Страница 8 из 15
— Ты когда-нибудь начнешь расписание запоминать? — он лишь глаза закатил. — Нет, был не прав, каюсь. За лето ты нисколько не изменился. Сейчас у нас выездка, и на сегодня все. Нужно же еще будет коней расседлать и поставить в стойло. И обтереть, — он поморщился. — Не понимаю, зачем нам вообще этот анахронизм? Все равно дворяне только на императорских парадах на конях выезжают.
Он встал и, подхватив своей поднос с грязной посудой, понес куда-то на отдельный стол. Я оглянулся по сторонам — все делали так же. Никто не оставлял свой поднос просто на столе. Поэтому я также, как и все остальные, отнес грязную посуду в одно место и поспешил за Карамзиным.
Занятие проходило на улице. Несколько конюхов вывели лошадей, которых держали на поводу, и насмешливо смотрели на группу учащихся, среди которых я сейчас находился. Отдельно кучей лежала сбруя и седла. А я стоял, тер лоб, не понимая, зачем для того, чтобы ездить на лошади понадобился отдельный урок. Даже занятия магией, наличие которой я все-таки признал, не вызвали у меня такого раздрая. Да и себя признал колдуном, чего уж там. Недаром попы в голос говорили, что я почти безбожник. Но вот то, что для езды на лошади выделили целое занятие, да еще и длящееся так долго...
Я украдкой осмотрел своих соучеников. Они выглядели такими испуганными, особенно девушки, словно не благородных лошадей увидели, а как минимум когорту чертей. Создавалось ощущение, что все они лошадей впервые увидели. Даже Агушин и этот его приятель-гренадер выглядели растерянными. В них ни щепотки их гонора не осталось.
— И долго вы будете стоять вот так? — наставник похлопал свернутым хлыстом по голенищу сапога. Я же посмотрел на свои ноги. То, что было на мне надето плохо сочеталось с верховой ездой, но, нам же не полдня скакать, верно? Да и вообще я очень сильно сомневаюсь, что кто-то сегодня даже в седло сядет.
— Простите, Андрей Иванович, — та самая девушка, у которой так и не получился щит, подняла руку, привлекая к себе внимание.
— Да, Назарова, что ты хотела узнать? — он тут же перестал похлопывать себя по голенищу и посмотрел на нее с надеждой. Наверное, думал, что-сейчас-то все наладится и хоть что-то начнет происходить.
— А как найти лошадь, которая тебе предназначена? — робко спросила она.
— Назарова, ну как вы ее найдете, если еще никто для себя коня не выбрал? — чуть ли не простонал Андрей Иванович, а конюхи начали едва слышно посмеиваться.
Значит, нужно просто подойти и выбрать? Я опустил руку в карман. Сам не зная зачем, услышав про выездку, машинально сунул в столовой в карман несколько кусков сахара. А ведь я даже не знал, что здесь такое мракобесие будет происходить.
— Так, Шедров, ты первый, — после очередной молчаливой заминки снова подал голос наставник. Пока я решил всех, кто ведет занятия называть наставниками. Там потом разберемся, кем они действительно являются.
— Почему я? — я повернулся в сторону приятеля Агушина, который не спешил выходить из нашего строя, после того, как его позвали.
— Потому я решил начать по алфавиту и с конца, если у нас все смелые на перемене остались в коридорах, — рявкнул Андрей Иванович.
— Гордиться должен, если наставник выбрал его для такого дела, — повернулся я к Дмитрию, который стоял вальяжно. Страха в нем я не видел, но и энтузиазма он особого не проявлял.
— Шутишь что ли? Да он лошадь на картинке даже не видел, мажор столичный, — практически сплюнул Карамзин, злобно косясь в сторону неуверенно шагающего к конюхам парня.
— А ты видел? — я усмехнулся, начиная понимать, что лошадь в этом месте не является средством передвижение, а чем-то, что статус всадника определяет. Похоже, что иметь лошадь и уметь правильно на ней ездить чем-то из ряда вон выходящим и доступным только избранным.
— Нет, с тобой точно что-то не так, — Дмитрий повернулся ко мне, пристально вглядываясь в глаза. — Мой отец владеет конюшней элитных скаковых жеребцов. И ты прекрасно об этом знаешь.
— Знаю, — не стал я отнекиваться, стараясь уйти от скользкой темы. — Но это же не говорит о том, что тебе доверили на них ездить. Максимум — пони. И то, пока не обогнал ее по росту.
— Романов, ты — козел, — резюмировал Карамзин, поворачиваясь в сторону вопля, раздавшегося с той стороны, куда Щедров направился. Я с любопытством посмотрел в ту же сторону.
— Куда ты руки тянешь? Нет, это не в какие ворота не лезет. Всем в строй, смотрим и запоминаем базовые правила общения с лошадью, если вы не удосужились прочитать то, что я задавал вам на лето, — завопил наставник. — А ты куда смотрел? — конюх только пожал плечами, перевязывая руку гренадера странного вида тряпкой.
Решив, что терять время просто глупо, я поднял руку и вышел вперед, направляясь к конюхам. Не дойдя до них несколько шагов, скинул сумку на стоящую неподалеку скамью, решительно сделал несколько шагов вперед и протянул руку к поводу вороного красавца.
— Как звать его? — спросил я у конюха, а тот только покачал головой и весело произнес.
— А справишься? Цезарь норовистый, он не подходит для новичков.
— Зачем же ты тогда его вывел? — я осмотрел жеребца. По всему виду трехлетка. Прекрасно выезжен, да и на норовистого не похож.
— Так распоряжение Огнева, — конюх кивнул на наставника. — Решил, видимо на Цезаре мастер-класс показать. — Я не понял последнее выражение, но забрал повод и молча, под недоуменными взглядами конюха и Щедрова, находившегося недалеко от нас, отвел жеребца в сторону.
— Ну давай знакомиться? — погладив коня по морде, я вытащил сахар и скормил ему кусок. Жеребец был хорошо воспитан. Угощение взял очень осторожно бархатными губами. Да уж, норовистый, ага. Вот однажды араба мне привезли в подарок, так я его сам объезжал, вот то норов, так норов был. Он меня едва не выбил из седла, едва тогда удержался. А этот красавец просто чудесен.
Цезарь словно понял, что я им любуюсь и тихонько заржал, явно красуясь. Я усмехнулся, скормил ему еще один кусочек, осмотрел копыта, проверив подковы, а потом принялся седлать. Вел себя Цезарь хорошо. Живот не раздувал, позволил подпругу как надо затянуть. Времени у меня ушло совсем немного, я же сам частенько лошадей седлал, особливо, когда на дальнюю да долгую охоту уезжали. И себе седлал и Лизке, мотнув головой отогнал соблазнительный образ тетки, которая, тварь такая, даже попрощаться не соизволила, гадина.