Единственный цветок в этой говноклумбе 4

Велас слегка растерялся. Не ожидая услышать это имя в подобном разговоре, он сначала замолчал, недоверчиво нахмурился и лишь потом постепенно стал обдумывать все это. В мыслях довольно быстро появилось осознание того, что именно Шейн помог Урсуле и ее подруге Аниане выжить при нападении на город Атрос.

«Понятно, — подумал Велас, прикрывая глаза, — она хочет попросить меня о чем-то. Иначе вряд ли бы подошла и заговорила со мной».

— Да, — с тяжелым вздохом ответил Велас, — мы соседи в общежитии.

— Возьми у него все самое лучшее, что только можешь.

— Что?

Удивленный парень, вновь посмотрев на сестру, лишь сейчас заметил, как быстро изменилось выражение ее лица. Совершенно серьезная и решительная девушка, не отводя взгляда от глаз Веласа, продолжила:

— Учись, тренируйся, перенимай навыки и опыт. Не теряй время впустую, иначе снова провалишься во всех своих начинаниях. Ты же не хочешь так и остаться бесталантным ребенком из побочной ветви рода?

Велас молчал. Он был просто удивлен из-за того, в какую сторону уходил этот разговор.

«Я привык к тому, что меня называют бесталантным, — растерянно размышлял парень, — но впервые кто-то говорит, что я могу с этим что-то сделать».

Урсула, осознав, что ее слова все же смогли дойти до собеседника, быстро опустила взгляд и прошла вперед. Обойдя Веласа, она спокойно добавила:

— Это все, что я хотела сказать.

Девушка просто прошла мимо и направилась дальше по этому холодному неприглядному коридору, который совершенно не подходил ни ее нежному летнему образу, ни ее решительному величественному характеру.

— Подожди, — Велас, развернувшись следом за сестрой, удивленно посмотрел на нее, — ты не будешь злиться на меня за то, что я тебя игнорировал?

Урсула остановилась. Не оборачиваясь к брату, но невольно начиная хмуриться из-за его слов, она спросила:

— А я когда-нибудь злилась из-за подобных мелочей?

— Ну… — Велас неловко отвел взгляд и быстро опустил голову. — Однажды ты разозлилась из-за того, что я на балу споткнулся и упал.

— Это ты про тот раз, когда во время падения ты сорвал со стола скатерть, разбил все, что было, и сам облился вином?

— Соком.

— Не суть. — Быстро обернувшись, Урсула серьезно посмотрела на брата. — В той ситуации ты опозорил честь семьи, Весалес. И, да, я всегда буду злиться, если ты продолжишь вести себя на публике, словно какой-то идиот.

Велас хмурился все больше от слов сестры. Она говорила уверенно, явно не пытаясь ничего скрывать. Конечно, в обычной ситуации Урсула и так предпочитала не лгать. Она была чересчур прямолинейна, и из-за этого постоянно попадала в неприятности.

— В прошлом, — отвечал парень, — ты мало заботилась о чести семьи.

Урсула приоткрыла губы, будто желая опровергнуть эти слова, но в итоге не издала ни звука. Явно задумавшись над этим, девушка опустила взгляд, попыталась переосмыслить свои действия и лишь спустя минуту напряженного молчания она ответила:

— Просто в прошлом я не подвергала сомнениям правильность собственных действий. А теперь я понимаю, что вела себя на публике ненамного умнее тебя.

Урсула приподняла взгляд к лицу Веласа, и, к удивлению самого парня, улыбнулась. Эта ее широкая, насмешливая улыбка, явно показывала то, что ее даже забавляли собственные слова.

Резко развернувшись, и более не сказав ничего, девушка спокойно направилась прочь. Пока ее фигура удалялась, Велас лишь удивленно стоял на прежнем месте и размышлял:

«Это с чего с ней такие перемены произошли? Одна стычка со змеиной группировкой вправила ей мозги? Или это из-за того, что она чувствует ответственность после гибели сестры Анианы?»

***

Близилась ночь. На улице становилось темнее с каждой минутой. Так как тренировки уже были официально завершены, многие рыцари стали постепенно расходиться. Кто-то направлялся прямиком в свою комнату, кто-то отправлялся в город для отдыха, а кому-то еще светило дежурство.

Шейн, остававшийся на тренировочной площадке до последнего, продолжал упорно заниматься. В его руках находился обычный деревянный меч. Так как он был лишь стажером, во время тренировок ему было запрещено пользоваться чем-то более опасным без дозволения старших.

Продолжая оставаться в одной и той же позе выпада, парень раз за разом выполнял однообразные замахи, будто атакуя невидимого противника. Казалось, упражнения легче было не найти, однако и здесь имелись свои сложности. На запястьях Шейна, а также на его щиколотках, находились металлические зачарованные браслеты-утяжелители. Масса каждого отдельного такого предмета равнялась примерно весу самого Шейна, а когда они были надеты все разом, ощущения это вызывало просто незабываемые.

С лица парня ручьем стелился пот. Его руки и ноги дрожали уже настолько сильно, что это можно было заметить даже издалека. При всем этом упорство просто не позволяло Шеину остановиться, не завершив до конца последний подход.

Пока парень продолжал заниматься, на самой площадке начало что-то происходить. Несколько фигур, до этого остававшиеся в стороне, стали приближаться.

Шейн заметил их краем глаза, но не стал останавливаться. Меж тем, трое мужчин, служивших в рядах рыцарского корпуса, подошли к нему практически вплотную.

— Эй, новичок, — недовольно позвал один из трех приблизившихся. — Прекращай тренироваться и иди уже к себе.

Шейн оставался сосредоточен и спокоен. Все еще продолжая замахиваться, он отвечал:

— Я почти закончил, сейчас пойду.

— Ты специально? — возмущенно спросил второй мужчина. — Так выделиться хочешь?

— Нет.

— Тогда сейчас же прекращай и иди к себе! — грозно воскликнул третий, будто желая припугнуть парня своим голосом. — Забыл, что завтра важный день?!

Внезапно Шейн замахнулся настолько быстро, и опустил меч настолько резко, что от этого его действия в воздухе раздался тихий свист. Потоки ветра, возникшие вместе с этим замахом, невольно вынудили приблизившихся рыцарей отступить.

Шейн же, продолжая тренироваться, равнодушно ответил:

— Сейчас закончу.

Подобная хладнокровная реакция возмущала еще сильнее. Все трое, переглянувшись, будто перекинулись парочкой недовольных фраз. Один из них, выскочив вперед, быстро поднял вверх правую руку, явно готовясь к удару, и закричал:

— Да, ты видимо человеческих слов совсем не понимаешь!