Страница 6 из 14
– А ты повелся! – Варя бросила злой взгляд на мужа. – А если бы она была не мать мне? Просто тетка посторонняя? В постель бы затащил?
– Варвара, остановись. Анна Петровна мертва. Ее убили, а ты… Кстати, Родион сейчас все Дарье выкладывает. Наверное, та скоро позвонит, – отвлек он ее.
– Ладно, прости. Когда Анна тебе призналась? В кафе? Цветочки от тебя были?
– Букет? А… – замялся он вдруг. – Нет, когда я пришел, официант как раз ставил его в вазу.
– Ты хочешь сказать, что до тебя Анна с кем-то встречалась? И, учитывая подаренные ей цветочки, это был мужчина. Но в контактах ее мобильного, как ты утверждаешь, только твой номер. Странно, не находишь?
– На мой номер она звонила с местной симки. А в ее телефоне их две! Наверняка есть еще абоненты. Услышь меня, я – единственный местный, с кем она общалась. Следователь, похоже, меня подозревает.
– Не вижу оснований. Ты же весь день на рабочем месте был? Ну, не весь… обедать ходил! Да вот его визитка. Нужно рассказать, как думаешь? О мужчине…
– Конечно нужно. «Следователь СК капитан юстиции Анатолий Строков», – прочла Варя вслух. – У Стаськи в классе учится его сын Костя. Помнишь, такой вихрастый паренек, очень высокий. Был у нас в доме на дне ее рождения в прошлом году.
– Смутно. Отец его тоже не карлик. Знаешь, он мне почти не задавал вопросов, я даже занервничал. Но завтра в десять мне в следственный комитет. Наверняка будет допрашивать под протокол.
– Это его работа, – машинально произнесла Варя. – Так, давай, Ваня, сейчас ты постараешься вспомнить все, что говорила Анна. Начни с первого знакомства.
– Супермаркет около больницы знаешь? «Таруса», экологически чистые продукты. Зашел за овощами, ты сама просила дайкон, а он там всегда свежий, не вялый. Проходил мимо стеллажей с упаковками сухофруктов, заметил, как женщина пытается достать с верхней полки пачку мюсли. Это была Анна. Помог, конечно.
– Она сама к тебе обратилась?
– Не помню… нет, просто обернулась, посмотрела, улыбнулась просительно. Но ни слова не произнесла. Я заговорил первым – показал, что такая же коробка стоит и ниже. Вот тогда она вроде как смутилась и произнесла что-то такое, типа – самое свежее не всегда доступно. Маркетологи, мол, на уровне глаз часто выкладывают просрочку. Мы сравнили даты на обеих коробках, Анна оказалась права – срок годности мюсли, за которое ухватился я, был на грани.
– Вспомни, ты не уловил акцента? Сразу не подумал, что перед тобой иностранка? – Варя почему-то решила, что долгое отсутствие матери можно оправдать жизнью за границей.
– Ничего такого. Чистая грамотная русская речь.
– Значит, жила она где-то в России, – разочарованно заметила она. – Что дальше?
– Мы пошли на кассу, она – с пачкой мюсли, я – с пакетом дайкона. Пока шли, обменялись парой фраз о хитростях успешной торговли. Она расплатилась первой…
– Ага! И не ушла?
– Да, ждала у входной двери, как я понял, именно меня. Вот тогда я подумал, что она ко мне, ну… клеится. Варь, в мыслях даже флирта не было, поверь! Отшить вот так, сразу, не получилось, я думал – подвезу до дома, распрощаюсь вежливо.
– Подвез? До квартиры? – равнодушно задала вопрос Варя.
– Да, проводил до двери. Потому что из ячейки камеры хранения в магазине она достала еще два пакета с продуктами, довольно тяжелые. Я просто помог ей их поднять на третий этаж. Дом без лифта…
– Перестань оправдываться, Ваня. Ты ее пригласил на свидание?
– Какое свидание?! Она хотела отблагодарить за помощь, предложила выпить кофе. Днем! В людном месте! Кстати, а ты откуда про цветы знаешь?
– Дошло? Я вас видела. Не льсти себе. – Варя протестующе подняла руку. – Не следила! Проходила мимо, вы сидели у окна. Я даже не остановилась, – слукавила она и опустила взгляд, чтобы не выдать себя.
– Неслучайная случайность? – ухмыльнулся муж. Варя в ответ промолчала.
…Они познакомились в травмпункте, куда девятиклассница Варя попала с вывихом голеностопного сустава прямо с урока физкультуры. Внес ее в смотровой кабинет сам учитель, тут же смывшийся в коридор – телефонный разговор оказался важнее, чем страдающая Варя.
Ее душила обида – внимание молодого физрука дорогого стоило, ради него и полезла она на этот чертов канат, добралась до потолка, почти спустилась, но тут позорно шлепнулась на мат, подвернув ногу. Одноклассницы завистливо смотрели вслед, когда физрук нес ее к своей машине, она торжествовала, уловив в его взгляде, обращенном на нее, искреннее, как ей показалось, сочувствие. А тут – кинул на кушетку и – за дверь.
Варя вздохнула и тут же громко ойкнула. «Поосторожней нельзя?! У меня перелом может быть!» – сорвала она зло на рыжем парне, сидевшем на корточках у ее ног. «Все у тебя нормально… уже! Это вывих был». – Тот встал и отошел в сторону. «Справился, Одинцов? Молодец! Не передумал еще карьеру на трупах делать? А то давай в ортопеды, рука у тебя легкая, – серьезно произнес пожилой врач, что-то писавший за столом. Варя с ужасом посмотрела на рыжего парня… – Так, Варвара Тихоновна, голуба моя, обратно своими ножками потопаешь. И вот его благодари», – кивнул пожилой врач на «трупного карьериста», как уже окрестила того Варя.
«Спасибо», – пискнула она и кинулась за спасением к вошедшему в кабинет физруку.
То была первая случайная встреча с тогда еще ординатором Иваном Одинцовым. Еще несколько «случайных», как думала Варя, столкновений в самых разных местах организовал, как выяснилось лишь после свадьбы, ее будущий муж…
– Ваня, давай не отвлекайся, о чем говорили с Анной?
– О тебе. Я заказал кофе и мороженое, Анна молчала, пока официант не ушел, а потом сразу огорошила заявлением, что она – твоя мать.
– Вот так просто выдала информацию, без всякой подготовки?
– Начала с фразы «Иван, мне нужно сказать вам важное. Времени у меня не так много, поэтому скажу прямо: я – мама Вари». Вот слово в слово, клянусь!
– Почему мало времени? Торопилась куда?
– Понятия не имею! Я на несколько мгновений впал в ступор, не знал, как реагировать. Она просила, чтобы я организовал вам встречу, как-то тебя подготовив. Я, честно, подумал – аферистка. Но она положила передо мной пачку старых фотографий. Там и ты маленькая, вы с Дашкой рядом, Катерина Петровна, Анна и еще, как я понял, – Дашкин родной отец.
– Эта Анна похожа на мою мать на фото?
– Нет. То есть когда я взял ее фотографию и сравнил – да, разрез глаз, форма носа – очень похожи. И еще что-то неуловимое, я так и не смог решить, что это… Она, заметив мое недоверие, призналась, что делала пластику.
– Ты поверил…
– И ты бы поверила. На одном из снимков, которые она мне показала, мужчина и женщина, девушка и девочка. Там на обороте надпись «Семья Тураниных – Лидия и Петр, дочери Катерина и Анна. 1978 год». Так вот Анна нынешняя – копия Лидии, твоей бабушки. А та, что у нас дома на портретах, очень похожа на отца – Петра Туранина. Анна после своей мнимой гибели изменила внешность под свою мать.
– Зачем? Зачем было инсценировать смерть, чтобы через столько лет воскреснуть? Причин она не озвучила? Ты же интересовался, так ведь?
– Анна обещала объясниться при встрече с тобой. Точнее, с вами всеми.
– И ее убили. Кто, Вань?
– Аутопсию теперь проводит судмедэксперт, утром, я думаю, будет заключение о причинах смерти. Потом возбудят уголовное дело, проведут расследование, в итоге капитан юстиции Строков найдет убийцу, – отчеканил Иван.
– А мои вопросы так и останутся без ответов…
– Ну почему? Главное, поймать преступника, тогда станет известен мотив… Варь, ты помнишь, как ты жила с матерью? Где? Кто тебе рассказал, что она погибла?
– Совсем ничего не помню, – вздохнула Варя, в который раз расстраиваясь от своего неведения. – Вся моя жизнь в воспоминаниях начинается с того дня, когда я выхожу за ворота с территории, на которой стоит старинный особняк, с тетей Катей. В руках – серая плюшевая мышь с розовыми ушами, моя любимая игрушка. Мы садимся в машину, за рулем – дядя Саша Нил, ее муж. Они привозят меня на Вознесенскую, я вхожу в квартиру, меня встречает Дашка, ведет в свою комнату, усаживает на мою кровать. Мою! Как будто я там всегда жила. Но Дашка потом мне рассказала, что на самом деле я у них не жила, мы только ходили с мамой к ним в гости, и кровати этой не было! На этом месте стояло пианино, а на нем – старые фотографии в рамках и статуэтки. Германский кружевной фарфор. Я не помню, но нам с Дашкой, оказывается, настрого запрещалось их трогать. Мы тайком их брали, когда дома никого не было. Перед моим возвращением из санатория пианино вынесли в зал, туда же отправили и кресло-качалку, в котором мы, две тощие девчонки, умещались свободно. Я помню, что заплакала и попросила отвезти меня к маме. Сначала мне сказали, что она уехала в командировку. Но через несколько дней Дашка проболталась, что маму взорвали в машине. Ей попало от тети Кати, наказали не по-детски, лишив прогулок и сладостей. Игровую приставку давали только мне. Я воровала для нее конфеты из кухонного буфета…