Одна на миллион

На пятом этаже, в небольшом закутке рядом с лестницей имелся кофейный автомат, а рядом с автоматом, у стены стоял большой, кожаный и с виду мягкий диван. Очень удобно – купил кофе и тут же присел со стаканчиком. Только в закутке, да и во всём коридоре, не обнаружилось ни души, видать, все сидели по кабинетам и усердно трудились. Ну да, с моим папочкой не порасслабляешься.

Соболев подвёл меня к одному из кабинетов.

– Велкам. – Он распахнул передо мной двустворчатую дверь из матового стекла.

Помещение оказалось довольно просторным и очень-очень светлым. Я даже прищурилась в первый миг. Собственно, неудивительно, учитывая белые стены, белую мебель и витражное окно на всю стену. Кожу легонько обдували потоки прохладного кондиционированного воздуха. Ну хоть потеть и изнемогать от духоты не придётся.

Полупрозрачные перегородки зрительно разделяли опен-спейс на несколько рабочих мест. Если быть точной – на семь, три – слева, три – справа и один стол – по центру. Два самых дальних стола пустовали.

Перегородки, увы, были примерно по пояс, так что едва возвышались над столешницами и не давали ни малейшей иллюзии уединённости. И весь кабинет оставался виден как на ладони.

Три девушки и два парня сосредоточенно высматривали что-то в мониторах, время от времени щёлкая мышками, но с нашим появлением тотчас встрепенулись.

– Доброе утро, Вадим! – почти в унисон поздоровались они. Со мной здороваться не стали, но одарили любопытными взглядами сполна.

– Доброе утро, коллеги, – широко улыбнулся Соболев.

– Вадим, – подошла к нам миниатюрная брюнеточка. Миленькая, на Вайнону Райдер похожа. – Вадим, я по поводу выставки…

– Юль, давай чуть позже, – прервал он её. – Зайдёшь ко мне со всеми материалами… – Он посмотрел на часы, что-то прикинул в уме. – Так… в половине двенадцатого, хорошо?

Она удовлетворённо улыбнулась и вернулась за свой рабочий стол.

– Вадим, а у меня тоже был срочный вопрос насчёт статьи в «Металлург», – подал голос один из парней, рыжий-рыжий. Выбрался из своего отсека и устремился к нам, держа в руке какие-то бумажки. – Тут вот…

– Слав, давай тоже потом, ладно? Я через полчаса должен быть в мэрии, а когда вернусь – всё и обсудим. Друзья, внимание! Отложим ненадолго все вопросы, хорошо? Я хочу представить вам нашего нового сотрудника. Принимайте в команду. Анжела.

Затем, поколебавшись, добавил:

– Рязанова. Снимая вопросы, говорю сразу: да, Анжела – дочь Сергея Ивановича. Так что, прошу, любить и жаловать.

Все три девушки забыли про мониторы и, вытянув шеи, глазели на меня. Любопытство их просто зашкаливало. А у рыжего так вообще бумажки посыпались из рук. Он ойкнул, наклонился, согнувшись пополам, и стал торопливо поднимать их с пола.

Парень, который сидел за центральным столом, пару секунд любовался его видом сзади, затем достал телефон и снял этот самый вид. Гад. С некоторых пор терпеть не могу тех, кто так делает.

– Спасибо, что хоть тут без госпожи, – прошептала я Соболеву.

– А тут и незачем. Они и сами просекли фишку, – подмигнул он мне. – Видишь, Слава даже челом бьёт.

Рыжий тут же выпрямился и, прижав к груди свои бумажки, смущённо улыбнулся.

Соболев слегка подтолкнул меня вперёд.

– Мне, к сожалению, надо срочно ехать. Так что, Слав, возьми пока нового сотрудника на себя. Познакомь Анжелу со всеми, покажи тут всё, расскажи, чем мы тут занимаемся, в общем, помоги обустроиться.

20

Как только Соболев ушёл, рыжий ринулся выполнять его поручение.

– Это Юля, – представил он брюнеточку, сидящую ближе всех к двери.

Вблизи она не так уж и походила на Вайнону Райдер, разве что причёской. И милоты в ней тоже больше не наблюдалось. Милота, видать, предназначалась для Вадима, а мне она просто вежливо улыбнулась.

– Юля у нас специалист по связям с общественностью. Интервью берёт, выступления готовит, ну и не только…

У Рыжего голос вдруг неуловимо дрогнул, изменилась интонация и взгляд поглупел. Ясно с ним всё – запал на эту Юлю, а Юле он, похоже, что есть, что нет.

– А это Соня, – показал он на девушку слева от Юли. – Она у нас редактор. Ну, я как бы статьи пишу для корпоративного сайта, для газеты, для СМИ, а она их редактирует. То есть она не только мои статьи редактирует, а-а-а... А это Марина, она у нас менеджер по рекламе…

– Привет, – она вскинула руку, растопырив два пальца в жесте «виктория».

– А я Стас, – вышел ко мне второй парень, тот самый, что снимал на телефон зад Рыжего.

Он нахально оттеснил его, и тот отступил. Мда, этот не чета рыжему простачку-скромняге, этот даже внешне весь из себя уверенный и холёный: маникюр, модная стрижка с выбритыми наголо висками и зализанной набок чёлкой, даже брови явно подщипаны.

– Стас у нас работает с фото и видео, – пояснил Слава, выглядывая из-за его спины.

Модник подал ладонь для рукопожатия. Я неохотно приняла, но он поднёс мою руку к губам. К счастью, едва коснулся, но посмотрел так многозначительно, будто сам искренне верит, что сразит сейчас меня своим взглядом и жестом наповал.

Я с тоской вздохнула. Начинается! Вот только подкатов от отцовских хомячков мне не хватало. Этот ещё и противный какой-то. Вроде и смазливый, но до чего манерный и самовлюблённый.

– Без обид, – обратилась я ко всем сразу, – но столько имён я быстро не запомню.

Вайнона-Не Вайнона переглянулась с той, что сидела по соседству. Но тут Рыжий снова засуетился:

– Выбирай себе место, Анжела. – И указал на два пустующих полукруглых стола.

– Мне всё равно, – пожала я плечами и села за тот, что справа.

До самого обеда Рыжий от меня ни на шаг не отходил, подключал компьютер, настраивал интернет, аутлук, офис. И всё у него, бедняги, валилось из рук. И ничего у него с первого раза не получалось. Мне даже жалко его стало.

А на обед меня вызвался сопроводить Стас. Ну пусть, подумала я. Хоть он и жеманный, и противный, но, в конце концов, это ведь просто обед. К тому же район незнаком, а он «знает отличное кафе».

Однако приволок меня этот пижон в какую-то жуткую забегаловку, где толстая тётка в тёмно-синем фартуке накладывала всем из одних и тех же кастрюль, причём прямо тут же, всего лишь за стойкой, и нести себе еду к столику надо было самому.

Лично я предпочитаю не видеть, как там и что на кухне. Поднос оказался липким, а на столике я заметила хлебные крошки и какие-то капли. Брр. Но при всём при том здесь всё равно толпилась куча таких же клерков.

– Здесь как-то грязно, – поморщилась я.

– Да… обед... наплыв посетителей… не успевают, видать, убирать. Но зато здесь классный бизнес ланч из трёх блюд, – заверил Стас.

– Как он может быть классным, если стоит как чашка кофе в обычном кафе?

Он сморгнул, утратив на секунду самоуверенный вид. Потом с натянутой улыбкой изрёк:

– Очевидно, у нас с тобой разные представления насчёт обычных кафе.

– Очевидно, не только насчёт кафе, – не удержалась я.

Свой классный бизнес-ланч Стас доедал в одиночестве, я поспешила оттуда сбежать, пока не подхватила какой-нибудь энтеровирус.

После обеда меня снова одолевал Рыжий. Целый час без умолку рассказывал, чем каждый из них занят, вгоняя меня в сон. И очень удивился, когда на вопрос, что мне известно о заводе отца, я ответила правду: ничего. После этого он буквально забросал меня статьями и ссылками.

Скажу честно, ничего скучнее я ещё не читала, даже с учётом школьных учебников по химии. Ну и неудивительно, что я в конце концов всё же уснула, пристроив голову на руки.

Когда спишь в неудобной позе, всегда снится всякая чушь. Вот и мне приснился Соболев.

Я стояла на лестнице, а он протягивал руки, словно хотел обнять. И вдруг я стала падать. Причём как в замедленной съёмке. И вот лежу я на ступенях, они больно впиваются мне в рёбра, но сдвинуться не могу и подняться тоже, а шею так и вовсе, кажется, чуть не свернула. А Соболев возвышается надо мной. И нет чтобы помочь – смотрит, смотрит, абсолютно безмолвно. А я сержусь, даже ругаюсь, мол, какого чёрта он стоит, лучше бы помог встать. Но тут неожиданно Соболев начинает вдруг говорить с какой-то стати голосом отца и даже его словами: все работают, а я тут лежу-отдыхаю, совести у меня нет. Мне обидно и больно, а он всё равно кричит на меня. Я в сердцах бросаю ему в ответ: