Монструм

– Замолкни! – грозно прорычал Паскаль. – Радуйся, что не стоишь на его месте. Ты ослушалась прямого указа Смотрителя и отправилась помогать темному! Уговаривала протекторов увести его из Соларума!

– Я лишь хотела спасти его от тебя! – выпалила она. – Он бы вернулся и попал на справедливый суд через несколько дней, когда солнце перейдет в следующее созвездие и Смотритель сменится, а твоя мерзкая рожа грустно замаячит за другой трибуной!

– Да как ты…

Со стороны Близнецов донеслось наигранное покашливание. Ламия Казвини. Тонкая смуглая девица с темными, как ночь, миндалевидными глазами. Ламия поправила очки – те были с кучей линз, помогающих в работе, но главное, выравнивали плохое зрение.

– Сбавь обороты, – быстро заговорила она. – Тут много несостыковок с природой наших врагов. Как он смог исчезнуть после встречи с Сарой? Почему эфир неразличим? Как вновь восстановилась душа? А если и не восстановилась, то по какой причине он ведет себя так осознанно? И почему в том месте, где его нашли, уровень Тьмы во много раз превышал уровень, который оставляют сплиты? Возможно, это еще один подарок от Шакары – лучше быть готовыми заранее. Ее новое опасное творение. Иной вид сплита! Вдруг нечто подобное повторится в будущем. Ты можешь отдать темного мне и Весам на опыты. Это пойдет на пользу протекторам. Мы будем с ним предельно осторожны…

– Но я не темный! – вырвалось у меня.

Паскаля передернуло, будто он и забыл, что я способен говорить.

– Ты не можешь утверждать подобного. Потому примешь свою судьбу.

– Какая к черту судьба?! – разозлился я. – Я не чувствую Тьмы!

Что-то серьезно переменилось в Паскале. Он рассвирепел.

– Да кто ты такой?! – Протектор так сильно сжал края трибуны, что костяшки пальцев побелели. – Сплиты не излечивались тысячелетиями и вдруг ты стал исключением?! Ты просто лжец, марионетка Тьмы! Скажешь все, лишь бы запутать нас. Сначала темный, потом светлый? Нет ничего промежуточного, нет исключений! Есть лишь черное и белое. Тьма и Свет. Кто ты такой, чтобы ломать законы Вселенной?!

Я чувствовал все, каждую его эмоцию, яростными волнами выплескивающуюся из тела. Его душа пылала. Страхом? Нет, давно нет. Лютой, ломавшей логику ненавистью к любому проявлению Тьмы. Страх порождает злобу, а за ней приходит и смерть.

– Сплит? – ужаснулся я, вконец запутавшись. – Почему вы меня так называете? Сплиты неразумны!

– И они никогда не возвращаются в норму! Не желаю больше ничего слышать от темной твари. Никаких исследований, никаких «но» и «может быть». – Он вскинул подбородок. – Лживое отродье. Мы должны нести бремя, что возложили на нас звезды. Уничтожать Тьму, не давая ей проникнуть в чужие души. Только так. Ты мертв для Света.

Я резко подался вперед.

– Послушай, ты… – гневно вырвалось у меня.

Но тут барьер стремительно сжался, почти касаясь моей одежды и не оставляя свободного пространства. Я испуганно замер, чувствуя, как разряды энергии забегали по коже.

Паскаль выдержал напряженную паузу, а после поднял руку, сосредоточенно оглядывая остальных.

– Голосую за уничтожение осколков души.

Дева тоже подняла руку. Лев последовала за ней. Близнецы и Стефан колебались, но в конце концов подали знак. Фри вцепилась в трибуну трясущимися от страха и злобы ладонями.

Время застыло, я даже чувствовал, как в воздухе замерла пыль. Внутри все перевернулось и полетело в пустоту. Все решилось. Пять знаков против одного.

Паскаль было успокоился, но тут ворота с шумом распахнулись.

– Так, а ну закрывайте этот цирк уродцев, – донеслось оттуда.

В том юноше было около двух метров. Худощавый, но широкоплечий. Он выглядел как идеал опрятности и интеллигентности – все выглажено, ни грязи, ни складок, будто собрался на светский раут. Светлые, слегка золотистые волосы уложены в безукоризненно гладкую прическу. Подбородок выдвинут вперед, глаза быстрые, а угловатое лицо подвижное и хитрое. Проще говоря, высокомерный и самоуверенный педант.

– Ты? – Паскаль исподлобья поглядел на вошедшего. – Простым знакам запрещено быть здесь. Это заседание для Тринадцати, а уж никак не для протектора под созвездием Волка.

– Да вы и без меня нарушаете парочку серьезных законов, друзья, – кисло отозвался блондин, быстро вскочив на помост. – Одним больше – одним меньше. Гулять так гулять!

– Дан, немедленно покинь Зал Тринадцати.

Тот встал за свободную трибуну, на которой тут же вспыхнул незнакомый мне символ, напоминавший клык, и льстиво положил руку на сердце.

– Не мне тыкать законами, о великий и справедливый Смотритель, – вкрадчиво заговорил он, выжимая самую обаятельную улыбку. – Но, как все мы знаем, протектор со знаком Стрельца давно почил, а новый пока не найден. А в таких случаях право говорить от имени отсутствующего Высшего дается самому надежному и квалифицированному протектору со скамьи запасных. А я тут квалифицированнее всех вас вместе взятых. – После чего хвастливо сообщил Паскалю: – Вообще я умный и недооцененный. И выше тебя. И одеваюсь лучше, пенечек.

– Даже если бы ты остался последним протектором из простых знаков, я все равно не дал бы тебе этого права, – прошипел тот.

– Зато я могу предоставить такую привилегию, – донеслось из открытых ворот.

Все протекторы разом вытянулись, увидев новоприбывшую. Каблуки сапог громко стучали о каменные плиты. Я не помнил эту женщину. Совсем. Но она была прекрасна. Форма Армии Света сидела на ней как влитая. Фасон одежды отличался от протекторской: казался утонченнее и богаче. Серебристый плащ лежал на левом плече, а на поясе висел клинок. Вьющиеся локоны имели странный бледно-голубой оттенок. Светлая, почти белая кожа, четко очерченные скулы и решительные серебристые глаза. Они блестели точно металл. Такой цвет принадлежал только одним существам во Вселенной.

Паскаль резко переменился в лице.

– Мемора, тебе также нельзя здесь находиться. – Он старался говорить учтиво, но сквозивший в голосе яд все портил. – Хоть ты и звезда, посланная Люксорусом наблюдать за Землей от лица Верховной Света, но вмешиваться в собрания Тринадцати не имеешь права.

– Тринадцати? – фыркнул Дан. – Ох да, прости, я забыл, что математика для тебя непосильна. Раз уж мы заговорили о правилах, то начнем с того, что решение о казни и любых подобных развлечениях должны выносить все Высшие протекторы. Полным составом. Или хотя бы почти полным. Но вот что-то я не вижу ни Павла, ни Коула, ни Рамоны. Неужели спрятались? – поинтересовался он, заглядывая за пустые трибуны.

– Это правило можно обойти, когда наши жизни под угрозой, – не уступал Паскаль.

– И кто же твоей душонке угрожает? – Дан указал на меня. – Он? Ты смеешься? Дай этому задохлику кинжал, и он сам же об него и убьется, споткнувшись о камень!

У Паскаля дернулось веко.

– Не желаю слушать. Убирайся.

– Он никуда не пойдет, – спокойно, но твердо заявила звезда, поравнявшись со мной. – Хоть я и не могу вмешиваться в решения Тринадцати, но все остальное – в моих полномочиях. Я также имею право назначить простого протектора на место ненайденного высшего, поэтому и выбрала Волка. Он вовремя оповестил меня о происходящем, чего вы, кстати, сделать не удосужились. Мне думалось, что важной задачей протекторов является сохранение жизней собратьев. Вас всего сотня на орды сплитов, не считая приземленных-адъютов, конечно. Что изменилось?

– Покажи нам еще раз. – Скорпион, сощурившись, обернулся к Саре.

Девушка со своего места создала большую круглую проекцию с записью памяти, которая зависла неподалеку от меня. То было ее прошлое, показанное от первого лица. Глаза – зеркало души, а значит, и воспоминаний.

– Я была на вызове, – пояснила Сара своим лишенным интонаций голосом. – И никак не ожидала столкнуться с подобным.

Проекция была почти черной, но я различил дорогу и яркие фонари. На тротуаре лежала тлеющая костяная маска сплита и остатки темной гнили. Полыхнул серебряный свет, и ошметки Тьмы исчезли, но затем раздался болезненный вой, от которого стало не по себе. Резкий поворот вправо. Черный силуэт стремительно отделился от тени и побежал прямо к Саре. Та отпрыгнула, выставив перед собой меч. Существо увернулось от удара и застыло на том месте, где недавно разложился сплит. Сара выжидала, а тварь с характерным булькающим звуком медленно вышла на свет.