Страница 1 из 27
Сергей Майнагашев
Тайны забытых миров
Часть первая.
Горизонты ойкумены.
Имеется довольно большое количество научных работ, посвященных древней истории народов Южной Сибири. И, тем не менее, о древнейшей истории Саяно-Алтая, той территории, на которой жило и живет посей день тюркоязычное население хакасов, шорцев, тувинцев и алтайцев, нам практически не известно.
Такое, необычное на первый взгляд, положение вещей объяснялось, прежде всего, тем, что у историков отсутствовали самые важные и верные данные – письменные.
Имеющийся археологический материал скуден и разновременен, создать при помощи его какую-то общую картину пока невозможно. Поэтому единственным доступным материалом для исследователя оставались клочки неких письменных источников, древних литературных памятников и местных преданий.
«…Раннесредневековые письменные сведения, повествующие о жителях Западной, Средней и Восточной Сибири, очень малочисленны. Значительная часть этих сведений содержится в различных изданиях, составляющих историко-культурное наследие других народов. Эти источники мало повествуют о территориях проживания конкретных сибирских этносов. Поэтому их географическая локализация на современных картах в большинстве случаев является достаточно условной процедурой и, как правило, сопровождается научными дискуссиями». (Гумилев Л.Н. Известия Всесоюзного Географического общества СССР. 1959. № 1).
Не одни только письменные сведения Средневековья, данные этнографии, фольклор и местные мифы служат материалом для выяснения интересующих нас проблем. Не менее важную информацию несут в себе и более ранние мифологические представления других народов о землях племен Саяно-Алтая. Использование литературного памятника как источника по истории того или другого народа – явление далеко не новое.
Разумеется, что в любом литературном произведении исторические факты даются в переосмысленном виде, зачастую с большим искажением и всегда в плане идеологической направленности автора. Но эти обстоятельства не могут и не должны удерживать исследователя от привлечения литературных памятников в качестве исторических источников. Его задачей является критическое осмысление сообщаемых в произведении исторических сведений, сопоставление их со всеми другими известными ему данными.
Не следует оставлять без внимания тот факт, что между двумя крайними точками – западом от Уральских гор и востоком до Саяно-Алтая – простирались обширные евразийские степи, населенные издревле некими племенами-кочевниками, со своим уникальным взглядом на мир, не сохранивших письменных источников.
Именно кочевники были создателями собственной мифологии, в основе которой лежали представления мировоззрения, воплотившиеся в образах древнего искусства многих народов Евразии. Конечно, не были исключением и племена Саяно-Алтая, они дополняли от поколения к поколению эпические предания, мифологию, искусство многих евразийских народов своими сюжетами, уходящими в последствии в индоевропейскую и тюркскую мифологию. Одним словом, Саяно-Алтай в древние времена был связующим звеном между двумя великими цивилизациями Запада и Востока.
Местные мифы со своими «варварскими» сюжетами видоизменялись порой до абсурда, потому что становились оружием в верованиях и идеологиях «избранных». И многим ученым казалось, что только они, а не кто другой, двигались на Восток.
Конечно же, в среде «избранных» могли быть и создатели сборника гимнов «Ригведы» – основного письменного памятника по истории и мировоззрению индоевропейских народов, причисляемых к так называемым ариям. Как выяснится позже, некоторые части из гимнов «Ригведы» послужат бесценным источником по изучению также этносов Сибири. Одним из особых текстов гимна, я бы сказал, «идеологической направленности», и был миф о диких племенах пани, где причудливо сплелись мотивы змееборства и порабощения ариями другого народа. (Анализ этого легендарного ведийского мифа мы рассмотрим ниже).
Мотив змееборства (героя-победителя над змеем из глубин сибирских гор) представлен у многих индоевропейских народов. Если «историю переписывают победители», то над загадкой, кем были эти победители или побежденные, нам и предстоит поломать голову.
Большой и интересный вопрос об использовании в словарном составе «Ригведы» архаизмов, к сожалению, остается открытым, так как мы не представляем достаточно ясно разговорного языка того времени. В силу этих же причин ничего нельзя сказать и о соответствии разговорного языка того времени с литературным языком памятника. Эти положения, как предмет изучения, еще ожидают своих исследователей. Все это и явилось темой для специального исследования, которую предстоит рассмотреть нам в следующих главах.
Время и место создания «Ригведы», а тем более ее отдельных циклов и гимнов, неизвестно. Считается, что она была упорядочена в середине II тыс. до н. э., сразу же после переселения ариев в Индию. (Ариями себя называют индоевропейцы в середине II тыс. до н. э., ушедшие из степей центра континента в долину реки Инд).
Исследователи не сомневаются, что отдельные части сборника зародились еще на прародине ариев. А сейчас известна родина ариев? Может вопрос, волнующий не одно поколение? По текстам некоторых гимнов «Ригведы» похоже, что это была огромная лесостепная зона, огражденная с востока некими горами, откуда каждое утро являлась их солнечная богиня Ушас («Заря»), или Сурья.
Позднейшие из них создавались, несомненно, в Индии, но древнейшие тексты хранят память индоевропейского языкового единства, выделение из которого индоиранской (арийской) общности произошло между III и II тыс. до н. э. Не вполне ясно и значение гимнов. Образы, созданные безызвестными творцами «Ригведы», долго не фиксировались письменно и передавались из поколения в поколение изустно некими сказителями – риши. Но при этом подлинность записанной речи, наличие богатства представлений о мире и народных верований, по мнению историков, не были растрачены, т. е. сохранились с исключительной полнотой.
Дошедший до нас текст «Ригведы», составленный после арийского завоевания, изначально был иным. Он выражал собой, скорей всего, анонимную запись устных преданий. Однако сами предания относятся к памятникам весьма значительной древности.
Существенным недостатком многих произведений являтеся то, что потомки нередко преувеличивают культурные завоевания, мощь и богатство своих предков, смягчая все отрицательные стороны прошлого. А вот положительные значения и достижения соседних враждебных народов зачастую старательно затушевывались. Но, несмотря на эти недостатки, произведения индийских авторов дают много ценного материала по истории, о судьбах какого-либо народа. Собрание космогонических мифов, сложных воззрений мироустройства, которые вобрала в себя «Ригведа», – все это позволяет говорить о ней как об уникальном творении. Предшествующая история искусства на земле не знала подобное произведение.
Если «Ригведа» была упорядочена в середине II тыс. до н. э., сразу же после переселения таинственных ариев в Индию, возникает вопрос: на материале каких древних сказаний и каких исторических народов создавался данный литературный памятник? Если эти сказания в основе своей имеют историческую реальность, тогда появляется следующая проблема: что же полезного и ценного для восстановления древней истории народов юга Сибири может извлечь историк из текста «Ригведы»? Вернее, из каких отдельных частей сборника, которые стали существовать, как считают многие ученые, еще на прародине ариев.
В качестве отправного момента для исследования данного вопроса автор этого труда взял хрестоматийный 108-й гимн из 10-й мандалы «Ригведы». Он предлагает обратиться к анализу легендарного ведийского мифа о похищении коров «демонским» племенем паниев, имеющего в основе историческую реальность. Думается, зная эту древнюю легенду, рассказанную старшими родственниками, может быть жрецов, некий риши-сказитель вознамерился записать ее для будущих поколений.