Страница 8 из 9
Я был готов поднять на революцию все народы мира, но я еле справлялся с самим собой и своими внутренними демонами, которые, сука, притворялись ангелами так искусно, что каждому первому бесу необходимо было бы вручить Оскар, если бы он был церемонией исключительно для темных. Плетение интриг, ложь, накручивание, бредовые мысли, подстраивание под ход мыслей групенькой жертвы, которая думает что это ее собственный голос, ее собственные мысли, ее выверенные решения. Чушь. Эти твари работают над истреблением рода человеческого от создания мира, их приемы отточены до совершенства, никакие психологи и психиатры не в состоянии отследить и распутать паутину хитросплетений внушенных мыслей и найти, где же кончается воля пациента и начинается поражение души бесом, поработившим ее. Очень хитро, очень тонко, очень запутанно. Все, что от темной стороны – всегда запутано и лживо, никогда ничего не ясно до конца, в этом эти сущности мастаки – ложь и запутывание их коньки. Правда всегда проста, ложь – запутанный клубок хитросплетений. Сложно выпутаться из этих сетей одному. Спасает только молитва Богу. Только она одна, только воззвание к Нему способно распутать эти сети и разрубить эти цепи. Если согрешил, нужно срочно бежать и каяться, молиться, кричать Ему: «Прости, пожалуйста», пока не сплелась эта паутина вокруг вашего мозга, пока вы отличаете свой голос вашей собственной воли в своей голове от голоса, который так вкрадчив, так справедлив, чист, праведен, непорочен, желает вам добра, и который ни хрена, ни хренашечки не является вашим. Этот вкрадчивый голос внушен вам, чтобы подвести вас к краю пропасти и легонечко подтолкнуть, сказав: «Прыгай. Это для твоего же блага». Придумать можно все что угодно, за этим дело не заржавеет, за этим дело никогда не ржавело. Миллионы самоубийц могло бы рассказать вам поучительную историю, как так получилось, что они решились на такой страшный шаг, но им уже никто никогда не даст право голоса, потому что они навечно в незатухающем огне, навечно непрощенные, навечно нераскаявшиеся. Не будьте разменной фигуркой в лапах темных, вам решать, когда и как ходить, вы обладаете волей, чтобы вообще перевернуть всю эту шахматную партию, спустить доску с фигурками по лестнице, разбить все вдребезги. Я все всегда понимал, но я один не мог остановить миллиарды людей, шагающих по широкой дороге в пропасть. Осуждать их было нельзя – за каждый маленький грех мы отдаем частичку власти над своей душой темным, и каждый новый грех увеличивает звенья цепи на наших кандалах. И вот уже совершаем грех пострашнее, и кольцо раба смыкается вокруг нашей шеи – готово, теперь можно тащить в преисподнюю. Казалось бы, фигня, маленький грешок, «а что такова, все так делают», и вот ты уже не понимаешь, почему ты совершаешь очередной глупый поступок, кто тебя тянет за язык оскорблять, осуждать и унижать других людей, почему вдруг тянет на блуд, а с балкона, выйдя покурить на развеселой вечеринке внезапно хочется прыгнуть вниз. Казалось бы, пара небольших нераскаянных грехов – и вот вы уже деревянная кукла на веревочках, дрыгаете ручками- ножками по велению кукловода, а думаете, что по своей воле. Каждый раз поражаюсь, как же у этих тварей все продумано по возрастающей: первый грех, на который толкают человека, такой маленький, что многие его не замечают. Никогда не понимал фразы « Нет маленьких грехов, все грехи одинаковы», а теперь вдруг как понял, как понял. Каждый грех тянет душу человека вниз, в преисподнюю, каждый. Каждый грех ложится на совесть тяжким грузом. Если сразу после этого «маленького» греха умереть, можно легко сгрохотать в ад, так как «в чем увижу, в том и судить буду». Никогда этого не понимал, а тут все сошлось. Необходимо тщательно следить за всем, что ты делаешь, за всем, что ты говоришь и что думаешь. 24/7 необходимо это делать. Потому что тот, кому не терпится, чтобы ваша душа сгрохотала в преисподнюю, тоже следит за вами 24/7. И ему ой как хочется, чтобы вы успели нагрешить и, главное, не раскаяться, чтобы хватило на то, чтобы душа была полностью закабалена, чтобы цепи, гири и кандалы не дали ей взлететь, чтобы черная паутина на сердце не дала покаяться. Уже много тысяч лет приемы одни и те же, и они их не меняют, потому что те работают. Зачем менять, если что-то работает веками? Я знал их приемы наизусть, иногда на них попадался, но я едва мог уследить за своей жизнью. Мне горько было смотреть на миллиарды, упрямо шагающих по широким дорогам в ад. Но я ничего не мог с этим поделать. Оставалось лишь смотреть, как происходит неизбежное. Всегда ненавидел этот процесс отделения зерен от плевел. Только человек с ледяным сердцем мог бы спокойно наблюдать его. Кто угодно, только не я. Я все еще был горяч и не собран. Ничем не мог помочь, но сопереживал всем сердцем. Сердце мое горело за каждого, которого тащили на аркане в ад. Я видел этих тварей, чувствовал их присутствие по запаху. А они видели меня и тщательно ненавидели вот уже не первую жизнь. Я не мог ничего поделать – не в моих полномочиях было устраивать апокалипсис и травить их дихлофосом, как противных рыжих тараканов – могли пострадать люди, души которых находились в финальной очистительной стадии, чтобы, наконец, после смерти попасть в рай. Приходилось терпеть. Этот процесс отбора был запущен Им много веков назад. Не я его запускал, не мне его останавливать: я помнил про свое место в конце очереди. В конце концов, нужно было смиряться.
Я уже почти дошел. Москва река в масштабах не шла ни в какое сравнение с Невой – так, ручеек, но и она приносила облегчение измученной душе. Если долго смотреть на ее воды, можно было кратковременно забыть о всех своих мучивших душу проблемах. В этом смысле Москва река отрабатывала гордое название на все 100. Я долго и внимательно посмотрел в ее свинцовые воды. Вздохнул. Стало полегче. Сработало.
Я, честно говоря, не очень то и понимал, зачем меня вызвали. Вроде не косячил и никаких крупных просчетов за мной в последнее время не водилось. Но я понимал, что меня вызвали не просто так, не цветочки нюхать. Да и откуда в ноябре цветочки? Да и нас никогда не вызывают в Центр просто так, с бухты-барахты. Нужен весомый повод. По настоящему весомый. Я проглотил комок в горле и попытался прекратить мурашки по коже – куда там, они разбегались, как настоящие муравьи, нахально щекоча меня. Мда, владение телом у меня так, наверное, с четверки и не поднялось. Да хуже, хуже, сдавай я сейчас экзамен, небось, влепили бы тройбан. Плохо, товарищ светлый, плохо. Опять мне выскажут это и попеняют на совесть. С совестью у меня было все в порядке, я знал, что чтобы быть хорошим светлым, нужно работать над собой. И я не чурался никакого труда, я знал, что без него ну никак « не выловишь» рыбку, что нужно быть внимательным, бодрым, не распускаться, всегда быть готовым к нападению и уметь его отразить. Задрожал воздух, я вздохнул. Портал открылся, как всегда, неожиданно. Ох уж эти шпионские штучки – никогда не знаешь, когда и где. Мне ничего не оставалось, как шагнуть вперед. Я набрал в легкие московского воздуха и мое тело, как обычно закрутило в турбулентности. Ох, как я не люблю вот это вот все. Потом еще тошнить, небось, будет, все как обычно. Портал выплюнул меня так неожиданно, что я не успел спроецировать свои ноги в вертикальное положение и плашмя ударился о пушистый ковер, проехав по нему своим таблом. «Повезло же, что ковер,– успел подумать я, как неведомая сила подняла меня и поставила в вертикальное положение. «Вы так и не исправили свою четверку по владению телом», – мрачно произнес голос того, кого я никогда не видел. «Нет»,– пробормотал я, мне хотелось вжаться всем своим телом в пол, сравняться ростом с высотой ворса ковра, чтобы никто никогда больше меня не видел. «Очень жаль», – продолжил голос. Дальше почему-то мы перестали разговаривать и я оказался в межволновой бочке, где данные передавались мне по воздуху и любая моя мысль считывалась мгновенно и служила моим ответом в диалоге. «Так быстрее»,– услышал я его фразу в своей голове и мысленно кивнул. Мда, это вас не в офисе вызвали на ковер перед начальником и вы мысленно послали его на три буквы, на секунду почувствовав себя королем, нет, тут начальник знает все про вас и любая ваша мысль немедленно транслируется ему в голову. Я мгновенно вспотел как последний мокрый кот, самонадеянно дефилирующий по бортику и внезапно свалившийся в ванну. Тут вам не здесь, тут вам за мыслями ох как следить надо. Бочка тем временем вибрировала и мне шли данные об общей картине взаимодействия по Москве, прибыло – убыло темных и светлых, убиты, инициированы, участие в боях, уровни, бла-бла-бла. Как обычно, сгустки темной энергии в Выхино, вспышки ненависти на ВДНХ, разборки на Китай городе. Все мы это уже слышали, все проходили, ничего нового. Ага, вот и то, зачем меня сюда позвали. Проект невиданной силы, неоцененного влияния на людей, мощности, с которым разве сравнится вторая мировая. Уровни взаимодействия высших темных и светлых. Ого. Я внутренне присвистнул, увидев уровни взаимодействующих. Как хорошо, что мой уровень настолько мал, что я точно не смогу никаким местом отвечать за этот проект. Я радостно выдохнул, день определенно удался. «Ошибаешься»,– услышал я все тот же ровный голос. Я вздрогнул. Бочка продолжила вещать новости и под конец сообщила, что главой этого проекта назначается такой талантливый такой перспективный, и пусть у него недостаточный уровень, но все наше руководство верит в него, ведь он такой сильный и замечательный. Я. Я охренел. Мы так не договаривались. Эй. Камон. Да я среди этих высших темных и светлых меньше Моськи которая вздумала лаять на слона. Помогите. Па-ма-ги-те! В этот момент меня кто то взял и мягко пнул под зад прямо в портал и я вылетел. Да ушшш. Наши иногда не церемонятся вообще. Пока меня крутило в болтанке портала я успел еще несколько раз ужаснуться. Чтобы я… и такой проект?! Они там с ума все посходили что ли? Я приземлился на корточки и немного порадовался, что владение телом стало на пол-миллиметра лучше. Эх, лучше бы я, наоборот, на взлет приземлился на корточки, а тут бы можно было грохнуться… Я осмотрелся – а было некуда грохаться, везде была ноябрьская грязь. Эх. Я вздохнул. Как произошло, так произошло. Все равно все знают про мой уровень владения телом в порталах, кого я обманываю? Я резко выпрямился, чтобы не привлекать излишнего внимания – вечная наша ошибка после турбулентности в портале. Мысли мои лихорадочно заметались: я все еще не мог поверить, что меня назначили ответственным за то, за что обычно бывали ответственны только высшие. Я уж точно не был высшим и не собирался им становиться. Нельзя исключить возможность ошибки. Но мой начальник не ошибается. Может, это шутка? Пранк? Но у наших высших нет времени для шуток. Организовывать ради шутки портал, аудиенцию у самого…хм… смеетесь вы что ли? Проверка на гордыню? Это может быть, но опять же, невелика сошка чтобы меня тестировать, тратить энергию и время, учитывая то, что мы все сейчас в преддверии этого события максимально заняты и напряжены. Половина светлых ушла на охрану страны, вторая половина напряженно брейнштормит вот уже вторую неделю. Нашим уж точно не до шуток и не до развлечений в такой ситуации. И не до проверок меня на грехи. Уж точно. Что же оставалось? Я наморщил лоб, как будто это могло помочь мне быстро сообразить. Оставалась только правда. Голая правда, и ничего другого. Меня действительно назначили ответственным за вот это вот все, за что отвечают высшие. Какой кошмар. Я посмотрел в воды Москвы реки, призывающие в них немедленно прыгнуть. Хрен вам. Обойдетесь. Сами горите в своем аду, а я туда не собираюсь. И точка. Я насупился и сурово пошагал вперед, вдоль набережной. Вечер переставал быть томным. События начинали развиваться в максимальной фазе. Я больше не принадлежал сам себе, я это быстро понял. Я выполнял волю небес. Я больше не был человеком.