Желаете покорить Бездну?

К утру следующего дня, благодаря мозговому штурму с Лони и Гортом, я уже имел некоторый план действий по встрече людов. Вот только нервничал от этого ещё больше, потому что план этот, как и хотела Аллегри, был насквозь безумным. А ещё опасным. И включал в себя много «если», от которых у меня начинало сводить живот, едва я о них вспоминал.

Вчера, ближе к вечеру, мы выехали на основной тракт и начали встречать бегущих из Лаграша горожан. Поток был небольшой, но стабильный и среди путников регулярно мелькали знакомые лица. Угрюмые и безрадостные. Но при виде нашего обоза настроение у них стремительно повышалось.

Так как мы спешили, то не останавливались на беседы и я ограничивался короткими успокаивающими фразами о том, что позабочусь о городе и что Богиня на нашей стороне. Но не призывал тех, кто уходил, поворачивать назад и возвращаться в Лаграш. Равно как и не разубеждал тех, кто отправлялся обратно следом за нами. На это не было времени, да и смысла тоже не особо много.

Отговаривать тех, кто повернул назад — значит посеять сомнения в их вере в Аллегри и мои собственные силы. Звать за собой тех, кто бежит от войны — а зачем? Это же прекрасные миссионеры аллегризма! Которые, узнав, что город остался цел благодаря мне, разнесут весть о Богине и её всесильном апостоле, что уберегли Лаграш от неминуемой участи.

И для этого мне нужно было сделать всего одну вещь.

Защитить город.

Сущий пустяк, право слово. Каждое утро города защищаю вместо разминки. Аллегри говорит, что мне это по силам? Ну что же, буду надеяться и верить. Если серьёзно, план выглядел действительно выполнимым. И мне даже, возможно, не придётся чересчур напрягаться. Если только ничего из задуманного не сорвётся по причине того, что мы неправильно рассчитали мои силы и возможности противника.

В идеале, я даже пальцем не пошевелю. Большая часть плана — наглое шоу, нацеленное не только на защиту города, но и на яркие впечатления для шпионов и разведчиков, которые будут наблюдать за боем и докладывать в штаб. И это касалось как людов, так и тельварцев. Моя слава должна греметь с обеих сторон! Кхм.

Но коленки, конечно, дрожали. И желудок крутило, куда ж без этого. Нервы ни к чёрту со вчерашнего дня.

А потому, когда я смотрел на Нулевой арканум, то начинал испытывать лёгкое раздражение и чувство зависти. Эрмит особо не парился по поводу предстоящего и безмятежно храпел на столике у окна. С одной стороны, я мог его понять. В жизни в качестве книги имелось не так уж много развлечений. По факту всего два. Выносить окружающим мозг своими стенаниями о горемычной судьбе, либо крепкий и здоровый сон. Лично я предпочитал, чтобы Эрмит развлекал себя сном.

За то время, что мы ехали с Маракского хребта обратно в Лаграш, Лони соорудила из тонких ремней специальную перевязь, в которой можно было бы носить фолиант. Эдакая кобура магической эпохи. Перевязью я остался доволен, так как она позволяла взаимодействовать с Эрмитом и заклинаниями из фолианта, не таская его постоянно в руках. А вот Лони оценила свою работу как «пока сойдёт» и пообещала придумать что-нибудь получше, когда вернётся в свою мастерскую.

Стены Лаграша показались ещё до полудня. Если не считать небольшого, но стабильного потока жителей, идущих навстречу, то даже и не скажешь, что город готовился к предстоящей атаке.

— Какого лешего они не бегут отсюда? — спросил я у Лони. — Нападение уже почти на пороге, но мы встретили по дороге едва ли полторы сотни человек. И среди них даже не все лаграшцы, примерно половина — это убегающие приезжие торговцы и мастеровые.

— Это и правда странно, — хмуро кивнула гномка. — Нет, само собой, в любом поселении есть упрямцы, что не хотят покидать дома, в которых прожили всю жизнь. Бывает, что часть жителей идёт в ополчение, надеясь отстоять земли. Но большинство, если у города нет мощных стен и обширного гарнизона, должны предпочесть бегство. Я бы решила, что основная часть жителей просто уже покинула город, но, судя по словам беженцев, это далеко не так.

Эрмит выразительно всхрапнул и перекатился на другую половину обложки.

— Хм… Посмотрим, — я растерянно почесал затылок. — Город уже рядом.

Чем ближе мы подъезжали к Лаграшу, тем обрадованней становились уходящие из него жители при виде нас и тем охотнее они поворачивали назад. И тем чаще мы слышали обрадованные крики:

— Владыка Нотан действительно успел!

— Богиня не оставила нас!

И то, что мы увидели, когда въехали в город, разительно отличалось отличалось от любых наших ожиданий.

— Что за… — ошарашенно пробормотал я, чуть ли не высовываясь наружу из окна кареты, оглядывая изменившийся город.

Повсюду, куда ни посмотри, ходили жители, занимаясь своими повседневными делами. Но у каждого на одежде был намалёван лик Аллегри. Грубо, примитивно, иногда угадываясь лишь с большим трудом, но всё же. В ход, по всей видимости, шло всё подряд. От мела и угля до ягодного сока. Но иногда попадались и качественные изделия, явно выпущенные нашими ткацкими цехами.

И при виде кареты с огромным пауком на крыше, которую сопровождали знакомые жителям гоблины, среди жителей начало подниматься настоящее ликование.

— Охренеть, — выдохнула гномка. — Я, конечно, слышала парочку твоих речей об этой вашей богине, но не думала, что ты успел так сильно промыть им мозги.

— Я тоже не думал, — растерянно ответил я и обратил внимание на различные надписи, намалёванные на стенах всё тем же углём или мелом. — Да ты посмотри, тут же настоящая религиозная лихорадка. Они с ума посходили?

На стенах красовались весьма говорящие лозунги: «Да сохранит Богиня сей дом!», «Милостивая Богиня, обрушь рок и кару на нечестивцев, посмеющих осквернить этот очаг!» и так далее, и тому подобное.

— Очень странно слышать это от того, кто им эту самую религию старательно прививал, — фыркнула Лони. — Хорошо, что они тебя не слышат за своими воплями.

— Я, конечно всё понимаю, — проворчал я, глядя на гномку, — но что-то не припоминаю за ними такого рвения перед тем как мы уехали. Что тут произошло за этот месяц с лишним? Придётся помучать Лаэнвеля вопросами.

Однако этому случиться было не суждено. Вместо того, чтобы триумфально ехать к мэрии, наш обоз неожиданно свернул в сторону и я с удивлением понял, что он движется в сторону моего особняка.

— Старче, а куда мы едем?! — крикнул я. — Нам ведь готовиться к приходу людов надо!

Заслонка в передней стенке кареты сдвинулась и в окошке появилось татуированное лицо Горта.

— Мы и будем готовиться, Владыка, — ответил гоблин. — Вы будете дома отдыхать с дороги и набираться сил, готовясь к завтрашнему событию. А я займусь подготовкой всего остального. Не беспокойтесь, «Громогласность» будет у вас к тому моменту, когда всё начнётся.

— Погоди-ка, старче, а как же… — запротестовал я но тут же оказался прерван Лони.

— Горт прав, тебе нужен отдых. И вообще, ты своё отражение давно видел? С такой рожей, как сейчас, ты даже поринга не впечатлишь.

Я машинально коснулся лица, ощупывая разгулявшуюся за время путешествия щетину и понял, что единственное, что есть свежего в моей внешности — это недавняя смена одежды. Наверное они правы, Владыка должен быть свеж и уверен в себе.

— Ладно, уболтали, — вздохнул я.

Через несколько минут шаман скомандовал остановку и спрыгнул на мостовую, чтобы открыть дверь кареты.

Чёрт, как же давно я не был дома. Даже не верилось, что я наконец-то оторвал пятую точку от сиденья кареты и скоро погружусь в горячую ванну и поем домашней еды. Всё мое желание идти общаться с Лаэнвелем и помогать Горту в подготовке испарилось за считанные мгновения.

Прихватив храпящий талмуд со столика, я вышел из кареты и вручил Эрмита шаману.

— Держи, старче. Тебе так удобнее будет, мне он всё равно сегодня не нужен, — сказал я, сплавляя надоедливую книгу с глаз долой.

— Как будет угодно Владыке, — ответил Горт, принимая фолиант.