Страница 14 из 16
Тогда внезапное смягчение мистера Мердока показалось мне просто счастливым случаем. И когда я взахлеб рассказывала об этой удаче своему дракону, он лишь снисходительно улыбался. Я решила, что ему просто все равно. И люди, которые мне не нравились при первом знакомстве, действительно больше никогда не возвращались в агентство. Я считала, что так на меня действует благословение Богини, отталкивая от меня тех, кто не достоин найти свою пару.
Идиотка.
Это все время был Ноа.
Он незримым стражем стоял у меня за спиной, оберегая от нежелательных клиентов.
Я закрыла глаза, чувствуя себя до невозможности глупо.
– А приглашение работать на королевском отборе? – спросила едва слышно. – Почему Его Величество выбрал меня из многих?
Он мог не говорить, потому что я уже знала ответ.
– Ему тебя очень настойчиво рекомендовали, – спокойно признался дракон.
Вот и все.
Вся моя карьера, вся репутация, все было получено благодаря тому, чьей любовницей я была. А я-то, наивная, была уверена, что всего добилась сама. Сильная и независимая. Наверное, на этот отбор меня тоже не просто так выбрали.
– А чулки и косметика? – уже совсем тихо спросила я. – Что бы ты сделал, если бы увидел меня без них?
Живя с ним, я даже спала с водостойким макияжем, чтобы, не приведи Богиня, мой мужчина не увидел меня не накрашенной.
– Я видел, Селина, – губы Ноа растянулись в печальной усмешке. – Помнишь, как ты отравилась рыбой в ресторане? Тебе несколько дней было плохо. Я видел тебя не только без косметики, поверь. Твое лицо пылало от лихорадки, но единственное, о чем я мог думать – это как не потерять тебя. Мне не было никакого дела, накрашены твои глаза или нет, главное, чтобы они оставались открытыми.
Я плохо помнила тот случай. Мне действительно несколько дней сильно нездоровилось. Неужели Ноа все время был рядом? Почему я этого не запомнила?
– Я знаю, что у тебя веснушки, Селина, – продолжил он. – И не понимаю, зачем тебе надо было их прятать. Это все не было мне нужно, я любил тебя просто за то, что ты – это ты.
– Любил? – горло сдавило спазмом. Все то время, что я считала себя его послушной куклой, он относился ко мне как-то иначе?
– С первого мгновения, как увидел тебя. Я был шокирован этим чувством и, прости, сделал тебе больно. Но разве потом я не возместил все сполна?
Возместил. После первого раза больно мне никогда не было.
– Тогда почему бросил? – спросила я, чувствуя, как к глазам подступили горячие слезы. Он меня любил. Ни разу не произнес этого за три года, что мы были вместе, но только сейчас я осознала, что все это время была окутана его незримой заботой. Просто не все мастера красиво говорить, вот и мой дракон предпочел выразить свои чувства действием. Почему я ничего этого не замечала? Почему была уверена, что живу с ним без взаимности? Зачем придумала себе какие-то условия и рамки, и сама себя в них загнала? Из-за собственной неуверенности? Или потому, что я все таки непроходимая идиотка?
– Потому что боялся потерять тебя так же сильно, как и ты меня. И когда король предоставил неопровержимые доказательства, с легкостью поверил в самое худшее.
Слезы все же пролились и горячими дорожками полились по щекам. Покачав головой, я спрятала лицо в ладонях.
Бездна.
Осколок льда, что все это время прочно сидел в сердце и причинял невероятную боль, кажется, начал таять.
– Ты был жесток ко мне, – всхлипнув, пожаловалась я. – Несправедлив. Сделал слишком больно. Обидел. За что, Ноа?
– Прости, – я не заметила, как он пересел на диван. Горячие ладони обхватили мои плечи. – Прости. Я сам себя ненавидел за все, что сделал. Скажи, как я могу загладить свою вину? Я все сделаю.
– Почему? – он заставил меня убрать руки от лица и посмотреть на него. В ультрамариновых глазах плескалась тревога. И искреннее сожаление.
– Потому что я люблю тебя, Селина, – он начал покрывать поцелуями мое лицо, высушивая влажные дорожки на щеках. – Потому что никогда не любил никого сильнее. И я хочу, чтобы у нас все было как прежде. Вернись ко мне, и, клянусь, я расплачусь с тобой за каждое мгновение боли, что причинил тебе.
Ответить я не смогла, потому что его губы добрались до моих и накрыли их в нежном, но требовательном поцелуе.
Глава 6
Лиза
Мир возвращался ко мне долго и мучительно. С трудом открыв глаза, я увидела перед собой смазанное пятно, отдалённо напоминающее человека. Хотела попросить воды, хоть один глоточек, но не смогла разлепить высохшие губы, а после и веки тяжело опустились обратно – и я вновь погрузилась в хаотичные сны.
Перед внутренним взором возник родительский дом, одинокая, стареющая мама с проседью в волосах. Она сидела на кухне в маленькой хрущёвке и чистила картошку, поглядывая время от времени в выцветший от времени телевизор. Кот Барсик потёрся о её ноги и встал у миски, глядя на неё таким осуждающим взглядом, как могут только коты. Потом раздался звонок в дверь. Мама, охая и вытирая на ходу руки кухонным полотенцем, побежала открывать – то была её подружка, тётя Галя, которая без приглашения прошла на кухню, словно у себя дома, и втянула маму в бурный разговор.
– С ней всё в порядке, – раздался глухой женский голос. Я завертела головой, но образ квартиры смазался, словно кто-то провёл тряпкой по свежей картине, и теперь никого не было видно.
– Кто здесь? – спросила я, удивившись звонкости собственного голоса. А потом мотнула головой, припоминая, что всего лишь вижу сон, и любые голоса – лишь плод воображения.
– Ты хотела бы остаться в Виригии, но боишься за мать, – продолжал голос. – Быть может, ты и правда сможешь что-то изменить в душах моих несносных внуков.
– Праматерь? Но… как? Где? П-подождите, я ведь сплю…
– Это не совсем сон.
Краски завертелись вокруг меня, вызывая лёгкий приступ тошноты, и я бы закрыла глаза, но, как выяснилось, во сне невозможно просто взять и не видеть. Поэтому, когда всё успокоилось, я выдохнула с облегчением.
Мы оказались на золотистом пляже. На большом гладком камне сидела седовласая женщина и задумчиво смотрела на море, сверкающее бликами высоко поднявшегося солнца.
– Что значит – не совсем сон? – поинтересовалась я, усаживаясь на песок и с удивлением отмечая, что одета в джинсы и белую рубашку, в которых была в тот злополучный вечер, когда ритуал вытащил меня из родного мира.
– Тонкое пространство между сном и явью, мы здесь словно призраки и способны видеть и слышать любую точку реальности, но для окружающих мы не более, чем дуновение ветра.
– Как призраки, что ли?
– То, что ты называешь призраком – это остатки разума погибшего. Мы же не погибли. Нет, мы живы, только спим. Вспомни, ты однажды уже была здесь, когда отчаянно хотела спасти своего истинного.
Я медленно подняла взгляд на женщину. Не сразу до меня дошло, что она имеет в виду, но потом всё же вспомнила тот сон, в котором отчётливо видела, как Сумрак выбирается на берег после падения из моей спальни.
– И… истинного?
Женщина бросила на меня смеющийся взгляд.
– Ты ведь и сама давно всё поняла.
– Но это… этого не может быть, – я нервно усмехнулась. – Нет… нет-нет-нет. Всем известно, что ритуал должен был призвать ту, что сможет родить девочек и таким образом начать восстановление рода. Истинный нужен для того, чтобы родить, а Сумрак… то есть, Джей…
– Мы все рождаемся, вибрируя на определённой частоте, – прервала она меня. – Эти вибрации мы не выбираем, они вложены в нас отцом и матерью, когда их вибрации определённым образом переплетаются. Твоё же рождение, твои вибрации не были случайны: их создала сила Ритуала, выбрав для тебя пару и создав идеально подходящую структуру.
Я, кажется, дышать перестала, слушая слова драконицы, но почему-то ни тени сомнения в них не возникало.
– Никто не мог заранее знать, что с Джеем произойдёт то, что лишит его способности к деторождению. Однако, сделанного уже не изменить: твои вибрации – слепок его сущности.