Страница 10 из 13
– Так что случилось? – спрашивает Надин, когда мы входим в гостиную. Она сидит на диване и кормит Ксавье.
Кэсси падает рядом:
– Тебе лучше не знать.
– У Оливии все хорошо? Я только что разговаривала с ее мамой. Похоже, они ищут программы по изучению искусств.
– Поверь, мы не об этом говорили.
– Эван опять ведет себя как мудозвон, – говорю я, и Кэс одаряет меня гордым родительским взглядом. Наверное, из-за «мудозвона». Ей нравятся сложные по составу ругательства.
– Шульмейстер? – спрашивает Надин. – Что этот мелкий говноед учудил на этот раз?
Вообще, если задуматься, Надин тоже любит сложные ругательства.
Кэсси рассказывает все с самого начала; Надин слушает ее с явным удовольствием. Ничто не радует ее так, как возможность втоптать в грязь Эвана Шульмейстера. Он ей никогда особо не нравился. Окончательно же Надин утвердилась в своем мнении после того, как Эван спросил у Кэсси, на самом ли деле она лесбиянка или просто подражает мамам. Так и сказал – подражает. А потом повисла неловкая пауза… Даже вспоминать не хочется.
Хотя чего уж там. Хочется. Было круто.
Однако я возвращаюсь к тому, что почувствовала утром на крыльце… Я столько всего не понимаю. А остальные знают всё с рождения. Всё. Про восковую эпиляцию. Про контрацепцию. Естественно, я в курсе, как это работает. Но как это происходит? Кто берет с собой презерватив? Всем ли их продают? И где? Есть ли там касса самообслуживания, чтобы избежать зрительного контакта? Хотя… Боже мой! Что, если автомат объявляет о покупке?
ПРЕЗЕРВАТИВЫ! Двенадцать девяносто девять! Пожалуйста, положите свою ЗДОРОВЕННУЮ УПАКОВКУ ПРЕЗЕРВАТИВОВ В ПАКЕТ. Ой, для нашего сканера УПАКОВКА ПРЕЗЕРВАТИВОВ слишком большая. Пожалуйста, подождите, в ближайшее время вам окажут необходимую помощь.
– Ты чего вся красная, Момо? – спрашивает Надин.
Прием! Молли! Алло! Соберись!
Не стоит сейчас об этом переживать. Сначала нужно хотя бы… Ну, знаете… Поцеловаться.
7
В среду я каким-то образом оказываюсь на заднем сиденье старого, но ухоженного «лексуса» Мины.
– Поверить не могу, что это твоя тачка, – говорит Кэсси. – В смысле круто, что у тебя вообще есть машина.
– Она бабушкина, – отвечает Мина.
– А нашей бабуле за руль уже нельзя. Она как-то сбила пешехода.
– Серьезно? – Мина округляет глаза.
– Абсолютно. Я была с ней. Вообще она ехала очень медленно, да и чувак не пострадал. А бабуля на него наорала и назвала сволочью.
Мина смеется.
– Я должна познакомиться с этой женщиной!
– Она приедет в гости на следующей неделе, – говорю я. – Приходи.
– О нет, – протестует Кэсси, – Мине с бабулей видеться не нужно. Нет-нет-нет.
Я смотрю на нее: она ухмыляется и неестественно выгибается – тело тянет к Мине словно магнитом. Цветок, который манит солнце.
– Слушай, Молли, можно вопрос? – спрашивает вдруг Мина, встретившись со мной взглядом в зеркале заднего вида.
– Конечно.
– Кэсси сказала, ты влюблялась двадцать пять раз.
– Двадцать шесть, – тут же поправляет Кэсси.
– Но ни с кем не встречалась. Правда, что ли?
– Ага, – киваю я, как обычно смущаясь.
Однако когда Мина смотрит на меня снова, я понимаю, что ей и правда любопытно.
– А с чем это связано? Что-то произошло?
– Да ничего. Просто я никогда…
Я откидываюсь на спинку сиденья и зажмуриваюсь.
Внезапное воспоминание из школы. Когда мимо мальчиков в столовой проходила красивая девчонка, они хором кричали виу-виу! А когда проходила я – вуа-вуа-вуа — как будто опадает эрекция.
Помню, как все внутри замирало.
Кэсси ругалась с ними, а у меня просто перехватывало дыхание… Я думала, что умру.
Так и случилась моя первая паническая атака.
Никак не пойму одного. Как люди приходят к уверенности, что им ответят взаимностью? Разве такой настрой может быть у человека по умолчанию?
– Она просто ничего для этого не делала, – говорит Кэсси. – Вообще. Так что ей никто не отказывал.
– И меня это вполне устраивает, – отвечаю я.
Кэсси фыркает. Я смотрю в окно. Бетесда не похожа на Такома-парк. Тут потише и подороже, и мультимедийных инсталляций во дворах поменьше. Но все равно здесь мило. И есть очень, очень большие дома.
– Так какие мальчики тебе нравятся? – интересуется Мина, притормаживая у дорожного знака. – Кроме Уилла.
Господи Иисусе. Хипстер Уилл. Я же никогда не утверждала, что он мне нравится. Я даже не уверена в этом. Мы же виделись всего один раз.
– Да любые. Молли – генератор влюбленностей, – припечатывает Кэсси. – Вот смотри. Ноа Бейтс. Джейкоб Шнайдер. Жорже Гутьеррес. Тот парень Брент с курсов иврита. Ресничный из лагеря. Джош Баркер. Джулиан Портильо. Коротыш с математики. Студент из педагогического. Вихаан Гупта. И младший двоюродный брат Оливии.
– Я же не знала, что ему тринадцать.
Кэсси ухмыляется.
– А, еще Лин-Мануэль Миранда[19]. Это из серьезного.
– Ух ты, правда? – спрашивает Мина и радостно улыбается мне в зеркало. – Он и мне нравился!
– Просто к сведению: он – ныне правящая влюбленность Молли номер двадцать шесть, так что, вероятно, вам придется повоевать.
Я тянусь вперед и шлепаю Кэсси, кажется, немного сильнее, чем хотела.
– Не войной, так дуэлью, – добавляет она тихонько, и Мина заливается смехом.
Я снова закрываю глаза. Мина и Кэсси о чем-то шепчутся. О чем-то не имеющем отношения к моей внутренней пустыне любви. Ну и хорошо. Я пытаюсь отвлечься, но раз за разом возвращаюсь к одной-единственной фразе.
Так что ей никто не отказывал.
Я не думала об этом до сегодняшнего дня. Но это правда. Мне никогда не отказывали. По крайней мере напрямую. Я никому не предоставляла такую возможность.
И сама никому не отказывала. Наверное, это даже страннее, чем то, что я никогда не целовалась. Впрочем, эти вещи связаны. Как? Не знаю. Как-то.
– Эй, мы на месте. – Кэсси толкает меня локтем.
Я медленно открываю глаза.
У Мины кирпичный дом средней величины с невероятно красивым двориком. С уверенностью можно сказать, что кусты здесь посажены по заранее намеченной схеме. Мина паркуется у ворот, и мы с Кэсси идем за ней по узкой дорожке ко входу. Родители на работе. Мина вставляет ключ в замок.
Первое впечатление: тут всё на своих местах. На белых стенах почти симметрично висят семейные фотографии. Окна большие и чистые, так что внутри очень солнечно. И куда бы я ни посмотрела, всюду произведения искусства: картины, скульптуры… Прекрасны даже светильники. Здесь также полно животных, преимущественно тигров – одни выполнены в реалистичной манере, но бóльшая часть как-нибудь стилизована. Идеальная смесь крутизны с милотой.
Хочу прикрепить весь этот дом на свою дизайнерскую доску в пинтересте.
Одна из картин в коридоре особенно мне приглянулась.
– Похоже, твои родители любят тигров, – замечаю я.
– А, это все корейские штучки, – отвечает Мина.
– Ой, прости.
– За что?
– Так, вот это очень трогательно, – перебивает нас Кэсси, постукивая по фотографии на холсте – Мина душит в объятиях козленка из контактного зоопарка.
– Боже, – говорит Мина.
– А мне нравится. – Кэсси подходит поближе. Кончики их пальцев почти что соприкасаются. Но не совсем.
Интересно.
Мина прочищает горло.
– Хм. Короче, парни уже едут. Давайте пока что спустимся в подвал. Дверь я оставлю открытой.
– Парни?..
Она как-то загадочно улыбается.
– Уилл с Максом.
– Ой.
Я краснею.
Мы спускаемся вслед за Миной. Подвал огромный. Не думаю, что в Такома-парке у кого-нибудь есть такой же. Она проводит нас через все помещение – это полноценный этаж. Тут отдельная спальня и ванная, мини-кухня и – внимание – сауна. Но главное – комната с огромным плоским теликом и самыми мягкими джинсовыми диванами на свете. Я чувствую, как подушка принимает форму моего зада. Могу просидеть так вечность…
19
Американский композитор, певец и актер.