Монструм

– Ты хоть помнишь, как им пользоваться? – полюбопытствовал Дан, указывая на лук.

– К счастью. – Я коснулся гладкой рукояти оружия, покрытой синими трещинами. – Навыки вообще трудно растерять. А вот обычные воспоминания ускользают как дым.

– Что ты вообще помнишь?

Мне пришлось конкретно пораскинуть мозгами, чтобы ответить на этот вопрос.

– Не знаю. Вроде достаточно, а вроде и нет. Когда я только очнулся, было хуже, но сейчас кое-что встает на места. Какая-то информация всплывает, какая-то так и остается в темноте. Например, я помню отдельный вид манипуляций, но все равно не знаю о них в целом. Редкие люди из прошлого узнаются, другие – нет. Вероятно, мое прошлое выжигалось в случайном порядке.

Фри покрутила в руках клинок.

– И это, похоже, изменило тебя.

– В смысле?

Она неуверенно поджала губы.

– Ты поменялся. В характере. Я еще не могу сказать с уверенностью, в чем и как конкретно, но это видно в походке, в словах, во взгляде. В реакции на происходящее.

Я крепко стиснул лук, почувствовав слабость в ногах. Я жалел об утраченных воспоминаниях и хотел вернуть их во что бы то ни стало. Но, похоже, потерялось нечто большее, чем мое прошлое.

– Не ты первый, не ты последний, кто при нашем деле оказывается без памяти, – попыталась приободрить Фри. – Многие менялись до неузнаваемости…

– Да, но скольких протекторов после такого обвиняли в связи с Тьмой? Я был сплитом! Люди никогда от такого не излечивались.

– Но сейчас все хорошо, – напомнила Фри. – Да, ты и вправду был чудовищем, и пускай причины обращения мы не знаем, главное, что все вернулось в норму. Кризис миновал.

– А если нет?

– Что ты имеешь в виду?

Я выждал еще несколько мгновений, пока наконец вновь не ощутил странное тепло в груди. Оно сопровождало меня с тех самых пор, как я очнулся в переулке.

– Я чувствую себя как-то не так. Не так, как должен.

– Мне кажется, это логично, – нахмурилась Фри. – Любой на твоем месте чувствовал бы себя не в своей тарелке.

– Нет, я не о том…

– В тебе действительно что-то поменялось, – отметил Дан, склонив голову набок. – Общаться с тобой определенно легче – ты больше не перечишь каждому моему слову. Пусть тебе сейчас многое непонятно, мы поможем и будем твоими путеводителями в этом внезапно непонятном и вновь новом мире! И, конечно, мы не позволим не расположенным к здравомыслию персонам из Соларума уничтожить то немногое, что осталось от твоей памяти.

Фри положила руку мне на плечо.

– И не с таким справлялись, – улыбнулась она, стоя так близко, что можно было разглядеть каждую бледную веснушку на ее круглом лице и каждую крапинку в сиреневых глазах.

Я коснулся руки Фри. Не удержался. Мне требовалось узнать причину, по которой мы все здесь оказались. Только при телесном контакте мне удавалось заглянуть в чужие души. В воздухе тут же вспыхнули искры, и реальность всколыхнулась водной рябью. Темное пространство и сотни свечей, овеянных фиолетовым пламенем. С их гладких боков вниз горкой стекал горячий воск. Озаренный светом, я наполнялся надеждой и медленно забывал обо всем, что творилось снаружи.

Совершенство цвета.

Но я заставил себя встряхнуться и быстро двинулся меж свечей, огибая восковые лужи. Мне было необходимо найти ответы. У душ имелось отличное свойство: время здесь текло медленнее, чем в реальном мире, – а еще в них хранилось абсолютно все, что человек видел, слышал, чувствовал. Все мечты и воспоминания, собранные в одном месте. Мы постоянно что-то забываем, но все прожитое, если оно не выжжено, остается в душе, так что любой отрезок жизни всегда можно достать, если найти правильный путь. И чем новее воспоминания, тем легче их обнаружить.

Потому я без труда нашел нужную свечу и коснулся ее.

Воспоминание развернулось во всей своей красе и стремительной порожистой рекой унесло меня в тот самый вечер, когда все произошло.

В воздухе стоял тяжелый стальной запах, покрытое плотными тучами небо темнело, извергая из себя противную морось. Улицы города, которые даже в свете дня казались грязными и неприветливыми, напоминали те подозрительные районы, где при себе желательно иметь что-нибудь для защиты от столь же подозрительных личностей.

Фри нашла меня не просто сидящим, а дремлющим на обочине дороги в компании верного лука. Я не спал около двух дней, пытаясь выполнить навязанное наставницей задание.

Она осторожно подкралась ко мне со спины.

– Солдат, подъем!

От неожиданности и испуга я грохнулся прямиком в лужу.

– Тебя бы сплит сожрал, а ты б и не заметил! – подтрунивала Фри, давясь от смеха.

– Ты опоздала! – Я сердито вскочил и принялся отряхиваться, стараясь придать себе невозмутимый вид. – Фри, какого черта?!

Что-то в собственном лице показалось мне отталкивающим. Нечто, запрятанное в самой глубине глаз. То же не понравилось и Фри.

Я из прошлого вытянулся и посмотрел на наставницу с нескрываемым раздражением и даже гневом.

– Ладно, извини, – примирительно сказала Фри и пихнула меня в плечо. – Меня задержали, но я спешила как могла!

Ветер усилился, срывая с деревьев омертвелую листву. Пока мы шли, Фри натянула на глаза затемненные очки из синеватого орфостекла, чтобы при случае улавливать все темное и опасное. Благодаря этому стеклу она свободно видела слабые следы Света (голубые) и Тьмы (оранжевые), прорывающиеся сквозь глаза проходящих мимо людей. В моих зрачках отчетливо мерцал исключительно Свет.

Я достал блокнот и начал отчитываться, без конца проклиная Фри на чем свет стоит за то, что она бросила меня на три дня.

– Я черт знает в скольких тысячах километров от родного дома и нормальной еды! – негодовал я. – Перебиваюсь кофе и сухарями. Выслеживаю одного кандидата круглые сутки без какой-либо помощи! Почему бы тебе не стать хоть немного ответственной?

– Я дала тебе возможность поработать в полевых условиях, – пожала плечами Фри. – Ты ж умник, должен понимать, как важно познать великое дело и эту крохотную часть Бесконечной войны с основания… Понять природу кандидатов, вычислять их в толпе без лишней работы адъютов и…

– Тебя просто ткнули носом в то, что ты мной не занимаешься, – буркнул я. – Ты меня обучаешь раз в неделю в лучшем случае. Вечно ведешь себя как ребенок! Серьезно, я без тебя узнал гораздо больше о мире Света и Тьмы. Ты просто спихиваешь меня на подобные задания, чтобы никто не задавал вопросов о твоей компетентности!

Фри будто камень проглотила, но немедленно встряхнулась.

– Ну а чего ты в Архиве постоянно ошивался на виду? Ладно бы упражнялся с оружием, но лазать по пыльным стеллажам! Вечно в книгах! Совсем не тренируешься!

– Я тренировался умственно. Тебе бы тоже не помешало. А из лука я и так прилично стреляю.

– Ой, да ладно! Никакая книга тебя не выручит, когда черная тварь придет по твою душу!

Только теперь я вспомнил, из-за чего там оказался.

Фри дала мне задание отыскать кандидата – человека, повредившего душу. Протекторы этим не занимались, они приходили, лишь когда адъюты уже собрали все нужные сведения, чтобы мы знали, кого требуется устранить. Но дело неожиданно поручили Фри, а та, в свою очередь, решила отправить меня рыть носом землю, лишь бы я не мозолил глаза остальным протекторам и, не дай Свет, кому-то рангом повыше. Препираться я долго не стал – любой опыт ценен. Легкие следы Тьмы было несложно найти – они есть везде, но крупные участки вполне могут означать присутствие чего-то опасного. Воспользовавшись набранными в Архиве знаниями, я вышел на одно многоэтажное здание. Именно неподалеку от него и подавали сигналы индикаторы – белые пузатые фонари, которые можно было встретить в любом населенном пункте мира. Чем индикатор краснее – тем ближе Тьма. А в этом районе они из белого частенько становились желтыми, а один единожды налился оранжевым цветом. Я долго шатался от двери к двери, проверяя эфирное состояние каждой квартиры. Проблемной, к счастью, оказалась всего одна.