Страница 21 из 75
— Какой ты умный! — ехидно восхитилась я.
— Ты немного неверно представляешь себе процесс подчинения зверя. Это не что-то, что дает полный и всеобъемлющий контроль над оборотнями. Всё… несколько сложнее.
— Объясни! — потребовала я.
— А что мне за это будет? — тут же решил воспользоваться ситуацией вожак.
— Хочешь денег? — выбрала я самый очевидный вариант.
— Что? Денег? — не поверил своим ушам главный мохнатый. И тут же расхохотался. — Нет, деньги мне не нужны! Хватает! Но есть кое-что, от чего бы я не отказался.
— Например?
— Например, я хочу, чтобы ты отдала мне свое время.
— Чего? — поставили меня в тупик его слова.
— Давай поужинаем. Это мое условие. Я дам тебе ответ на каждый вопрос, который ты задашь, если проведешь со мной один вечер.
— Один ужин? — уточнила я.
— Один ужин.
— Ладно, — легко согласилась я. — Это допустимое условие. А теперь скажи, насколько плохи дела Лозовского? Что происходит в стае ягуаретт?
— Раскол. Ягуаретты — подвластный зверь принца Джэхана, и благодаря этому он смог подчинить стаю. Но подчинение идет через вожака, потому что именно у альфы — неограниченная власть над стаей. Альфа — это центр. Сломаешь альфу — ослабишь стаю. Призовешь альфу — и за ним придет вся стая. Подчинишь альфу — получишь власть над стаей. Не такую, которая позволяет контролировать каждое действие и каждую мысль, но такую, которая дает возможность превратить оборотней в свое орудие. Они выполнят любой приказ, который поступит… просто не смогут не выполнить. Но если в стае есть несколько лидеров, то это приводит к внутренним разногласиям. Вожак теряет контроль, теряет его и тот, кто подчинил стаю.
— А из-за чего может появиться второй лидер?
— Из-за болезни альфы, чаще всего, ментальной или если вожак стареет, а на смену ему рвется молодой и резвый. Еще, бывает, появляется тот, кто может предложить стае более благополучное будущее. Пришлый из другой стаи, из другого города.
— И? С каким из вариантом столкнулись ягуаретты?
— Можно сказать, сразу со всеми тремя, но объединенными в одном оборотне. Альфа ягуаретт уже немолод, имеет значительные проблемы с управлением гневом и является приверженцем старых традиций. Ну, знаешь, такой типичный консерватор, который направляет все усилия на то, чтобы сохранить «так, как есть» и боится любых перемен. Лозовскому огромных усилий стоило убедить такого человека сняться с насиженного места и отправиться на другой конец света, то есть, в наш город. Но еще больше вожака не устроило вливание, так сказать, «новой крови». В общем, там какая-то мутная история с интернатом, закрытым много лет назад, воспитанники которого, на удивлением всем, оказались ягуареттами. Они жили в обычных семьях, как люди, и никогда не взаимодействовали с себе подобными, но знали, кем являются. У них были кураторы и на каждого такого куратора приходилось по пять-семь детей, за которыми приглядывали годами. После переезда стаи Лозовского был брошен клич и бывшим воспитанникам интерната приказали оставить свои дома и приехать сюда, чтобы вступить в ряды ягуаретт.
— Эту историю мы уже слышали, — прошептала одними губами Ниса.
Я в ответ кивнула, показывая, что тоже помню разговор с Князем.
— А вы откуда все это знаете? — спросила я у Гриши.
— Не будь наивной, Ди, — со смешком одернул меня вожак. — В этом городе даже у камней вдоль дороги есть уши и глаза. А молодняк ягуаретт настолько пещерный, что выдает себя на каждом шагу. Что не удивительно, они понятия не имеют, что значит — быть оборотнем. И вот уже несколько месяцев, как они съезжаются сюда один за другим.
— Погоди, — начала соображать я. — Не хочешь ли ты сказать, что второй лидер — это один из интернатовских?
— Ага, молодой да ранний. Кстати, ты с ним уже успела познакомиться.
Я прикрыла лицо рукой.
— Это…
— Да, тот самый оборотень, который напал на вас с музой. Эмиль, кстати, тоже был из числа призванного молодняка.
— Нападение на Нису — чьих мохнатых лап дело? — обменявшись с подругой взглядами, спросила я.
— А ты подумай, — пропел Гриша. — Вспомни классика — «ищи, кому выгодно».
— Выгодно было Максу, — холодно ответила я. — И тебе, соответственно, тоже.
— Максу, на самом деле, было все равно, кого пустить в расход. А я в этой истории вообще принимал минимальное участие.
— Так ли уж минимальное? — не поверила я.
— Я лишь через бармена «Белого кролика» передавал твоей музе сведения, которые она запрашивала. Например, как звали Ольгу Егорову до удочерения, и что случилось с биологическими родителями девочки. Потому что Макс распорядился помогать ей, он ведь думал, что Руся целиком и полностью на его стороне, в том числе, из-за того, что верил в мстительность её натуры.
— Руся? — громко фыркнула я. — Мстительная?
— На самом деле, ты очень плохо знаешь свою подружку.
— Или мы просто знаем её с разных сторон, — возникло острое желание уронить голову на руль и побиться об него лбом. Чем больше я узнавала, тем сильнее меня душила новая информация. Я как будто оказалась внутри стеклянного шара, из которого постепенно выкачивали весь кислород.
— После того, как Лозовский бортанул твою подружку, она захотела отыграться. Ну, или она заставила всех так думать, будто она хочет отыграться.
— То есть, ты сам до конца не понимаешь, что происходит? — дошло вдруг до меня и это показалось настолько невероятным, что я громко расхохоталась. — Ты же правая рука Макса! Он что, не посвятил тебя в происходящее? Если только… он тоже не знает?
— Я не могу судить об истинных мотивах твоей подружки, — продемонстрировал спокойствие оборотень, но по напряжению в голосе я почувствовала, как непросто ему это далось. Вспыльчивая натура рвалась наружу и, возможно, рвалась, чтобы вцепиться кому-то в глотку. — Поэтому могу посвятить только в то, что знаю сам. А я знаю следующее — когда Лозовский узнал о нападении на дочь главы клана банши, он отправился к Захару.
— Почему именно к нему? — удивилась я.
— Потому что он — альфа, — просто ответил Гриша, так, как будто я должна была об этом сообразить еще в самом начале разговора.
Ниса негромко всхлипнула и закрыла рот двумя руками. Но не долго она пребывала в позе интенсивно моргающей статуи, очень скоро начала беспокойно почесывать бок, а к тому моменту, как вожак оборотней продолжил свой рассказ, уже откровенно и громко скребла ногтями по коже.
— Я не знаю, о чем они разговаривали, моему информатору не удалось поприсутствовать при этой беседе, но что сделал Лозовский дальше ты уже знаешь — ничего. И какие можно выводы из этого сделать?
— Он не захотел вмешиваться, — ответила я на вопрос Гриши, но обращалась преимущественно к самой себе. — Но почему? Ему же нужны были Ниса и остальные девушки! Ладно, погибших было уже не спасти, но Димка ведь не мог не понимать, что все эти смерти — неспроста! И его пытаются подставить!
— Он понимал, — легко согласился Гриша. — Но в борьбу двух братьев вмешалась еще и борьба двух ягуаретт — прежнего и нового. Знаешь, в чем главная дилемма? Стая Захара не выживет без своего молодняка, который когда-то был оставлен здесь, в нашей стране, в виде подпольной ячейки. А новички, уже влившиеся в среду себе подобных, не выживут по одиночке. Мы, оборотни, руководствуемся в первую очередь инстинктами, главный из которых — стайный. Наш образ жизни — коллективный, строящийся на отношениях доминирования и подчинения. И не всегда доминирует тот, кто старше.
— Подросшее поколение рвется к власти, — кивнула я, поняв, куда он клонит.
— И рвет тех, кто встает у них на пути, — с многозначительным подтекстом, который буквально был прописан между строк огромным буквами, проговорил Гриша.
— Оборотни, порвавшие на куски Ольгу Егорову, Элли Ивановскую и Ирину Горбатову — это молодняк? — паззл начал складываться.
— Да, — слово было простым, но значило так много. — Те из них, что уже успели принести кровную клятву вожаку. Но сбор все еще продолжается, кто знает, что будет дальше.