Страница 37 из 55
— Доброе утро, — шепчу я.
— Доброе утро, красавица, — отвечает он с улыбкой. — Как бы я ни любил говорить тебе эти слова, приятно услышать их первым. Как спалось?
Я отвечаю с легкой улыбкой.
— Отлично.
Он проводит рукой по своей щетине, прежде чем наклониться и поцеловать меня.
— Уже есть признаки похмелья?
— Пока все хорошо.
За исключением моей вчерашней словесной тошноты.
Он усмехается.
— Твой сундук с секретами сегодня утром стал легче?
Да. Нет. Может быть.
— По большей части, да.
Он фыркнул.
— Только ты можешь сказать «по большей части».
— Что ты имеешь в виду?
— Ты — стеклянный шар с загадками и секретами, но скоро ты позволишь мне раскрыть каждую из них. Вот увидишь.
— Довольно уверен в себе, не так ли?
— Сколько вещей я говорил, что между нами будет, а ты упорно твердила, что не будет? Все. Мы вместе в постели — есть. Подавать тебе завтрак в постель — есть. Ты открываешься мне, — он игриво сжимает меня, — не только в одном, но и во многих других отношениях.
Я шлепаю его по руке.
— В конце концов, тебе придется купить мой дом, чтобы вместить все свое эго.
Я дрожу от его руки, скользящей вверх и вниз по моей руке.
— Я не против. Как насчет того, чтобы ты осталась в моем доме, а мое эго поселилось в твоем?
— Ты все еще нервничаешь перед сексом? — дразняще спрашиваю я.
— Я не нервничаю из-за секса с тобой. Меня беспокоит то, что сказал твой тупой бывший.
— Ты не заставишь меня чувствовать себя шлюхой, обещаю. — С этими словами я хватаю его за член поверх треников. — На самом деле, возможно, тебе стоит беспокоиться о том, что я отношусь к тебе как к своей шлюхе.
Мы одновременно спускаем штаны. Его ногти впиваются в мою талию, когда он входит в меня.
— Я не вижу в этом никакой проблемы.
Я стону от его первого толчка. Мы близки, так близки, и у меня еще никогда не было такого секса. Он обхватывает мою задницу, чтобы притянуть меня сильнее к себе, а затем тянет руку к моей груди, обхватывая ее.
Затем он останавливает меня.
— Могу я задать тебе еще один вопрос?
Господи. Этот человек и его чертовы вопросы.
Я пытаюсь пошевелиться, но он не позволяет.
— Давай оставим этот вопрос на потом, когда твой член не будет во мне. — Это никогда не бывает справедливо с моей стороны.
— Почему? Я гораздо более убедителен, когда мой член находится внутри тебя.
Я хорошо это знаю.
— Вот тут ты ошибаешься, — лгу я.
— Это неправда. Мой член был внутри тебя, когда я спросил, хочешь ли ты, чтобы я трахал тебя сильнее. Ты сказала «да». Мой член был у тебя во рту, когда я спросил, хочешь ли ты, чтобы я сильнее трахал твой рот. Ты сказала «да». Мой член был в тебе…
Я резко откидываю голову назад.
— Хорошо, хорошо, я поняла твою мысль. Выкладывай.
Его рука поднимается к моей спине, и он легонько поглаживает ее.
— Даллас Барнс, брат Лорен, женится в следующие выходные. Хочешь быть моей свадебной парой?
Я слышала о свадьбе. Она вызвала больше шума, чем свадьба моего бывшего. История Далласа и Уиллоу красивее, чем у моего бывшего. В их ситуации не было романов. Даллас потерял жену от рака. Это была трагедия. Я ходила на похороны, и он был опустошен. Уиллоу спасла его и его дочь от одинокой жизни.
Я уткнулась лицом в его шею.
— Я не думаю, что это хорошая идея.
Он отстраняется от меня, и я падаю на спину, когда он нависает надо мной, крепко держа зрительный контакт.
— Напротив, я думаю, что это отличная идея.
Я прикусила нижнюю губу.
— Люди будут говорить.
— Надеюсь. Я сомневаюсь, что кто-то согласится на немую свадьбу, но я попрошу, если тебе так будет удобнее. Ты знаешь язык жестов?
Я чмокнула его в плечо.
— Ты понимаешь, о чем я.
— Нет, не понимаю.
— Ты — это ты… а я — это я, — заикаясь, отвечаю я.
— Да… Я не знал, что ты этого не понимаешь.
— Ты — Лейн. Я — Филдгейн. Мы не подходим друг другу.
Он снова входит в меня и поднимает бедра, в результате чего я задыхаюсь.
— Неправильно. Сейчас мы, похоже, чертовски хорошо сочетаемся.
— Для внешнего мира мы не подходим друг другу. — И для меня.
Его рука тянется к моей груди, слегка сжимая ее, а затем его губы приближаются к моему уху.
— Почему тебя так волнует мнение внешнего мира?
Я ласкаю его грудь.
— Это говорит парень, которого любит весь город.
— Говорит девушка, в которую этот парень влюблен.
Мое сердце трепещет, а дыхание становится тяжелым, когда я прижимаюсь к его рту.
Все свадебные разговоры исчезают, когда он уносит меня в другой мир, как физически, так и эмоционально.
Я устала.
Мы вернулись в мой дом.
Мы позавтракали с Гейджем и Лорен, прежде чем покинуть отель сегодня рано утром. Хорошо, что у нас есть светская жизнь. До Кента ее не было, а после нашего разговора все вернулось на круги своя.
Кайл берет мою ногу на колени и массирует ее.
— Эти выходные были веселыми. Спасибо тебе еще раз. — Он улыбается. — Давай придумаем, на какие выходные мы можем взять детей.
Мне нравится, что он думает о таких вещах.
И тут меня осеняет.
Кайл прекрасно ладит с детьми. Я видела это с Треем и Глорией. Когда-нибудь он будет отличным отцом для счастливых детей.
— Ты хочешь детей? — Я тороплюсь, прежде чем потеряю мужество спросить.
Его рука на моей ноге останавливается, и он использует свободную, чтобы почесать затылок.
— Может быть. Возможно. Если это произойдет, то произойдет. Может быть, усыновление — хорошая идея для меня.
Его ответ кажется отрепетированным, как будто он придумал нужные слова для того момента, когда я его спрошу. Конечно, скорее всего, его действительно спрашивают, хочет ли он стать отцом, но какой парень говорит, что хочет детей, но рассматривает возможность усыновления? Парень, которому пришлось об этом подумать.
Тревога скручивает мое нутро.
— Не морочь мне голову.
Он морщится от моего ответа и смотрит на меня в замешательстве.
— Что?
— Ты слышал, как сука-жена Кента назвала меня бесплодной.
Он кивает.
— Да, но не мне об этом говорить. Это твой личный вопрос, и когда ты будешь готова доверить его мне, ты придешь ко мне. — Он сжимает мою ногу. — Я не против подождать, пока ты откроешь мне все части себя. Делай это по частям, я не против.
— Я не могу иметь детей, — шепчу я. Я сказала ему, что принимаю противозачаточные средства в первый раз, когда мы занимались сексом, потому что боялась сказать ему об этом.
Люди не знают, как реагировать, когда слышат от женщины слова о бесплодии. Черт, раньше я бы не знала, как реагировать на такое заявление.
Он снова кивает, обдумывая мои слова и не проявляя ни малейших эмоций. Понизив голос, он говорит:
— Ты любишь детей.
— Люблю, — отвечаю я сдавленным голосом, и мое беспокойство усиливается, когда на глаза наворачиваются слезы.
— Мне жаль, Хлоя. — Он хватает меня за руку и тянет к себе на колени.
Я смотрю вниз и сглатываю.
— Вот почему ты сказал, что готов к усыновлению, не так ли?
Он запускает руку в мои волосы, затем опускает ее и кончиком пальца проводит по моему подбородку.
— Эй, ты этого не знаешь. Может быть, я всегда хотел усыновить ребенка.
— Всегда, как в последние двенадцать часов после того, как ты услышал, что сказала Лейси?
Я фыркаю, и мой срыв приближается. Моя боль обычно приходит, когда я одна, и никого нет рядом, чтобы осудить меня. Они не видят моей боли — ни мой врач, ни моя мать или сестра, ни Кент.
Ее бросают мне в лицо моя мать, сестра, когда я прошу ее о детях, Кент, когда мы расстались. Обиженные люди не перестают бросать чужие несчастья в лицо.
Он вытирает мои слезы.
— Это не имеет значения.
Я продолжаю смотреть на него.
— Итак, ты сказал это, потому что знал, что есть такая возможность. Ты сказал это, чтобы не ранить мои чувства.