Страница 17 из 21
Нередко Ильяс рассказывал «героические» истории о прекрасном «компаньоне», торговце крадеными автомобилями и «незаменимом специалисте» по выбиванию долгов. По рассказам друга, с ним даже Ильясу немного страшновато было связываться, так как у того не было ничего святого, и он не связывал себя никакими принципами и даже воровскими законами. Кличка у «компаньона» была «Хамелеон», так как он был еще и прекрасным артистом, превосходно исполняющим любую роль, от крутого бизнесмена, до скромного работяги, впервые рискнувшего продавать машину. Ильяс как-то похвалил Павла, что тот скоро не уступит Хамелеону в способности перевоплощаться, и потому советовал совершенствовать свой «талант» и употреблять для дела. В один из дней особого благодушия, он даже взял Павла на встречу с Хамелеоном, когда они передавали продавцу краденую машину. Павел не очень ясно запомнил его черты, так как встречались ночью, но невольно восхищался талантом Хамелеона, продавшего эту машину в тот же день на рынке с новыми документами. Тогда Павлу даже показалось, что документы на нее были сделаны заранее, а это значило, что план был разработан намного раньше угона.
И, чем чаще Павел задумывался о том, что пришло время «завязывать», тем больше жалел о том, что согласился знакомиться с «компаньонами» Ильяса. Кроме «Хамелеона» Ильяс «представил» Павла новому парню, который специализировался на шантаже и вымогательстве. Ильяс пытался таким образом помочь «мальчику» найти себя, свое место в банде. Но чем больше знал Павел, тем хуже спал ночами.
Глава 9
Утром, когда Артура проводили из дома Воробьевых, Павел по дороге в школу, зашел к Ильясу. Ему нужно было сообщить об исчезновении документов прежде, чем Ильяс спросит, иначе он решит, что Павел пытается сделать что-то без него, а это было хуже правды. В школу сегодня можно было опоздать, так как в конце учебного года учителя не так строги. Тем более, что сегодня уроков не будет, только подготовка к экзаменам, а Павел знал все билеты «на зубок», мама уже дважды проверяла его знания. Для нее было принципиально важно, чтобы ее «христианские дети» учились только на «отлично». Так что никто не заметит его опоздания. Но с Ильясом нельзя опаздывать, если хочешь жить. Павел спокойно вошел во двор, потрепал за ухо крупного добермана, выскочившего из-за угла со свирепым рычанием. Узнав Павла, пес завилял обрубком хвоста. С Рексом их связывала давняя дружба, и собака любила Павла больше, чем хозяина, так как Павел никогда не бил Рекса, чего нельзя было сказать об Ильясе.
Подойдя к открытому окну спальни Ильяса, он увидел спящего друга. Похоже, что Ильяс опять пришел поздно и явно не в самом кристальном виде. Спиртными напитками друзья не злоупотребляли, но «травкой» баловались давно. Павел также не раз пробовал курить. Родители ни разу «не выкупили» его только потому, что они не знали, как она действует, и не могли понять, почему их сын выглядит иногда по вечерам несколько странно, но запаха алкоголя или табака от него не доносится. Кроме того, сразу после таких встреч с друзьями, он старался быстрее старался лечь в постель, чтобы не вызвать лишних вопросов.
– Ильяс, – негромко позвал Павел. Друг крепко спал, не подавая признаков жизни, – Ильяс, – громче позвал Павел. Эффект тот же.
Молодой человек ловко перепрыгнул через подоконник и потрепал друга за плечо. Тот не пошевелился, когда же Павел потянул плечо Ильяса на себя, тот как тряпичная кукла начал сползать с кровати. Павел сильно испугался и, поймав друга на лету, положил на кровать. Тело было теплым, но не подавало никаких признаков жизни. Ладони Павла мгновенно стали влажными. А что если он умер только что, и тогда Павла точно обвинят в убийстве друга! Ведь он пришел через окно и один находится здесь!
Паренек ловко опустил тело на кровать и потрогал пульс на руке – пульс отсутствовал. Павел чуть не закричал от ужаса. Ему не было жаль друга, который в последнее время все больше напоминал ему большого паука, вцепившегося в него как в муху и обволакивающего своими тонкими, но крепкими нитями. В последние дни Павел даже мечтал о том, чтобы кто-нибудь убил Ильяса, но он не готов был сделать это сам. В другое время он мечтал бы о том, чтобы Ильяса поймала полиция, но страх быть пойманным вместе с ним, останавливал подобные мысли. Но Павел совсем не хотел быть обвиненным в смерти друга, каким бы плохим он ни оказался в конечном итоге. В тот момент, когда Павел укладывал Ильяса на постель, он заметил несколько пятнышек от шприца на руке товарища. Нога с задравшейся штаниной была в сплошных «дорожках», которые говорили о «большом стаже» наркомана.
«Так вот оно что! Он «на иглу подсел»! А заливал-то, а заливал! «Чтобы я? Да никогда! Только хмыри «ширяются»!» Вот и договорился! – вздохнул Павел, – передозировка, наверное».
Он рывком вскочил на подоконник, и спрыгнул с обратной стороны. Приземлившись, Павел оглянулся, в надежде, что двор в это ранее утро будет пуст. Но через мгновение ему пришлось «одевать на себя» милую улыбку.
– Доброе, Мариам Садыковна!
– Если ты появился в такую рань, значит, утро не слишком доброе, – ответила женщина, направляясь в курятник, где нетерпеливо кудахтали куры, – ты разбудил Ильяса?
– Нет, он спит как убитый! – честно признался Павел, – зайду после школы, когда проснется.
– Ну что ж, заходи, вряд ли он до обеда проснется. Вчера пришел уже под утро. Вы были вместе? – женщина явно устала от ночного образа жизни сына, но не рисковала обсуждать это с окружающими. Ведь она много лет твердила всем, что ее сын – пример всем детям.
– Нет, я вчера дома был, к нам гость пришел. Кроме того, мне позже десяти запрещают выходить, вы же знаете? – «честно» признался Павел, забыв о том, сколько раз появлялся у соседей после двенадцати, выскальзывая «после отбоя» в окно.
– Да уж… помню. Потому и спрашиваю, – усмехнулась соседка, – что-то ты нервничаешь,… ты точно не был вчера ночью с ребятами? Не натворили ли вы чего?
– Нет… вряд ли… – запнулся Павел, – вряд ли они чего-нибудь натворили. Я вчера весь вечер дома просидел, с гостем.
– Ладно, беги, а то уже опоздал в школу, наверное.
Соседка решила первой закончить напряженный разговор, и Павел быстро вышел со двора. Скрывшись от глаз матери друга, Павел «снял улыбающуюся маску» и грустно побрел вдоль улицы в школу. Что же теперь будет? Страшно было даже предположить!
Павел не многим отличался от остальных людей и потому он в трудный момент с обидой вспомнил Бога.
«Как же такое могло случиться?! Я же не виноват! Почему Ты допустил эту встречу?! Почему именно я пришел первым к нему?!» Затем, немного поостыв, Павел вспомнил о том, что не проверил друга тщательно. И в душе зародилась почти нереальная надежда, «может быть, он не умер? Может быть, просто я не правильно пульс прощупывал от испуга»? Затем Павел вновь мысленно обратился к Богу, теперь уже с надеждой: «Господи, если Ты поможешь мне, и Ильяс не умрет, или если меня не обвинят в его смерти, обещаю, что «завяжу» со всем этим! Ты же знаешь, что я и так уже хотел, только боялся! Но теперь я боюсь остаться на этом пути на много больше, чем того, что со мной будет, если я сойду с него! И я обещаю, что буду принадлежать Тебе и от души служить Тебе, если Ты мне поможешь».
Насколько удивителен Бог, способный выслушать упрек в любых страшных «прегрешениях» и через минуту терпеливо слушать просьбу о помощи!
В школе Павел ни на чем не мог сконцентрироваться, перед глазами все время вставала картина сползающего с кровати тела и молчащий под пальцами пульс товарища. Он схлопотал бы двойку по алгебре, если бы преподаватель не знала его успехи до сего дня. Но в это утро, когда Павел стоял у доски и не мог решить простейшую задачу, она лишь спросила, не болен ли он?
– Да, простите, я чувствую себя неважно, – пробормотал Павел.
– Ну так иди домой, – посочувствовала учительница, – ляг, полежи, выпей лекарство.