Заклинатели. Первый том

Легкий ветерок бесцеремонно ворвался в комнату, всколыхнув полупрозрачные занавески и принеся с собой хоровод мелких снежинок. На подоконник вспорхнула маленькая синичка, которую я постоянно подкармливала.

Птичка уставилась на меня черной пуговкой глаза, в ожидании лакомства.

Я раскрошила припасенный сухой кусочек хлеба, и, облокотившись об подоконник, стала наблюдать за маленькой гостьей, вслушиваясь в утренние звуки.

Кудахтали просыпающиеся куры. Фыркали и стучали копытами лошади в денниках. Петух продолжал надрываться, пока не выбежали мальчишки, и один из них не кинул в дурную птицу комком снега.

Вскоре я уже наблюдала за разворачивающейся ссорой между средним и младшим братом. Началась обычная утренняя перебранка: кто первый пришел к умывальнику. Меня это всегда неимоверно смешило, и я прикрыла рот здоровой рукой, чтобы не захохотать в полный голос.

Занавески мерно покачивались.

Птичка, наевшись, давно упорхнула.

Старший брат успел унять шумную ссору, и мальчишки спокойно умылись в порядке очереди. Затем каждый занялся своим делом: Ким по обыкновению кормил кур, Мерик чистил хлев, а Тодеуш занялся лошадьми.

Вспомнив о вчерашнем, я несколько минут осматривала забинтованную обожженную руку. Затем просто уставилась в наполненное снегом небо, размышляя над своей дальнейшей судьбой.

За завтраком все старательно делали вид, словно ничего не произошло, когда, я ожидала худшего и долго боялась выйти из комнаты.

Мне всю ночь представлялось, как отец с позором, выгоняет меня из дома, прямо босиком на снег. Виделись злобные лица соседей, швыряющих в меня камнями.

В тревожных мыслях одна картина перетекала в другую и, в итоге, я уже отчетливо воображала, как скрываюсь от людей, живу в лесу и одеваюсь в звериные шкуры.

Но, отец и близко не думал ни о чем подобном.

Оказывается, он прекрасно знал, кто такие заклинатели. Просто ранее, он не считал нужным, говорить об этом.

Мама, наоборот обрадовалась, посчитав, что теперь меня ждет большое будущее, и я смогу вырваться из нашего захудалого Новогорья.

– Хоть выбьется в люди, – рассуждала она, – уедет жить в столицу, в конце концов!

Я внимательно слушала ее, и иногда поддакивала.

Тем временем мама так разошлась в своих фантазиях, что даже представила меня на службе у короля!

Услышав такое, папа быстро развеял ее надежды.

– Ты мать, с ума сошла? – он стукнул кулаком по столу, – с таким «даром» ей одна дорога – на границу! Моя дочь не будет рисковать жизнью из-за…, старого дурака!

«Старый дурак», было произнесено потише, ведь речь шла все-таки о короле.

Пусть даже многие и поговаривали, что старик совсем впал в безумие и пора бы уступить трон старшему сыну. Тем не менее, он пока не собирался короновать ни одного из своих трех детей, и все искал, с кем бы повоевать.

Мама, уяснив, что спорить бесполезно тяжело вздохнула и села на скамейку. Братья тоже молчали. Никто не хотел лесть на рожон и спорить с главой семьи.

Все прекрасно знали, почему отец так против подобных начинаний.

Не прошло и двадцати лет с окончания войны между Ален-Маром, в которой отцу пришлось участвовать.

Еще семнадцатилетним юношей он попал в самый разгар. Отвоевав четыре года, он чудом вернулся живым с сединой и множеством шрамов на теле. Так что, тема военных была практически запретной, по крайней мере, в стенах этого дома.

Единственное, что мы с братьями знали, то, что ален-марцы – жестокий народ с диким нравом и странными традициями.

Вопрос, о том, что делать с моим даром, был отложен…

Оставив завтрак недоеденным, я стянула косынку и принялась водить рукой по остриженным волосам. Острые кончики, некогда пышной шевелюры, щекотали ладонь, словно колючки ежа. Это показалось мне совсем непривычным и даже забавным.

Внезапно в дверь постучались.

Мама, уже бранившая Мерика за пролитый на отбеленную и накрахмаленную скатерть сок, подскочила как от грома.

Все снова затихли.

– Откройте, это тетушка Мара, – послышался скрипучий старческий голос.

– Сейчас, сейчас…, – мама нехотя подошла к двери, как будто боялась, что если откроет ей, то я опять начну захлебываться пламенем.

Дверь издала жалобный скрип и распахнулась.

Знахарка легким шагом переступила через порог, непринужденно поздоровалась со всеми и направилась ко мне, будто к старой знакомой.

– Ну, здравствуй моя милая, как себя чувствуешь? Как голосок? – она потрогала мой лоб, затем положила свою сухую сморщенную, как чернослив руку на плечо. Посмотрев на нее, я подумала, что вчера старушка выглядела куда свежее.

– Уже гораздо…, лучше…, – просипела я.

– Тогда доедай, и начнем наши с тобой занятия, – Мара растянула тонкие губы в широкой улыбке. Она явно была очень заинтересована мной, – вы ведь, я надеюсь, не против?! – теперь знахарка обращалась к родителям.

Мама посмотрела на отца, как будто говоря: «тебе решать».

В свою очередь, он неспешно провел ладонью по обросшей щеке и прищурил серые глаза, словно взвешивая все «за» и «против».

– Хм, даже не знаю, что ответить…, – его брови сошлись на переносице. Решение явно давалось нелегко, – конечно, обучение, Селене, пойдет на пользу. Но не хочу, чтобы наш дом, ненароком сгорел. Его строил еще мой дед, и я сам надеюсь передать его внукам.

– Об этом не беспокойтесь! – поспешила ответить Мара, и украдкой подмигнула мне, – мы найдем подходящее для этого место.

– И вот еще что, – папа строго посмотрел на нее, – это должно быть в тайне! Ни одна живая душа не должна знать, что у моей дочки такой дар! Я, конечно, в долгу не останусь.

Отец был человеком слова и просто так фразами не разбрасывался. В деревне его все уважали и даже побаивались.

– Мне достаточно и того, что девочка будет у меня учиться, – улыбнулась старушка, – а хранить тайны я умею лучше любого. Уж поверьте.

***

Дни замелькали хороводом.

Каждое утро, по нескольку часов я занималась с Марой.

Обычно мы уходили глубоко в лес, пробираясь через сугробы на нашу секретную поляну. Несмотря на подобное неудобство, зима оказалась самым удачным временем для тренировок с огнем. Промерзшие стволы деревьев плохо воспламенялись, кроме того, можно было не бояться поджечь листья или траву.

Каждый раз все начиналось с одного и того же.

Я расчищала небольшой участок, устраивалась поудобней и старалась сконцентрироваться.

Пожалуй, это было самым сложным.

Иногда уходило больше часа, чтобы привести мысли в, хоть какой-то, порядок. Между тем, знахарка, невероятным образом, чувствовала мою готовность и сразу давала задание. Сама же, предусмотрительно, отходила подальше и внимательно наблюдала, помогая советами.

Одним из первых упражнений было направление Жара в кончики пальцев.

Нужно было медленно подвести сгусток энергии к самому горлу. Почувствовать каждой частичкой тела. Затем, как бы, разделить пополам и отправить равные части, одну к правому плечу, другую к левому. После, медленно продвинуть по руке до предплечья. Там каждый из шариков разделялся еще на пять равных, и вот, на кончиках пальцев вспыхивали идеальные язычки пламени.

В какой-то момент, это начало меня забавлять.

Однажды, я заигралась настолько, что потеряла контроль над потоком энергии.

Вырвавшийся огонь растопил снег на два метра вокруг и чуть не попал по знахарке.

Моему ужасу не было предела!

А старушка даже не моргнула, когда пламя прошло рядом. Она продолжала пребывать в полном спокойствии и не сдвинулась с места ни на дюйм.

Мара не стала меня ругать. Лишь задержала на мне взгляд серых и невероятно добрых глаз – она знала, что этот урок я уже усвоила, и подобного больше не повторится.

Она оказалась очень мудрой и невероятно уравновешенной женщиной.

Незаметно приблизилась весна.

Снег потихоньку сошел. На деревьях набухли почки, и ветви уже не выглядели так сиротливо. Лес подернулся полупрозрачной зеленью и желтым пушком. Оттаявший ручеек звонко журчал, огибая поляну.