в руки. Вероника Северцева была из последних.

Стараясь не разглядывать увешанные фотографиями стены, она осмотрелась. Так, что у нас тут есть тяжеленького? Пафосная каменная подставка, на которой расположена какая-то гипсовая глыба. Так, ее мы сейчас уберем, а вот подставку прихватим. Самое то, чтобы всяким идиотам по башке дать. Вероника протянула руки к глыбе, чтобы убрать ее. Вот только смотреть на нее не следовало. Пропало сразу всякое желание касаться. А еще почему-то чертовски не хватало воздуха. Ведь с постамента на нее смотрела гипсовая маска. Тонкие, искусно вылепленные, правильные черты лица. Такие правильные, каких просто не может быть у живого человека. И такие знакомые… Ведь всего пару минут назад она видела их на фотографиях.

— Посмертная маска, — немеющими губами прошептала Вероника и закрыла лицо руками, стараясь избавиться от страшного видения. И тут же отдернула руки — она же только что касалась ими маски, снятой с трупа. Боже, какой кошмар! Куда ее затащили? Кто? Зачем? От дробного стука она вздрогнула, отшатнулась еще на пару шагов и только потом осознала — стучали ее собственные зубы. От страха. Паника темными тенями наступала на нее со всех сторон, заставляя тело сжиматься. Господи, за что ей это? Как отсюда выбраться? И есть ли он, этот выход? Сейчас казалось, что нет, в душе противной ледяной змеей ползало обречение. Зачем бороться? Здесь только один выход, и то он закрыт плотной дверью. А за дверью — убийца, маньяк, животное, которое планомерно запугивало девочек, а потом их убивало. И она тоже попала в эту ловушку. И что, что ее ждет дальше? Она также станет наряженной куколкой, с которой снимут маску? Бррр…