Клеймо на душе

— Дан! Тут точно места мало, — задыхаясь, попыталась образумить она любимого. Волосы, которые он уже умудрился вытащить из пучка, скользили по его лицу, да и щекотали щеки Юли. Обветренные, зацелованные губы едва умудрялись хриплые слова формулировать. — И твое плечо все только усложнит… Тебе больно будет, любимый. А еще патруль может быть…8b3bf9

— По фигу! — лаконично, напряженно и очень веско отмел все эти аргументы Дан, глядя ей в глаза. — Хочу тебя! Пусть и штраф выпишут, — добавил обжигающе-жарко.

— А если арестуют? — не смогла не подколоть, хотя у самой голос уже томный, выдающий с головой, что с ним Юля на все согласна в любых условиях!

Дан глянул так, что без слов ясно — и на это готов ради того, чтобы здесь и сейчас с ней заняться любовью. Сумасшедший афродизиак, если честно, такой вот взгляд любимого мужчины. Крышесносный!

Дан же уже нажал на кнопку привода своего сидения, сдвигаясь назад и освобождая им больше пространства. Второй рукой уже забрался под резинку ее летних брюк и вниз тянет весьма однозначно. Он точно ничего откладывать не собирался. Да и Юля не то чтобы хотела прерваться… Но ее беспокоило его плечо, она-то точно знала, как это все болеть может.

Да и вероятный патруль… Но эта сторона риска немного и подхлестывала, обостряя чувства. И дикое желание, казалось, рассекающее по каждой ее клеточке, по каждому нерву, будоражило, распаляло тело. Словно раскалило ее собственные татуировки, все посвященные Дану, которые она сейчас так отчетливо чувствовала!

Хорошо, что он сюда повернул, ей-богу! И что не гуляет никто в заглохшей части парка. Не прельщало порно-шоу для мамочек с колясками устраивать…

— Блин, Дан! — простонала, позволяя ему вновь поглотить ее волю и сознание поцелуем. — Ну вот как с тобой спорить?!

— С мужем спорить вредно, малая. Тем более, когда он тебе удовольствие доставить хочет, — глухо хохотнул Дан ей в рот.

А Юля… Ее это так рассмешило вдруг! Не сдержалась, начала хихикать, выгнувшись, помогая ему задрать ее футболку и сгибаясь, кое-как перебравшись Дану на колени. Расстегнула его брюки. Застонала, когда его губы до ее груди добрались, прикусив, приласкав сосок. И все равно смеялась, не могла прекратить. И Дан ухмылялся, что не мешало его твердому и возбужденному члену толкаться в ее ладонь, явно желая перейти к более тесному проникновению.

И с этим весельем, с этим обоюдным смехом с них обоих как стекало, стряхивалось напряжение и злость, уходила обида и та вина, которую оба ощущали всего пару минут назад. А вместо всего этого легкость, кураж и да, такое безумное возбуждение, что никакого шанса затормозить нет! Полная свобода, как отмашка совершенно по-новому отношения строить… Ну, потом, после того, как эту невыносимую жажду друг по другу утолят!

— Слушаюсь и повинуюсь, любимый, — с веселой иронией прошептала Юля, частично стягивая вниз его белье. Приподнялась, чтоб помочь хохочущему Дану ее штаны с бельем стянуть вниз. Сама уже возбуждена до предела, каждую мышцу колотит, вся влажная.

Вообще неудобно, блин! А остановиться не могут. И она только старается всеми силами ему на плечо не давить, опирается то на спинку кресла, чтобы не тревожить, считай, свежую рану, то в потолок авто упирается… Руки мешают, ноги, только не муж!

— Дан! — застонала в голос, запрокинув голову назад, когда он ворвался в ее тело мощным ударом.

— Да, малая. Люблю тебя! — отозвался таким же горячим стоном.

Прижал ее бедра обжигающими ладонями, фиксируя, не позволяя отодвинуться, глубже насаживая на себя. Поймал ненасытным ртом ее грудь снова. И эти продолжающиеся толчки его плоти, ласка языка, само возбуждение, отчего-то невыносимо сильно охватившее Юлю, острый привкус «опасности», что их застукать могут… Ей хватило нескольких минут, чтобы хрипло застонать уже от разрядки, такой сладкой и фееричной, которой и не ждала в подобных условиях!

Дана накрыло буквально через пару толчков, почти прикусил ее грудь, сам в их этот оргазм провалившись.

Жарко им в салоне, хоть и включили уже кондиционер вновь. Неудобно, капец просто. И хорошо так, что и сравнения нет. Счастье какое-то глупое, по-новому влюбленное, словно и не вместе кучу лет… Или именно потому так близко и остро, на уровне сухожилий и «общих» нервных сплетений?

Смотрят друг другу в глаза, и обоих снова на смех тянет. Не могут прекратить целоваться. Только Юля все старается на него не упасть, хотя все тело трясет еще после этой разрядки. Попыталась привстать, перебраться на свое место, чтоб Дану легче, но его руки так же крепко держали ее бедра, как и в процессе, не отпуская.

И тут Дан поморщился. Прикрыл глаза на секунду, а потом на нее глянул немного смешливо, бесшабашно и виновато:

— А вот домой нас ты довезешь, наверное, малая. Не рассчитал-таки, перегрузил плечо. Догнало сейчас. Разболелось, прям дико, — вроде дурашливо признал, несерьезно.

Но Юля поняла, что его правда накрыло. Перелезла быстро на свое сиденье, кое-как натянув штаны и трусы. О душе уже дома подумает.

— Тогда давай, освобождай место, — тоже веселым тоном распорядилась, не ругать же его, когда ей так хорошо сейчас. — У меня в рюкзаке обезболивающее есть, выпей, — завела за уши вконец растрепанные волосы. Выдохнула. И, весело подмигнув любимому, выбралась на улицу, в душную летнюю жару.

Дан вышел с другой стороны с тихим придушенным стоном (не хотел, чтобы она слышала?). Брюки уже застегнул, а вот рубашку поправлял на ходу, явно неудобно стало управляться с ноющей рукой. Юля поймала его на полдороги, сама помогла пуговицы аккуратно застегнуть, поцеловала в дернувшийся кадык, пока Дан в ее волосы лицом зарылся.

— Люблю тебя, — довольно и счастливо выдохнула, видя в его глазах такое же счастье. — Поехали домой?

— Давай, вези, — согласно рассмеялся Дан, сев на пассажирское место.

А Юля пристегнулась и развернула авто. Почему-то не осталось в душе ни единой неприятной нотки от этого вечера. И теперь точно знала, что Дан сделает все, чтобы досконально научиться себя контролировать. Правда, сильно сомневалась, что станет хоть на йоту меньшим собственником в отношении нее. Но Юле это очень даже нравилось, если откровенно, так что… Без претензий. Она знала, в кого влюбилась вот так, без шанса на спасение. Да и ей не помешает с ним посещать эти сеансы. Не для того, чтобы Дана проверять, а чтобы и самой изменить подход.

Эпилог

«Давай навсегда.

Ну, а вдруг повезет в этот раз.

Буду твоя звезда.

И всю жизнь буду верная,

как сейчас.»

Через полтора года

— Второе место?! Второе?! Они там ослепли все, что ли?! — рюкзак шумно врезался в стену с глухим звуком. И грузно свалился на пол.

Дан благоразумно стоял в углу, не рискуя выходить на «линию огня» бешенства любимой. Пусть лучше на рюкзаке срывается, тюку-то без разницы.

— Да она лучшая! — следом за рюкзаком полетело смятое полотенце.

Дан подозревал, что на очереди полупустая бутылка с водой, потому помалкивал и только кивал, неопределенно «угукая», но не покидая выбранного стратегического укрытия.

— Я сама ее полгода тренировала! Что они мне рассказывают?! Идиоты! — не ошибся, с треском ударившись об стену гримерки, бутылка бухнулась на кучку вещей, уже пострадавших от праведного гнева его жены.

Юля замерла наконец посреди комнаты, тяжело и шумно дыша, нервно и напряженно сжимая и разжимая пальцы. Зажмурилась, явно пытаясь взять под контроль собственные чувства.

Щеки раскраснелись, на лбу испарина, короткие завитки волос растрепались над выбритым участком затылка, где выбито его имя. Майка влажная, будто сама танцевала, а не за подопечных вся извелась… Красавица! Обожал ее, несмотря ни на что, и сейчас больше веселился, прекрасно понимая, что заставляет Юлю так реагировать.