Лаборантка

Осторожно вернув Дану в вертикальное положение, я вновь оказался под её выразительным застывшим взглядом, ощущая, как беспокойное от возбуждения дыхание слегка перехватило. Я чуть отстранился и сглотнул: глаза лаборантки выглядели жутковато, но от этого не менее красиво. Мысленно легко смирившись с тем, что её состояние меня не остановит, я проследил, как девушка опустила руки, выйдя из объятий, и по её спине на пол соскользнуло расстегнутое синее пальто. Я поторопился снять и своё.

Прежде, чем забыть об этом недоразумении, тревожно нырнул в карман и снова прощупал пробку на горлышке. После этого вечера меня, наверное, ещё долго будет мучать нервозная навязчивая привычка. С облегчением убедившись, что всё в порядке, я стянул ботинки и предусмотрительно убрал верхнюю одежду на самую дальнюю вешалку, обернувшись к мнущейся девушке.

Передо мной стояло второе серьёзное помешательство: не знаю, почему лаборантка так дико меня возбуждала. И как проверить, что всё под контролем в этом случае, я даже не понимал. Поэтому поторопился схватить её на руки, исступлённо стягивая с женских ножек неплотно завязанную обувь одной ладонью. Ботинки со сдавленным грохотом полетели на пол, а мы снова стремительно ворвались в спальню.

Я посадил девушку на край кровати, истерично стараясь стянуть узкое платье через голову. Темные шелковые кудри спутались, пряди упали на томное личико, но плотная ткань застряла на уровне ее объемной стесненной груди. Кажется, нужно найти застежку — не отрываясь от поцелуев в сочные влажные губы, я уселся рядом и начал бесстыже ощупывать стройное женское тело, чувствуя, как Дана дразняще выгибается под моими ладонями. Как она вообще смогла натянуть колготки и эту чёртову робу в нетрезвом состоянии?..

Находясь в продолжительных поисках молнии, я увлеченно тискал лаборантку за каждый соблазнительный изгиб, заводясь всё больше: прошёлся по спине, сползая ниже к ягодицам, пробрался к ним пальцами, сердито сжимая округлости. Это ничуть не ускорило поиски, а только усугубило томление в изнывающем организме. Член запульсировал, крепче упираясь в джинсы, и я, словно ошпаренный, вернулся к беззвучной мольбе над застежкой, в существовании которой уже сомневался. Руки Даны тоже не бездействовали, умоляюще сжимая меня сквозь свитер и слишком плавно спускаясь к ремню.

Не выдерживая жестоко волнующих прикосновений замурованной в платье лаборантки, я схватил её ладонь и уложил на пульсирующий орган, сжимая как можно сильнее.

— Где расстегивается эта тряпка? — отчаянно теребя платье за вырез на маняще подрагивающей груди, я едва ли смирился с тем, что Дану нельзя раздеть без ножниц. На утро у неё могут возникнуть большие вопросы…

Но пока я безнадежно расстраивался, лаборантка послушно надавливала на головку, лаская член через джинсовую ткань. Не удержав мученический стон, я стал подаваться навстречу тоненьким рукам, упрашивающе ласково посасывая её губы и язык. Жар растекался по содрогающемуся от властных потягивающих движений органу. Поглаживая в такт поцелуям раскрасневшееся личико Даны, я опустил ладонь к оголённой ключице, поддев краешек выреза, и одним пальцем пробрался между знойной кожей и ненавистной тканью. На лаборантке не оказалось лифчика, но платье тесно врезалось в грудь, поэтому мне пришлось постараться, чтобы дотянуться до набухшего огрубевшего соска. Я стал его поглаживать и надавливать, чувствуя, как девушка постанывает мне в рот.

Алчно наслаждаясь поцелуями и гудящими жалобными стенаниями, я приподнялся на кровати, намереваясь стащить с себя джинсы вместе с бельем. Кажется, сквозь поцелуй Дана даже помогала мне освободиться от надоевшей, слегка влажной одежды. Бляшка ремня громко столкнулась с ламинатом и, чмокнув девушку в шею, лишь на секунду оторвавшись, я стянул с себя оставшийся свитер, полностью обнажившись.

— Боже, как мне тебя раздеть, — с трудом справляясь с собственным бешеным дыханием, угодившим ей в шею, я предпринял ещё несколько безуспешных попыток лишить лаборантку одежды. И в момент, когда я уже обречённо подумывал задрать подол и спустить с неё белье от безысходности, девушка приподняла правое плечо, второй рукой что-то нащупывая в области подмышки, и в комнате раздался звук разъехавшейся молнии.

От изумления я торопливо отпрянул и застыл, повнимательнее всматриваясь в поверхностный, замыленный взгляд лаборантки. Злополучная застёжка оказалась сбоку, и когда девушка за неё дёрнула, её упругая грудь слегка осела от ослабшего корсета. Мне оставалось лишь потянуть за платье, но несмотря на неистовое вожделение, я слегка отрезвел и принялся кусать собственные губы в сомнении. Я понял, что подсознание Даны всегда остается со мной на связи и, ещё до конца не разобравшись, чем подобное чревато, уже догадался, что это не к добру. Я попросил её раздеться, и она послушалась… Насколько её состояние было похоже на вчерашнее, и вспомнит ли она завтра свои ночные приключения — теперь большой вопрос, ставший для меня причиной притормозить. Зато девушка продолжала пребывать в прежне неукротимом желании со мной переспать, цепляясь за плечи и бёдра.

Мои сомнения продлились не долго. Я до безумства хотел ещё раз увидеть Дану голой в своей кровати, особенно после того, как она меня оттолкнула. В конце концов, это была её тайная фантазия, её идея, поэтому не мне объяснять девушке, в чём причина её визита. С чего я вообще решил, что лаборантке понадобится что-то объяснять…

Я уверенно схватил край платья и всё-таки стянул этот проклятый наряд, со злости швырнув его за спину. Следом отправились колготки, до последнего сопротивляющиеся своей участи, а затем и аккуратные трусики. Интересно, будучи даже в сознании, Дана понимала, насколько была сексуальна? Желая беспрестанно наслаждаться её обнажённым видом и строгим задумчивым личиком, я облокотился о стенку у кровати, усаживая горячую, взъерошенную после раздевания девушку поверх себя. Нетерпеливые пальцы тут же улеглись на раскалённую мокрую промежность, лаская женскую плоть. Лаборантка беззащитно заёрзала на мне, неуверенно присаживаясь на горящий от возбуждения член и размазала по ноющей головке влагу. От её несдержанных движений я закрыл глаза, упиваясь собственными мучениями и её бесконтрольными трепыханиями. В паху жалобно сводило — мы доставляли друг другу болезненное удовольствие, пока я не ощутил мягкий просящий поцелуй на своих приоткрытых губах.

Очнувшись от ласкающих прикосновений к лицу, обессиленно спускающихся к шее, я тяжело выдохнул и нашёл мокрой рукой член, раздвигая набухшие половые губы: девушка тут же нетерпеливо осела на всю длину, тесно и горячо обхватив меня изнутри, словно в тиски. Я не смог сдержать сиплый стон, рвущийся из груди, сдавленной сладостным исступлением, когда шумно вдыхающая Дана прижалась ко мне вплотную и стала рвано покачиваться бёдрами. От неё как всегда пахло той самой терпкой вишней — этот запах теперь начинал у меня ассоциироваться с качественным головокружительным сексом.

Покрепче ухватив лаборантку за ягодицы, я начал безустанно входить, словно упорно пытаясь выбить из неё дурь, которой она надышалась. Дана скулила от удовольствия, стремительно раздражая во мне финальное удовлетворение, но так быстро кончать я не собирался. Мне хотелось как можно дольше поражаться тому, как невинно ловко ей удавалось вести двойную жизнь: днём прилежная скромница в белом халатике, ночью — страстная любовница. Если подумать, такая пассия — идеальная кандидатура для совместной жизни… Молчаливая, умная девушка, отчаянно жаждущая секса, а на утро делающая вид, что вы друг другу никто. Такую можно было бы смело брать в жёны и не бояться, что она отымеет мозги. Если бы только суметь объяснить ей штамп в паспорте…

Приспустившись на кровать и оказавшись в тёплых содрогающихся объятиях Даны, продолжая проникать с хлюпающими непристойными звуками, я усмехнулся своим бестолковым мыслям. Ничего важнее того, что она принимает меня сейчас, не должно было занимать опустевшую голову. Я не для того открестился от предосторожностей и наблюдений за ней, как за подопытной, чтобы рассуждать на тему женитьбы… Хлопки влажных тел и слегка поскрипывающие звуки матраса здорово заменили мне посторонние мысли. К тому же, девушка нашла моё ухо, принявшись языком ласкать остро отзывающуюся горячую кожу. Её сладкий стонущий голосок теперь угождал шёпотом прямо мне в перепонку. Лихорадочное возбуждение в миг усугубилось, пройдясь по механично, уверенно движущемуся телу дрожью.