Крысиный бег lll

— Уг… Я поняла. Сам ответишь на свой вопрос? У каждого из перечисленных тобой, были причины не говорить о таком варианте. Каждый из них предпочитает вариант с тихой пятилетней отсидкой в спокойном месте.

— Почему об этом варианте не сказал Радимир?

— Радимир? Ты думаешь, он тебе покровительствует? Ладно, не отвечай. Но раз не сказал, значит это не в его интересах, или ему стало плевать на тебя.

— Логично. Сука! — Выругался я. — Никому нельзя верить!

— И не говори. Только мне можешь…

— Смешно.

— Я попробовала.— Дарья усмехнулась.

— Ладно. Что не так с этой армией? Не может быть всё так просто. Ещё и прощение Императора можно бонусом заполучить. Почему этим не пользуются наши изгои?

— Ты прав. Было бы так просто, ты бы об этом давно узнал. — Дарья уселась на стульчике поудобнее, закинула ногу за ногу и принялась перечислять: — Во-первых, этот путь только для молодых. После 20 лет в армию не берут. Взрослых сразу отправляют в горячие точки лет на пять, а не в тренировочный лагерь. И про стандартный военный путь ты, наверняка, знаешь. Как ты понимаешь, пять лет на войне, вместо пяти лет здесь, в комфорте и шоколаде… На это решаются немногие.

— Я понял. Пока звучит неплохо. Так в чём подвох? Почему никто не предложил мне этот вариант сразу?

— Подвох… Подвох — это во-вторых. Я не знаю, что там происходит, никто не знает. Но оттуда возвращается лишь каждый десятый аристократ, про обычных людей я вообще молчу. Поговаривают, что там очень серьёзная подготовка, что там выживают только сильнейшие, что там готовят супер-бойцов для гвардии Императора. Да много всякой херни говорят!

— Почему херни? — Я не сдержался и усмехнулся. Ругалась Дарья очень забавно, такое впечатление, что это не её, а сквернословит она только для того, чтобы казаться грознее и брутальнее.

— Потому! Не верю я в это. Те, кто возвращаются, совсем не выглядят как супер бойцы, как элита. Хотя они и становятся уважаемыми членами высшего общества. Получают заслуженный почет, внимание, признание. Любовь молоденьких сучек из высшего общества. Они возвращаются богатыми и обеспеченными людьми, словно с какого-то набега. Словно из похода на Иерусалим.

— Спросить у них не пробовали? Что говорят вернувшиеся счастливчики?

— Думаешь самый умный? — Демьянова улыбнулась. — Спрашивали. Они все помалкивают, ни слова о службе в армии из них не вытащишь. Я общалась с одним из них, нужно было подлечить героя от серьёзных травм. Напоила его, умаслила, даже дала подержаться за грудь… Он такой милый, говорил, что я похожа на его маму…

— Бля, Дарин! — Скривился я от такого неожиданного поворота сюжета. — Давай без таких вот подробностей!

— Как скажешь, дорогой! — Снова она немного посерьёзнела. — Потом я подложила к нему двух девочек. Но он даже в таком состоянии не раскололся. Мне кажется, у них какой-то ментальный блок стоит. Короче, нихера непонятно, что там происходит, но мрут там аристо как мухи.

— Только аристо?

— Да я откуда знаю? Обычных людей никто не считает, но подозреваю, что тоже мрут.

— Там происходит что-то серьёзное? Что за секретность?

— Не думаю. Скорее… постыдное. Какая-то херня, о которой стыдно говорить или хвастаться. Я же говорю, оттуда возвращаются самые обычные, ничем не выдающиеся личности. О! Вот тебе пример для размышлений. Знавала я двух парней, которых отправили в Свободные Земли. Один — красавчик, боец, любящий риск и авантюры. Второй — его полная противоположность, тихий, трусоватый, который десять раз подумает, прежде чем куда-то влезть. Как думаешь, кто вернулся, а кого больше не видели?

— Трус вернулся?

— Ага! Причём за два года так отожрался, что перестал влазить в дверные проёмы. Я думаю, красавчик куда-то влез, а его друг просто забил на всё, пристроил свою жопу в хлебное место и сидел, никуда не высовываясь.

— И ты меня хочешь туда сплавить? Я же точно не буду сидеть на месте. — Я с укором покачал головой. — Тебе выгодно, если я сдохну там, да?

— Выгодно. — Демьянова кивнула и тяжело вздохнула. — Сдохнешь как герой, я даже получу с этого кое-какой прок. Видишь, я честна с тобой.

— Вижу.

— Боишься?

— Нет. Меня всё устраивает.

— Я так и думала. Спасибо, Майкл! Ты настоящий герой. Мой герой! — Дарья расплылась в довольной улыбке и наконец расслабилась. Я и не заметил, оказывается, как она была напряжена во время нашего разговора.

Я задумчиво отпил из чашки, не отрывая глаз от её красивого аристократичного лица, от прямого чуть вздёрнутого носика и от едва припухлых губ. Щелчок пальцев прозвучал в тишине словно выстрел.

— Майкл? — Её брови сами собой взлетели вверх.

— Разве ты это должна сказать, когда я щёлкну пальцами? — В ответ удивился я.

— Простите, Господин! — Она грустно хмыкнула, так же грустно улыбнулась одними уголками губ, и начала расстёгивать пуговицы на пиджаке. — Спереди или сзади?

Я улыбнулся в ответ. Дождался, пока она покажет мне свои коричневые соски и отмахнулся:

— Достаточно!

— Достаточно?

— Да.

— Почему? — Она нахмурилась, замерев пальчиками на вороте своего пиджака и застыв на месте.

— Это была проверка, насколько ты верна мне, насколько ты откровенна со мной.

— И как ты это понял? Из-за того, что я не противилась? Не думаю, что это показатель. Я могла бы сыграть и возмущённую фурию, и девственную недотрогу, и обиженную аристократку, если бы мне нужно было тебя убедить.

— Грусть в твоих глазах. Не похоть, не покорность, не жажда мести. Просто грусть.

— Ты интересный, Майки. — Она склонила свою голову набок и присмотрелась ко мне. Выглядело это забавно — оголённые груди и внимательный, изучающий взгляд. — И странный. Я, пожалуй, буду ждать тебя с нетерпением. Мне любопытно, как сложится твоя судьба дальше. Может, даже реально захочу связать свою судьбу с твоей.

— Захочу ли я этого! Ты в нашей странной паре ничего не решаешь!

— Я знаю… Господин! И мне это даже нравится. Немного! Позволит ли мне Господин закончить то, что я начала?

— Я же сказал, это не нужно. Не переигрывай!

Дарья проигнорировала мои слова и не спеша продолжила оголяться дальше. Освободила свои белоснежные груди полностью, колыхнув их из стороны в сторону, откинула пиджак в сторону, и не получив от меня строгого запрета, встала передо мной и медленно начала расстёгивать штаны.

— Я и забыл, как ты любишь повиноваться! Снова потекла?

— Фу, Майкл! Как грубо! Тебе нужно поработать над своими манерами.

Её штанишки отлетели в угол комнаты, и она предстала передо мной абсолютно обнажённой. Тяжело дыша от возбуждения и слегка дрожа от предвкушения.