Страница 27 из 30
– Если честно, я хотела показать тебе кое-что, – глаза ее вновь потемнели до цвета ртути в градуснике.
– И, дай угадаю, это не танцующие сосны? – хмыкнул чародей, припомнив местную достопримечательность Куршской косы.
Может быть ситуация и не располагала к смеху, но Громову нужно было подбодрить. Ник это чувствовал. А в случае Марты обычные слова участия не подходили. Та их просто не терпела.
– Нет конечно, – Марта слабо улыбнулась, с благодарностью посмотрев на него. – У нас трупы, море кровищи…
Плечи ее чуть опустились.
– Как раз то, что в моем вкусе, – Ник пошел к вешалке.
По дороге к машине чародей старался не думать о том, что произошло, однако мысли так просто было не угомонить. Дурацкое воображение уже подсовывало ему разные жуткие картины, а мрачное молчание Марты только сильнее укрепляло в мысли – случилось что-то очень плохое.
Громова подняла руку с брелоком и машина, припаркованная вдоль газона, отозвалась приветственным писком.
– Мы что, поедем на твоей? – с неприкрытым ужасом спросил Ник.
– А ты как думал? – вздернула бровь Марта.
– Ну может быть хотя бы каждый на своей? – чародей с тоской кивнул на синий Купер.
Громова резко посерьёзнела:
– Я бы попросила тебя сесть со мной.
Что-то в ее голосе сильно настораживало. Вздохнув, Ник поплелся за подругой. Мартино Пежо было неопределенного серо-коричневого цвета, но не это было главным недостатком автомобиля. Для чародея машина превращалась в настоящую пыточную камеру, ибо чтобы забраться в это малютку с его-то ростом, нудно было сложиться, как минимум, впополам. Тогда чародей начинал ощущать себе кузнечиком: коленки точно также находились где-то на уровне ушей. Сначала Ник поражался насколько же у Жгутикова отсутствует вкус, раз он подарил жене такую невзрачную букашку, но потом чародей разгадал его коварный план – сюда ни один статный любовник не влезет.
Кряхтя и бурча себе под нос Ник затолкался на переднее сиденье. Марта терпеливо ждала, держа руку на ключе зажигания.
– Напомни мне, а почему я должен ехать именно с тобой? – пропыхтел чародей, судорожно подбирая полы плаща, чтобы их не зажало дверью.
– Так ты мог бы рассказать мне, что узнал о закладах, – протянула Громова безэмоционально, выруливая отточенными движениями на дорогу.
– Но дело же не только в этом, – скептично заметил Ник.
Марта вздохнула:
– Ну конечно нет. Просто я не хочу, чтобы лишний раз кто-нибудь из наших тебя видел. Леонидов вчера был недоволен тем, что я привлекла тебя к расследованию. Он считает это пустым разбазариванием бюджета.
Ровный голос и взгляд направленный исключительно на дорогу, изо всех сил пытались показать насколько Громовой неважны замечания, сыплющиеся в ее адрес, но Ник знал обратное. В начале карьерного пути она потратила очень много сил на то, чтобы заполучить кресло руководителя отдела, а потом укрепиться на нем. Марту не любили в отделении, и любая оговорка на ее счет могла стать основой для смещения с должности. Полиция – это подлинный серпентарий.
– Но в конечном счете он и так все узнает. Ты же не собираешься платить мне из своего кармана, – проницательно поглядел на нее чародей.
– Ой, заткнись, – проворчала Марта. – Я не указываю тебе, как работать со своими коллегами чернокнижниками, и ты пожалуйста не учи меня. Я лучше знаю, что и как надо. Выкладывай лучше, что сумел нарыть?
Ник предпочитал максимально осторожно делиться информацией. В первую очередь потому что не хотел подвергать опасности тех, кто не сможет защититься от магов в случае чего. По этой причине Ник не стал озвучивать версию с хопешем, да и о тетради, которую он, можно сказать, беспардонно украл тоже говорить не стоило. Поэтому пересказа удостоился только поход в «Лошадь в яблоках». Марта слушала молча, иногда кивая, и с каждым разом глаза ее все напряжённее сощуривались.
Кстати о клубе. Ника начало охватывать нехорошее предчувствие, когда он понял, что машина Марты так или иначе повторяла его вчерашний маршрут до «Лошади в яблоках». В сердце зародились беспокойные волнения, но чародей постарался заглушить их, не показав вида. Никогда не стоило давать упреждающую реакцию, на что либо, пусть даже ты уже почти не сомневаешься в собственной правоте, ибо жизнь способна умело доказать, что ты ошибался. Сейчас чародей всей душой надеялся, чтобы его прогноз не оправдался.
До клуба они не доехали пары поворотов, когда Марта, руководствуясь указаниями навигатора и беспрестанно на него бранясь свернула в узкую улицу, которая пролегала меж кучных страшных домишек и гаражей.
Ник вылез из машины первым и почти сразу же увидел тело. Черная руконогая клякса распласталась на асфальте в позе ломаной звезды лицом вниз. Переулок был перетянут лентами, за которыми толпились зеваки. Чародей даже не думал, что здесь живет так много народу, а люди они ведь как стервятники: слетаются на мертвечину. Рядом, не обращая внимания на зрителей, стоял Дейв. Он прилепился к стенке ближайшего гаража, сложив руки на груди.
– Ну наконец-то! – с чувством выдохнул он и приподнял ленту со свободной стороны так, чтобы Марта смогла подлезть.
Благодаря этому жесту Ник, который хотел перешагнуть препятствие, запутался в ленте ногами и чуть не пропахал носом землю рядом с трупом. Привычная вспышка досады пронзила чародея.
– Я намекнул нашим, что они могут не торопиться и позволить себе продлить обеденный перерыв, но с ними собирались ребята из убойного отдела, поэтому времени в обрез, – взглянул на них двоих Кенезов.
В его глазах на этот раз не было никакой враждебности, только наряженная сосредоточенность. Они могли сколько угодно препираться и ссориться внутри группы, но команда работала в таком составе достаточно, чтобы знать цену профессиональным навыкам друг друга. Ник, хоть и был пришлым консультантом, давно уже воспринимался за своего.
Чародей кивнул и сделал пару стремительных шагов, оказавшись прямо над трупом. Желудок подпрыгнул к глотке вместе с содержимым посиделок в "Паузе". От тела только-только начал исходить сладковатый душок разложения, подстегнутый солнечной погодой, но ощутимый пока только обостренным чувствам Ника, а в большой луже крови отражались солнце, небо и верхушки домов, словно бы чародей смотрел на мир через красный фильтр на камере.
Тело вдруг показалось Нику знакомым, и он тут же нахмурился. Но когда Дейв натянул перчатки и слегка приподнял голову жертвы, чтобы продемонстрировать лицо, сомнений не осталось. Мужчина в черном фраке оказался Сарматовым. Даже характерная ложбинка под глазом от монокля осталась неизгладимой навсегда красноватой замятиной. Глаза антиквара были полуприкрыты, а рот одеревенел в той стадии улыбки, когда она стремительно меркнет. Горло оказалось зверски перерезано. Чародей зажмурился, чтобы не видеть зазубренных ошметков кожи, перерезанных трахей.
Марта сцепила зубы лишь слегка побледнев. Кенезов положил голову жертвы так, как она лежала.
– Установить личность до приезда специалистов не получится, потому что документов при нем не оказалось, но кем бы он не был явно наш клиент, – мрачно хмыкнул полицейский.
– Судя по всему состоятельный человек, – заметила Громова. – И что он только тут делал в таком костюме?
– Я знаю его, – отрывисто бросил Ник. – То есть толком не знаю, но слышал. Его фамилия Сарматов. Он один из волшебников Калининграда и кажется занимается антиквариатом. Буквально вчера я был с ним на одном мероприятии, – он бросил выразительный взгляд на Марту. – Я говорил тебе.
Понимание зажглось в глазах Громовой, как синее пламя на газовой плите.
– Это тот, с которым вы поругались из-за Алисы? – уточнила она на всякий случай.
Чародей кивнул и передёрнулся. Каким бы не был из себя этот человек, смерть его была ужасна. И такой кончины не заслуживали даже самые последние снобы.
– Это даже не вежливо, говорить между собой, не посвящая меня, – обиделся Дейв, отвернувшись.