Охота

Ее лицо. Джейк не мог разглядеть его в кромешной тьме. Он старался разогнать туман, окутавший глаза, но слеп еще больше. Нужно подойти к ней ближе.

Джейк помассировал виски, и взгляд прояснился, когда указательный палец уперся в предохранитель на спусковом крючке. Мозги едва не брызнули на пол.

Боль усилилась, туман вернулся, и Джейк, не отпуская пистолет, полз в сторону Вероники. Элитная проститутка вжималась в стену, поджав пальцы ног. Джейк переставил руку, и дуло глока ударило о паркет. Вероника начала дрожать. Клиенты любили играть с ней, но эта игра выглядела жестокой. Джейк переставил руку, придвинувшись на несколько сантиметров, дуло ударило о дубовый паркет, и шлюха дернулась. Клиенты любили управлять Вероникой как марионеткой, дергая за одну ниточку, и покорная шлюха вставала на колени, дергая за другую, и она стонала от боли. То, чем управлял Джейк, Вероника еще не испытывала.

От Джейка веяло страхом. Холод поднимался по телу с кончиков пальцев до горла, сжимая его так, что ни один звук не мог просочиться наружу. Вероника хотела сбежать, но тело отказывалось подчиняться. Оно было во власти Джейка.

Паук подползал по извилистым линиям коварной паутины к мелкому насекомому, свернувшему в кокон. Юная девушка тряслась от страха, предчувствие подсказывало ей, что скоро все кончится. Она вспомнила, о чем мечтала последние годы, и представила, что скоро освободится от Эмира и будет жить подальше от городской суеты в маленьком домике. На другой стороне света. Во тьме.

Вероника смотрела на дверь. В куче разбросанных вещей лежал мобильник. А дальше, за дверью, было спасение, до которого она не сможет дотянуться. И шлюха оказалась права. Когда она умрет, ангел-Олег поднимет ее душу на небеса и отпустит, не долетев до Рая, потому что груз будет слишком велик для его маленьких крыльев. И Вероника провалится в Ад. В самое жерло.

Джейк был для нее Хароном. И он был всего в двух шагах.

– Знаешь, к чему я не смог привыкнуть, когда остался жить в России? – спросил Харон. – К беззаконию. Я не смог к нему привыкнуть, зато с удовольствием пользуюсь им.

Джейк издал нечто, напоминающее усмешку. Ловушка захлопнулась. Оставалось насладиться жертвой. Олег уже должен спать, подумал Джейк. Значит, он не услышит выстрел, а утром, когда мальчик проснется, Денис останется для него дурным сном. До конца жизни.

По щеке Вероники потекла слеза. Она начала жалеть о своей крошечной жизни, перед ней расступилась тьма, и показался свет.

– Так это ты убил Монику? – спросила Вероника, когда лицо Джейка уставилось на нее в упор.

Глава 10

Весеннее солнце разогревало воздух. Почки на деревьях набухали, вдыхая свежую жизнь в истощенные холодами тела. Перелетные птицы возвращались вить гнезда и создавать семьи; следующей зимой с ними полетят окрепшие птенцы.

У природы есть четкое расписание, в нем нет места неожиданным крушениям самолетов и атомным войнам. Извержение вулкана для планеты – лишь способ выпустить пар; торнадо и цунами – повод взбодриться.

По расписанию Риты Спаркс у нее был дневной сон. Пара часов после обеда, когда необходима передышка. Ее торнадо и цунами, Роберт, заставлял смеяться с первого глотка утреннего кофе до последней ложки ленча, а смех отнимал у Риты много сил.

В это время Роберт сидел на кухне, за их маленьким столиком, и, сняв очки, от которых болели глаза, читал газету. Старый Вестник рассказывал о событиях 2012 года: убийство, ограбление, выборы. В человеческой природе было свое расписание, в нем не обходилось без преступлений и пропаганды.

Пожелтевшие листы предлагали разгадать кроссворд. Шесть клеточек отличались по цвету от остальных. Вписав все ответы правильно, из шести букв можно было сложить ключевое слово и выиграть тысячу рублей. Оставалось дозвониться по номеру редакции первому.

Роберт отложил карандаш после нескольких разгаданных слов и сказал про себя, что время сидеть за кроссвордами еще не пришло. Он еще слишком молод.

В спальне кровать простонала о том, что Рита проснулась.

– Дорогая, – сказал Роберт.

Рита жмурилась от сладкого сна, с каким не хотела расставаться. В этот раз он ее порадовал. Она крутилась в кровати, пока глаз не коснулась легкая вспышка. Это всегда происходит после сна. Тело расслабляется и становится более восприимчивым к миру.

– Дорогая, сегодня отличная погода для прогулки.

Рита услышала знакомый голос в темной комнате, и он заставил ее улыбнуться.

На Роберте было темное дорогое пальто, поверх которого он петлей затянул шарф. Высокая ровная спина держала Риту Спаркс, прощупывающую перед собой каждый шаг.

– В парк? – спросил Роберт.

– Да.

Они шли в парк. Слепнувшая женщина улыбалась природе, которую не могла увидеть. Она вспоминала, как выглядят птицы, поющие цветущей весне, вспоминала дыхание почвы, тающей от мороза, и бежала прямиком по ручейку, несущему талую воду. Картинки оживали, и Рита становилась частью своих же воспоминаний: делая шаг, она представляла, как хрустят под ногой ветки. Рита Спаркс могла разглядеть все до мельчайших деталей, она смотрела по сторонам слепыми глазами и видела то, что запечатлелось в памяти.

Роберт, как обычно, говорил без умолка, и Рита не замечала, как летит время. Казалось, она перестала его замечать очень давно. Поэтому с ней под руку шел красивый высокий брюнет, одним только голосом он заставлял верить каждому своему слову. Поэтому же Рита подпрыгивала, чтобы поцеловать его влажные губы, а Роберт подставлял щеку, будто играя. Рита все пыталась достать до него, но красивый мужчина выскальзывал из объятий и поцелуев.

Прежним был только голос. Роберт Спаркс старался сохранить его для жены. Он знал, что благодаря ему Рита чувствовала себя защищенной. Время будто не касалось ее. Рядом шел все тот же статный брюнет, что и тридцать лет назад, а Рита Спаркс была молодой и сексуальной.

Роберт заметил, как прикосновения жены изменились. Они стали чувственными, страстными. Роберт Спаркс понял, что Рита провалилась в воспоминания. Мужчина огляделся и сказал:

– Знаешь, Рита, почему-то мне вспомнилось, как Кевин решил уйти из дома.

Молодая и сексуальная девушка обернулась сгорбленной старухой, чьи ноги дрожали от темной неизвестности. Рита Спаркс вцепилась в плечо Роберта как за перила, боясь не справиться с собственным телом.

– О да, это же наша любимая история, – ответила Рита.

– Я уже вижу скамейку, – говорил Роби. – Думаю, тебе пора отдохнуть.

Парк окружал Риту и Роберта. Всюду простирался дикий лес, голые деревья кольями торчали из почвы и мха. Здесь, в тени, почки не успели созреть и выглядели бесплодными. Весна не успела дойти до таинственного парка.

Они сидели совсем одни. Одни во всем мире. Рита и Роберт. Слепая и поводырь.

– Кевин всегда был смышленым, – сказал Роберт Спаркс. – Он знал, что мы уедем на несколько часов. Должно быть, подслушал наш разговор.

Рита оживилась и добавила:

– Ему было всего одиннадцать лет.

– А по-моему, всего десять. Кевин сложил в свой маленький рюкзачок воду, хлеб, коробок спичек и…

– Одеяльце, – сказала женщина.

– Да. Свое маленькое одеяльце. Помнишь, ты укрывала им его еще младенцем, когда он спал в люльке?

– Конечно, Роберт. Я помню.

Мужчина держал Риту за руку и смотрел на нее, не отрываясь. Их пальцы переплетались странными узорами. Он видел в них жизнь и смерть, руку, у которой есть будущее, и руку, обреченную отдаться земле. Весна пахла свежей почвой, и этот запах не сулил ничего хорошего.

В голове пульсировали мысли. Кевин. Лес. Почва.

– Он хотел жить в домике у озера, – сказал Роберт.

– Это же ты, Роби, рассказывал ему об этом. Это была твоя мечта в детстве. Ты говорил…

– …что мы с отцом любили рыбачить на одном красивом озере, – продолжил за нее Роберт Спаркс. – Мы сидели на берегу дни и ночи. Кажется, мы ни разу не поймали хотя бы одной рыбешки. Но я любил это время за то, что он был рядом, за то, что мы были рядом друг с другом. Мы оба любили проводить там время, и однажды он сказал: «Если бы я стал богатым, первое, на что бы я потратил деньги, это построил нам домик прямо на берегу… – Роберт сделал небольшую паузу и продолжил. – Так нам бы не пришлось никуда уходить». Но…